– Теперь надо подождать, – Анастасийка уселась на скамейку.

Валерка тоже сел, и Анастасийка шлёпнула свою тетрадь ему на колени.

– Заполни, – небрежно велела она и полезла в пакет за ручкой.

Валерка открыл тетрадь, и в животе у него всё запылало, а по щекам поплыл румянец. Это был Анастасийкин «откровенник» – заветный альбом любой девчонки. К «откровенникам» девчонки подпускали только лучших подруг и выдающихся мальчиков. Поскольку Валерка не мог считаться выдающимся, поступок Анастасийки означал глубокую симпатию.

На первой странице красовалось предупреждение: «Альбом прошу не пачкать, листы не вырывать, и слов плохих, друзья, не надо тут писать!». Потом шли страницы с пожеланиями Анастасийке. Все они были густо и ярко изрисованы фломастерами: цветы, кошки, бабочки, принцессы, птицы и разные узоры. Валерка, волнуясь, читал: «Котик лапку опустил в синие чирнила и напамять написал Настя будь счаслива!», «Писал не худождник, писал не поэт, писала девчёнка 12 лет», «Любовь это счастье а счастье стекло, стекляную вазу разбить так легко!», «Запомни эту фразу, не люби двух сразу!», «Девчонке можно улыбатся, девчонку можно не любить, но знай!!! Над ней нельзя смеятся, девчонка может отомстить!», «Не влюбляйся ты в блондина, у блондина серце льдина, у блондина стынет кровь, разрушит он твою любовь!». Валерка почувствовал, что заглядывает в какую-то тайну Анастасийки, в её душу, хотя, конечно, пожелания писали другие девочки.

Одна страница была по диагонали согнута пополам, и на отвороте значилось: «Секрет! Не открывать!». Валерка искоса глянул на Анастасийку. Анастасийка смотрела куда-то в сторону, делая вид, что ей всё равно. Валерка разогнул страницу. На ней был нарисован поросёнок, а под ним помещалось послание: «Ну какая ты свинья! Веть указано нельзя!!!».

Затем потянулись страницы с отпечатками напомаженных губ – поцелуи хозяйке от подруг. Затем началась анкета, которую Валерка должен был заполнить: «Как тебя зовут?», «Твоё любимое время года, цветок, праздник, женское имя, игра, кино, животное, артист?», «Зачем люди целуются?», «Что такое настоящая любовь?», «Кем ты будешь, когда вырастешь?», «Напиши что ни будь по французки!». Валерка пробежал глазами уже имеющиеся ответы. На очень личные вопросы респонденты отвечали одинаково: «Нискажу!». Но девочек и мальчиков, присутствующих в «откровеннике», Валерка не знал. Из его отряда в альбоме Анастасийки не было никого.

Валерка понял, что Анастасийка включила его в круг самых близких. И ему стало горько при воспоминании о вчерашнем предательстве.

– Почему же вчера ты на меня настучала? – мрачно спросил он.

– Ты дурак? – искренне удивилась Анастасийка. – Так положено! Ты что, обиделся? Маленький, что ли? Это же всё как бы понарошку! Разные там пионерские собрания, флаги, звёздочки, галстуки – они все понарошку!

«Ничего себе “понарошку”!» – чуть не рассердился Валерка.

– А гномики, чёртики, «откровенники» – по-настоящему, да?

– Конечно, по-настоящему! – убеждённо заявила Анастасийка.

– На верхней палубе нам сидеть нельзя, там нас заметят, – сказал Игорь. – Сидеть надо в салоне. А как мы туда проберёмся?

Пробраться было трудно. Покидая маленькие теплоходы вроде речного трамвайчика «Москвич», капитаны обычно запирали их, как автомобили.

– Я уже всё придумал! – Димон Малосолов хохотнул, восхищаясь своей хитростью. – Я Палычу втёр, что пионэры хотят ночью по судну полазить, типа надо караулить. Вот он и дал мне ключ!

Димон побренчал увесистой связкой на пальце.

– Короче, я с Иришкой буду, ты – один, если твоя баба никак не может, и ещё доктор этот с Ленкой – итого нас пятеро!

Предприимчивый Димон разработал блестящий план по соблазнению Ирины: банкет на борту корабля. Когда бравый капитан Капустин, сойдя на берег, в лагерном общежитии утомлённо упокоится в объятиях заведующей пищеблоком, Димон соберёт на трамвайчике тёплую компанию. Все выпьют и расслабятся. Затем ненужные люди удалятся, оставив Димона наедине с Ириной, и мореход овладеет островитянкой.

Игорь легко согласился помочь Димону. Поскольку Ирина и Вероника занимали общую комнату, Веронике волей-неволей придётся караулить свой отряд, пока Ирина пирует на пароходе, а без Вероники Игорю теперь было скучно. Вероника уже занимала все его мысли.

– Димон, а на кой фиг тебе доктор? – спросил Игорь.

Но Димон, оказывается, предусмотрел и альтернативный вариант.

– У меня башлей хватило только на два пузыря – на винище и водяру. Если Иришка продинамит, я пойду к доктору догоняться. У него спирт есть.

– А если доктор с Ленкой захочет уединиться?

Ленку Димон позвал как замануху для несговорчивого доктора.

– Отошью дуру, – самоуверенно пообещал Димон.

Плоткин тихо закипел, когда узнал, что Игорь опять куда-то идёт.

– Твои свидания мешают нормальному режиму! – процедил он. – Пора это прекратить! Ты на работе, а не в Доме отдыха!

– Сегодня не могу отказаться, – озабоченно ответил Игорь. – Извини! Сегодня разврат с пьянкой намечается, а это святое!

Угасающее зарево заката окрасило трамвайчик в телесно-розовый цвет. Окошки судёнышка отчаянно пламенели – немо и слепо, как в страсти. Вода тихо покачивалась и нежно чмокала под бортом. Над Волгой носились чайки.

Игорь перешагнул с дощатого причала на железную палубу кораблика и повернул за собой створку ограждения. Посиделки Димон устроил в носовом салоне – этот салон был на треть меньше кормового, а потому уютнее. Спуск находился внутри тёмного металлического грота, образованного крыльями надстройки и округлым выступом будки, прикрывающей лесенку. Снаружи этот выступ, украшенный пятиконечной звездой, всегда напоминал Игорю человеческий нос. Над ним строго сверкали глаза – окна капитанской рубки.

Распахнутую дверь в будку Димон заботливо примотал к стене кусочком проволоки. Димон вообще расстарался: припёр от пищеблока дощатые ящики, соорудил между двумя рядами диванчиков стол и культурно застелил его газетами; добыл в столовке стаканы и алюминиевые вилки. Гостей ждали эмалированные тарелки с кабачковой икрой и домашним лечо. Для темноты была заготовлена парафиновая свеча в жестянке из-под скумбрии.

Димон уже откупорил бутылку и разливал портвейн. Доктор Валентин Сергеевич колупался с пробкой-бескозыркой на водке. Ирина и Лена ждали. Низкий салон смахивал на вагон электрички, только не трясло и не стучали колёса. Плотно запаянные двойные окна не пропускали внешнего шума.

– Рассказываю анекдот! – бодро разглагольствовал Димон. – Девка говорит парню: «Я от тебя уйду! Ты всегда прикалываешься, что я толстая!». Парень такой: «Ты чё, а как же наши дети?». Девка-то не врубилась: «Какие дети?». Парень такой: «Ну ты же беременная!».

Худенькая Лена хихикнула, а пухлая Ирина поджала губы.