– Отсюда и до Каспийского моря друг за другом идут водохранилища, – задумчиво произнёс Игорь. – Всё на реке спокойно, как в пруду. А я хочу увидеть поророку. Ты знаешь, что это такое?

– Что?

– Гигантская волна на Амазонке. Дважды в год, в дни равноденствия, воды Атлантики вторгаются в устье Амазонки и на сотни километров гонят вверх по реке этот вал – поророку. Его гул слышен ещё из-за горизонта.

– Класс, – согласилась Вероника.

Но поророка была не здесь, а на другой стороне земного шара. Там даже астрономия работала иначе: созвездия не вращались, подобно огромным иероглифам на огромном диске, а восходили и заходили, как луна и солнце. И вместе с Водолеем и Орионом там сияли Змееносец и Единорог.

Игорь придвинулся к Веронике и приобнял её, а потом осторожно положил ладонь ей на грудь. Если Вероника будет против, он остановится. Ладонью он ощутил под рубашкой Вероники жёсткую ткань купальника. Вероника надела купальник по той же причине, по которой он сам натянул плавки. Значит, он всё делает правильно. Он угадал направление течения.

Вероника чуть запрокинула лицо, чтобы что-то сказать, разомкнула губы, но Игорь погасил её слова поцелуем. И Вероника больше не возражала. Однако в её согласии было какое-то непокорство – будто отзвук поророки.

Взволнованный разговором с Иероновым, Валерка не пошёл в корпус. Он и так прогулял «свечку» и нарушил режим, шляясь после отбоя, – семь бед, один ответ. В загустевших сумерках Валерка пробрался к пищеблоку и сел на ящик возле хозяйственного входа. Рядом сразу очутился нечёсаный рыжий Бамбук; он повертелся и лёг, привалившись к ноге Валерки. Валерка погладил его. Собаки льнут к людям, потому что им хочется дружбы, и они умеют быть верными и надёжными, а людям настоящая дружба не нужна.

Валерка думал о тех временах, когда молодой Серп Иваныч воевал в своём отряде. Прекрасные были годы. Тревожные, просторные, яростные. Жаль, что они закончились. Где теперь найти товарищей?

Нет, ещё не всё потеряно, утешал себя Валерка. Когда вырастет, он может стать геологом. На зелёном и приземистом вездеходе-амфибии вместе с друзьями он будет ломиться через непролазную тайгу или плыть по диким болотам. В кузове будут громоздиться рюкзаки с полезными ископаемыми, но геологи будут ценить дружбу выше золота и алмазов. И когда вездеход заглохнет, а со всех сторон его окружат волки, он, Валерка, с товарищами заляжет за грузы, отстреливаясь от хищников, и они вместе будут сражаться до последнего патрона, ожидая военный вертолёт…

Или можно стать полярником. Гигантский атомный ледокол, обросший инеем, будет с грохотом прорываться через толстенные льды, будет свистеть арктическая вьюга, но если он, Валерка, упадёт за борт в чёрную воду, друзья тоже прыгнут за ним со спасательными кругами… А ещё хорошо бы стать космонавтом. Если на орбите в вакууме метеорит пробьёт ему кислородный баллон, отбросив его от космической станции в бездну, товарищ помчится за ним, за Валеркой, вращающимся в пустоте, схватит его и даст свой воздух… Бамбук вздыхал, словно сожалел, что его-то, безродного пса, не возьмут ни в тайгу, ни в Ледовитый океан, ни в космос, зато он может преданно ждать.

Над Волгой, Жигулями и пионерлагерем «Буревестник» горели звёзды, остро пронзая чёрные и разлохмаченные сосновые кроны бледно-голубыми электрическими импульсами. Ничего не поделать: пора было возвращаться в корпус. Валерка потрепал Бамбука по загривку и поднялся на ноги.

