Иерусалим! В его окрестностях толпа стала настолько плотной, что потребовался целый час, чтобы, пройдя две-три сотни локтей, добраться до одних из ворот города. Над всеми возвышалось величественное животное. Это был, несомненно, слон. Сидящий в паланкине на спине чудовища путешественник с оливковой кожей едва удостаивал толпу взглядом. Здесь были греки, римляне, сирийцы, набатеи, которых Иисус мог узнать, поскольку видел их в Капернауме. Но остальные? Киприоты? Парфяне? Вероятно, вифинийцы или понтийцы? Они не могли все быть иудеями. Завернувшись в накидки, наполовину обнаженные, с черной кожей, белокурыми волосами, кудрявыми волосами, выбритыми головами, говорящие на неведомых языках…

Иисус посмотрел вокруг. Он потерял из виду Иосифа и Марию. Он был один в медленном, но неумолимом потоке, текущем к еще невидимой цели, несомненно, к Храму, этому архитектурному чуду, резиденции религиозной власти, воплощению иудейского духа, хранилищу Закона и предмету неиссякаемой ненависти Иосифа.

Пойдет ли Иисус сразу в Храм? Когда он наконец оказался в квартале Har ha bavit, или Гора Дома, сумерки сгустились. Толпа так медленно продвигалась к внешним воротам, что Иисус решил: он не доберется туда и до рассвета. Он выбился из сил, проголодался и хотел пить. Но о том, чтобы купить какой-нибудь еды, не могло быть и речи. За скудный ужин, такой, каким Иисус довольствовался в Капернауме, пришлось бы заплатить половину денег, которые дал ему Иосиф. Однако с собой у него был хлеб и сушеные фиги. Он съел кусок хлеба и немного фиг и напился воды из фонтана. Там же он вымыл лицо и руки.

Где он заночует? Иисус не испытывал ни малейшего желания идти к Симону, а снять комнату в трактире у него не было возможности. Он долго бродил, прежде чем наконец нашел спокойный квартал и чистое место у подножья высокой стены. Стражи, стоявшие наверху, казалось, не обратили внимания, что он устроился там. Иисус съежился, закутался в накидку, поскольку ночь выдалась прохладной, и уснул.

– Что ты здесь делаешь, сорванец? Царский дворец – это не прибежище для бродяг.

Иисус прищурился, увидел улыбающегося солдата, сел и протер глаза. Солдат ждал, когда он уйдет. Иисус встал и пошел прочь. Два-три раза он обернулся, пытаясь рассмотреть дворец царя, имени которого не знал. Он знал лишь то, что Архелай лишился трона. Заря едва занималась, а Иерусалим уже ожил. Бесконечная процессия, состоящая из крестьян, тащивших корзины, клетки, кувшины, бурдюки, заполонила все улочки. Один из них толкал навьюченного осла, другой тянул осла за уздечку, пробираясь через стадо баранов. Эти люди поднялись еще до рассвета, долго ждали перед воротами, чтобы принести в город египетские фиги и гранаты, пучки кориандра и аниса, финики и дыни, тунца, выловленного в Красном море, и форель, пойманную в водах Иордана, кур, перепелов, голубей для еды и для жертвоприношений, мешки с мукой и кувшины с оливковым и кунжутным маслом, нежирные сыры из Галилеи и острые сыры из Иудеи, соль Мертвого моря и перец, привезенный из Абиссинии.[13]Кудахтанье, блеянье и ароматные запахи смешивались с криками торговцев и рано проснувшихся хозяек и служанок, большинство из которых спешили наполнить свои кувшины водой.

– Оставь мне пять морских языков.

– Я всех их заранее продал в трактир Паломников.

– Каким вином ты торгуешь?

– Галилейским. Но если ты хочешь кипрского, спроси у моего брата Самуила, который идет за мной.

– Только вчера у пяти ворот насчитали двадцать две тысячи прибывших…

Иисус окончательно проснулся. Но где же ему справить нужду? Его охватило тревожное чувство. В конце концов он обратился с вопросом к торговцу. Тот указал ему на стоящее в нескольких шагах от них здание, перед которым уже выстроилась очередь.

– Бани находятся сзади, – добавил торговец, взглянув на запыленные ноги мальчика.

Иисус попробовал прочитать молитву, но его мысли были заняты другим. Что за жизнь! Он кое-как умылся в фонтане, затем съел фигу и кусок хлеба. Все же надо было узнать, где находится улица Писцов, поскольку у него уже заканчивалась еда. Кроме того, он должен был разыскать Иосифа и Марию.

Но сначала Иисус решил посетить Храм. Несмотря на проклятия и недовольство Иосифа, он – хотел знать, что представляет собой это здание. Ведь даже Иосиф собирался отправиться гуда! Если Иисус попадет только в одну из маленьких синагог, то он не сможет подробно описать иерусалимский Храм ученикам Иосифа в Капернауме! Иисус ускорил шаг, чтобы опередить толпу. Подойдя к Храму, он понял, что царский дворец, под стенами которого он спал, находился напротив.

Солнце встало, а вместе с ним появились мухи. Гремели ставни. Слуги выливали грязную воду в открытые сточные канавы. Во дворах пели припозднившиеся петухи. Дети, обутые в одну сандалию, зевали, стоя у дверей. По дороге, ведущей к Храму, уже двигалась плотная толпа. Иисусу пришлось и литься в поток и протискиваться между слишком медленно бредущими паломниками. Он споткнулся о палку какого-то старика и непременно упал бы, если бы на лету его не подхватила чья-то твердая рука. Это была рука бородатого молодого человека, который пристально смотрел на Иисуса.

– Почему ты так торопишься?

– Я иду в Храм, – ответил Иисус, оробев от взгляда молодого человека.

– Мы все туда идем.

– Но вчера вечером я даже не смог подойти к воротам. Сегодня же я намерен увидеть этот Храм.

– Откуда ты приехал?

– Из Капернаума.

– Как тебя зовут?

– Иисус, сын Иосифа. А тебя? – осмелев, спросил Иисус.

– Ионафан. Почему ты так хочешь увидеть Храм?

– Но… Мы приехали сюда, чтобы увидеть его!

– Значит, ты приехал, чтобы посмотреть на монумент. Ты, верно, думаешь, что это сродни египетским пирамидам?

Иисус почувствовал в голосе собеседника упрек.

– Нет, я знаю, что это самое главное святилище иудеев.

– Выходит, Храм очень древний? – спросил Ионафан.

– Ты прекрасно знаешь, что нет, – парировал Иисус, вложив в свои слова изрядную долю иронии. – Он был построен менее пятидесяти лет назад Иродом Великим, который хотел заменить им Храм Соломона.

Они добрались до юго-восточного угла Храма, где возвышались две лестницы, расположенные под прямым углом. Одна, более короткая, вела к Золотым, или Царским воротам и проходила под мостом. Другая, восточная, вела к Темничным воротам.

– Следовательно, этот Ирод является преемником Соломона, – сказал Ионафан.

– Я вижу, что ты хочешь устроить мне экзамен, – безразличным тоном проговорил Иисус. – Но зачем ты задаешь бессмысленный вопрос, если ты, конечно, настоящий иудей?! Разумеется, Ирод не был наследником Соломона. Однако какое отношение это имеет к Храму? А теперь я хочу пройти через Царские ворота.