— Томас Хэккет!

— Молчу. Забылся. Сиди в мокром, если хочешь. Ну Нелл, ну не хмурься. Я тебя не бросил, просто они явно быстрее и лучше ходят по бушу.

— Я не об этом!

— А о чем?

— Прикройся, бесстыжий!

— Ты же меня… хм… видела.

— А я не о себе!

— А, ты о девочках? Так им все равно. Они и сами всю жизнь голяком ходят.

— Том, не выводи меня. Здравствуйте, вождь. Как Джои?

— Он поправится. Томас сказал, наш Джои теперь настоящий воин и мужчина?

— Да, это так. Я благодарна вам за него. Он хорошо помогал мне и многому научился сам. Я буду рада увидеть его своим помощником и в следующий раз.

— Это не будет, но спасибо на доброе слово.

— Почему не будет?

— Мы уходить, Большая Нелл. Эти места больше не одни. Белые придут за тобой.

— Уверяю вас, за мной сюда никто не придет, мы ведь просто наблюдали за погодой.

— Так всегда быть. Так быть сейчас. Мы уходить в буш. Туда, где звери не стрелять, беречь.

Том кашлянул за спиной ошеломленной Нелл.

— Они хотят уйти на территорию национального парка, Нелл. Там нет экспедиций, никто не стреляет, и их не прогонят.

— Ты знаешь язык маори?

— Конечно. У меня в детстве было полно друзей маори, да и в буше я давно. Теакалуамале — мой большой друг.

— Господи, как легко это у тебя получается. Как хорошо, все нашлись, и можно отдохнуть.

Лицо Тома посерьезнело.

— Видишь ли… нет, ты будешь отдыхать без вопросов, потому что, видишь ли, ты совершенно зеленая…

— Том, в чем дело?

Том отвел глаза. Потом посмотрел на Нелл и тихо сказал:

— Они сожгли лагерь. Маори видели большой дым, поднимавшийся в той стороне. Пахло мазутом. Вождь пошлет со мной троих, мы должны осмотреть пожарище.

Нелл закусила губу.

— Том… Если лагерь все равно сгорел, то нет нужды торопиться.

— Золотая, я должен убедиться, что эти уроды не нашли оружие и не взяли, к примеру, моторку. Они опасны; Нелл. Мы можем починить нашу рацию, если от нее осталось хоть что-нибудь, и известить полицию.

— Хорошо. Тогда я иду с тобой.

— Нет, Нелл, это…

— Это моя станция! Мой лагерь. И если на то пошло, моя рация. Она на меня записана. И вообще, я иду не поэтому.

— А почему?

Она вдруг обняла Тома за шею руками и тихо шепнула:

— Я больше не могу без тебя оставаться. Я боюсь, что ты не вернешься. Я дура, да?

— Я люблю тебя, Нелл.

Вышли в обратный путь они только через полтора часа. Сначала Том настоял, чтобы Нелл переоделась во что-нибудь сухое, и ей подыскали какое-то тряпье. Потом над костром сушили обувь. Потом пошли навестить Джои и нашли его в сознании. Юный маори лежал, с ног до головы обернутый какими — то травами и листьями, в ногах и головах у него горели жаровни, на которые маленькая сморщенная старушка, похожая на живую черносливину, то и дело бросала какие-то вонючие порошки. Джои чувствовал себя явно лучше и даже улыбнулся Большой Нелл и Тому.

Вождь обменялся с Томом какими — то чирикающими и щелкающими звукам, и Нелл немедленно устыдилась тому, что не знает в совершенстве маорийского языка. Имея няньку-маори, могла бы выучить.

С ними отправились трое отобранных лично вождем молодых маори! Одежды на них почти не было, зато перед выходом они натерлись каким-то жиром, и теперь вода скатывалась по ним, не причиняя никакого беспокойства. Правда, жир изрядно попахивал, но Нелл сочла, что опытным охотникам виднее, чем надо мазаться в буше. Возможно, этот запах отпугивает насекомых. И хищников тоже.

Она почти бежала за своими стремительными проводниками. Тому было легче, он несся вровень с маори, иногда коротко переговариваясь с ними на бегу. Нелл не покидало восхищение. На ее взгляд, они просто ломились сквозь чащу, однако под ногами все время оказывалась тропа, и ветви не били по лицу, одним словом, маори действительно знали буш, как свои пять пальцев.

Потом запах гари стал сильнее, и настроение Нелл резко испортилось. Она стала думать о своем лагере, об оставшихся и наверняка погубленных записях наблюдений, об образцах Мел, коллекции Сэма, столько работы — и все напрасно. Конечно, они обязательно поедут сюда и на следующий год, она поможет Сэму выбить больше средств на его программу, может быть, удастся взять ему помощника…

— Нелл, не ходи туда!

Она шла скорее по инерции, но после этого оклика пошла сознательно. Это свойство человеческой натуры — всегда в первый момент делать все наоборот.

— Нелл, не смотри!!!

Она смотрела и не понимала, что это. Сгоревший дотла остов машины, а рядом с ней, на земле черная громоздкая кукла. Кое-где черная, кое-где алая. И запах, такой ужасный, что выворачивает наизнанку.

Потом она внезапно поняла и упала на колени, потому что ее стало рвать, бурно и неудержимо. Том поддерживал ее, что-то говорил, пытался оттащить, но ноги не слушались Нелл Куинс, и она висела на руках Тома безжизненным кулем, а когда он все-таки оттащил ее и пошел накрывать обгоревший труп какой-то тряпкой, тогда Нелл и увидела…

Ярко блеснула позолоченная цепочка-браслет на черной скрюченной руке. На руке

Сэм носит девчачье украшение… Это цепочка Сэма… Почему она на трупе?

— Почему на нем цепочка Сэма, Том? Почему они забрали цепочку Сэма? Ведь Сэм уехал на джипе вместе с Мел, он всегда носил эту цепочку, наверное, просто потерял в суматохе.

Она говорила, не сводя умоляющих глаз с Тома, говорила без умолку, больше всего на свете боясь замолчать и услышать в ответ его молчание. Но его ответ был еще хуже.

— Нелл, это Сэм. Его убили. Если тебе будет легче — горел он уже мертвым. А это наш джип. И я не знаю, где Мел.

Нелл закрыла глаза и мешком повалилась на землю. Спасительное небытие накрыло ее и спрятало от ужаса, царящего на поляне.

Мел стояла на коленях и жадно пила воду из лужи. Пить было очень неудобно, потому что руки ей так и не развязали. Вода была мутная и грязная, но зато холодная и жидкая, а остальное Мел не интересовало.

Сколько они шли по лесу, она не знала. Возможно, часа два. Возможно, вторую неделю. Это не имело большого значения. Мел слышала все звуки, как сквозь вату, а лица бандитов казались ей расплывчатыми и нерезкими.

Страшнее всех была рыжая девица с помповым ружьем. Это поняла даже Мел, в ее нынешнем состоянии. Если Мел и суждено умереть, так только от ее рук.

Девушка была наркоманкой — это Мел тоже поняла почти мгновенно, лишь бросив взгляд на булавочные зрачки и неестественную бледность рыжей. Вообще Мел многое подмечала и понимала, только вот реагировать и оценивать пока не могла. Не было сил. И все еще стоял перед глазами Сэм, и алая лента крови, сменяющаяся почти черной, густой.