Он направился к Пионерской аллее напрямик – мимо второго корпуса, через пустырь стадиона и по участку пятого отряда. Аллею ограждал плотный ряд акаций, однако Валерка знал в зарослях узенькую расщелину. Бамбук зачем-то бежал за Валеркой и тоже полез за ним в заросли.

Ровную асфальтовую аллею ярко освещали ртутные фонари. Большие стенды отбрасывали на дорогу и на кусты непроглядные прямоугольные тени. В одной такой тени, как в чёрной коробке, укрывалась скамейка, и Валерка замер в листве, потому что на скамейке сидели пацан и девчонка. Похоже, они целовались. Нехорошо мешать, да и подсмотреть любопытно. Но Бамбук вдруг почему-то тихо заскулил и попятился из акаций.

Трудно было что-либо различить во мраке, пока слабый отсвет звёзд не очертил запрокинутое лицо девчонки и линию плеч пацана. Эти двое вовсе не целовались. Девчонка безвольно полулежала на скамейке, навалившись на спинку и вытянув ноги, а пацан как-то хищно сгорбился, прижимая к своим губам девчоночью руку. Валерка услышал отвратительное чмоканье – такое же, как в том сне, когда Лёва пил кровь у Славика Мухина. Только теперь был не сон. На Пионерской аллее вампир по-настоящему сосал кровь у жертвы. Валерку от ужаса парализовало. А сзади призывно гавкнул Бамбук.

Мальчишка-вампир вскинулся и оглянулся. Валерка увидел мертвенно-белый блеск его глаз. Это Лёва?.. Лёва?.. Он вышел на охоту за людьми?.. Вампир мгновенно вскочил, нечеловечески ловко перемахнул скамейку и почти без шума растворился в зарослях на другой стороне аллеи.

Валерка тупо стоял, как пень, осмысляя то, чему оказался свидетелем. Если сейчас не сон, значит, и в прошлый раз был не сон! Он, Валерка, просто убедил себя, что ему приснилось, как Лёва пьёт кровь, потому что нельзя поверить в реальность такого события! Лёва Хлопов – вампир? Упрямый и рассудительный футболист Лёва со своей грязной майкой и мятым красным галстуком – жуткий вампир из древних преданий?! Невозможно! Но вот ведь лежит жертва – девчонка на скамейке!..

Малодушный Бамбук, хлызда, всё почуял и удрал, бросив товарища… Обмирая от ужаса, Валерка сделал шаг из кустов на асфальт. Никого. Тихо жужжат газосветные фонари над аллеей. Со стендов, отдавая салют, пялятся бессмысленно-весёлые пионеры в пилотках. Девчонка лежит на скамейке, уронив руки. Валерка приблизился к ней. Кажется, он её знает. Это та кудрявая дура, которая на изобразительном кружке потребовала у него, у Валерки, убрать с рисунка ракету. Она из первого отряда. В старших отрядах девчонки уже вовсю гуляют и целуются с пацанами.

Валерка смотрел девчонке в лицо и не мог понять, жива она или нет. И девчонка наконец вздрогнула и вздохнула, словно пробудилась. Валерка стремглав кинулся прочь. Почему-то он не мог остаться здесь. Остаться рядом с жертвой вампира было страшнее, чем с самим вампиром. Всё равно вампир – это бред, злая сказка, бабкины суеверия, но человек, у которого пили кровь, – это правда, ведь он является доказательством реальности.

Игорь Александрович сидел на ступеньках крыльца четвёртого корпуса и курил; вид у него был какой-то странный – одновременно счастливый и обалделый. Похоже, в мыслях он находился где-то не здесь, а потому ночное появление исчезнувшего пионера не произвело на него впечатления.

– Валера? – поверхностно удивился он. – Ты почему не в палате?

– Я у Серпа Иваныча был, – почти не соврал Валерка.

– Ну и хорошо. Иди спать.

Но Валерка, взъерошенный и растрёпанный, не двинулся с места.

– Горь-Саныч, там на аллее девчонке плохо. Она лежит.