Все сибирские стрелковые части еще не раз будут подтверждать свою блестящую репутацию, заслуженную ими ещё в Русско-японской войне. Сибиряки, чалдоны, остроглазые и гордые бородачи, ходили в атаку с почерневшими дедовскими иконами поверх шинелей. Безудержные в порыве, они часто вступали в штыковые атаки, чем наводили ужас на противника. Многие войсковые части сибирских полков дали блестящие образцы доблести, стойкости в бою и героизма. Среди стрелков ходила шутка, что, когда российский полк стоит, германцы выставляют два человека часовых, а как только разведают, что подошёл сибирский, то двадцать человек часовых выставят. Боевая слава обреталась на полях сражений. В 1914 – начале 1915 года многие из воевавших в составе сибирских дивизий остались лежать на полях сражений. В боевых потерях октября 1914 – января 1915 года из числа сибирских частей и подразделений преобладали уроженцы Томской губернии.

В сентябре 1914 года в составе 14-й Сибирской дивизии на фронт попал Анисим Самсонович Зыков, который за участие в боях на Варшавском направлении получил свой первый Георгиевский крест.

Российская армия испытывала нехватку современной боевой техники, оружия, боеприпасов. Начавшиеся осенние дожди привели в негодность «бумажную» обувь солдат. Холодными ночами они, одетые в летние лёгкие гимнастёрки, мёрзли в окопах. Офицеры закрывали глаза на прикреплённые, благодаря крестьянской смекалке, поверх таких сапог лыковых лаптей, обмоток. Участились случаи мародёрства. Немцы и австрийцы были обуты в ботинки из натуральной кожи с толстыми подошвами и удобной высокой шнуровкой. Эта обутка становилась знатной добычей для русского солдата. На зимние шинели русская армия перешла только к ноябрю.

* * *

Домой Григорий писал редко. Из писем брата Калины Самсоновича он узнал, что Анисим с сентября воюет на этом же направлении Восточного фронта в 14-й Сибирской стрелковой дивизии, что получил он в награду Георгиевский крест.

«Наверняка Анисим тоже знает, что я рядом, – рассуждал Григорий, – надо как-то постараться поговорить с начальством, чтобы перевели брата в нашу дивизию. Повоевали бы вместе. Надо же, тихоня Аниська Георгия получил!» – с некоторым удивлением подумал он о брате.

Григорий сомневался, что его брат будет хорошим солдатом. Он всегда казался ему мягким, уступчивым во всём. Понимая, что на фронте не так просто дают такую высокую награду, он в душе гордился Анисимом.

Прасковья писала часто. Мария не была обучена грамоте. Сестра подробно сообщала о том, как растёт Савушка, что много мужиков ушло на войну и как трудно прибирать урожай, потому что работников совсем мало осталось. Калина обратился за помощью к дядьям и сродным братьям в соседние сёла. Подмога пришла, и урожай был убран. Из писем сестры Григорий узнал, что и Фёдор, и братья Марии тоже призваны в армию и воюют где-то на западном направлении, что призвали их в один день и воюют они все вместе. Письма от Калины были скупы, писал, что урожай подходит хороший, что со всем хозяйством он управляется.

* * *

Шёл июнь 1915 года. Сибирские дивизии несли большие потери. Они пополнялись частями из других губерний Российской империи, объединялись. Григорий чувствовал, что настроение в частях стрелков меняется. В солдатских окопах стали появляться разные агитаторы, которые говорили о ненужности войны для простого народа, как российского, так и германского. Особенно активничали большевики. Чаще всего это были храбрые солдаты, уважаемые в воинских частях, имеющие награды, смельчаки, которые в первых рядах шли в атаку. Были и другие. Все они призывали к свержению царя. Григорий не раз вспоминал при этом полковника жандармерии, который ещё тогда, в 1905 году, говорил о великой трагедии, ожидавшей Россию.

Ранним июньским утром, ещё прохладным и свежим, продремав ночную передышку в солдатских окопах, бойцы, просыпаясь и всматриваясь сквозь утренний туман на позиции противника, увидели необычное явление.

– Ребята, гляньте, какая красота над полем стоит и движется в нашу сторону! – раздался возглас одного солдата.

Григорий, как и многие другие, высунулся из окопа и увидел густое зелёное облако. Оно, переливаясь и сверкая, подталкиваемое ветром, растекалось по боевым позициям.

– Ребята, гляньте-ка, а немчина-то оставила свои окопы! – раздался удивлённый возглас.

Солдаты, увидев пустые позиции противника, повыскакивали из траншей и с удивлением смотрели на причудливый туман, который двигался прямо на них. Зелёное, изумрудное облако становилось всё ближе, оно разрасталось и уже походило на большое покрывало. От увиденного совершенно непонятного зрелища становилось жутко.

– Ребята, а оно воняет! Давайте все в траншеи, назад!

Многие из тех, кто вышел на открытые позиции, бросились бегом назад к окопам.

– Да это яд! Нас травят, ребята! Вот почему германец ушёл!

– Все в окопы! Назад! Быстрее!

– Надо укрыть голову! Братцы, не дышите этой вонью!

Крики начались со всех сторон. Те, кто остался сидеть в траншее, видели, как зелёное одеяло накрыло бегущих солдат и они попадали на землю.

– Сюда! Сюда! Братушки! Назад! Скорее!

Бегущие в траншеи растворялись в зелёном тумане. Оставшиеся в окопах солдаты старались прикрыть головы, защитить дыхание, прикрывая рот чем-нибудь, закрывали лицо. Вот облако подошло к траншеям и медленно заполнило их. Наступила мгла.

Да, сибирские дивизии в июне 1915 года подверглись первой газовой атаке немцев. Потом их было много. От них пострадали около шести тысяч русских солдат, около тысячи из них умерли сразу, отравившись хлором. А те, кто выжил, навсегда остались инвалидами.

* * *

Григорий оставался в траншее. Неизвестное облако его тоже насторожило. Всё произошло в считаные минуты. Как и все, кто был в окопе, он закрыл голову, накинув на себя шинель, стараясь закрыть все щели. Свернувшись на земле, закрыв глаза, он ждал с замиранием сердца завершения действия. Мысленно, как часто это он делал, простился с женой, сыном, братьями. Было обидно умереть вот так, скорчившись беспомощно, ожидая своей участи. Последняя его мысль была о том, что он теряет сознание. И ночь застелила глаза…

* * *

Он не знал, сколько времени прошло. Но когда пришёл в себя, лицо его было открыто и солнце било в глаза. Григорий приподнялся и посмотрел вокруг. Рядом с ним лежали мёртвые однополчане. У многих окровавлены глаза, в какой-то страшной гримасе открыт рот. Вокруг одни мёртвые тела. Он встал во весь рост.

– Hende hoch! Halt! – раздалось рядом.

Григорий увидел, что окопы осматривают немцы. Взвод германцев искал оставшихся в живых. Их оказалось немного. Они стояли в окружении германских солдат, которые о чём-то весело галдели и приходили в восторг от каждого найденного живого русского солдата. Обнаруживший Григория германский фельдфебель подтолкнул его винтовкой к стоящим русским. Григорий стоял молча, смотрел на то, чем закончилась для стрелков газовая атака немцев.