В этот раз Морок ничего не отвечает, и мы вступаем под тень деревьев, пересекая линию леса. Мы договорились в лесу говорить как можно меньше, чтобы не привлекать внимание того, что теперь живёт под этим покрывалом из пожухлых листьев, мха и старых иголок. Так как я знаю, где растёт то, что мы ищем, мужчина молча следует за мной по пятам. Несмотря на его вес и броню, Морок идёт так тихо, что я часто нервно оборачиваюсь, проверяя, рядом ли он.

Мне здесь не нравится. У меня всё внутри напряжённо сжимается от неестественной тишины и отсутствия какого-то привычного запаха, свойственного лесу. Раньше здесь пахло свежестью, а теперь, шумно втягивая носом воздух, я чувствую скорее плесень и старость, хотя чем дальше мы углубляемся, тем реже встречаются искорёженные деревья. В глубине лес более живой, тёмно-зелёный, но мрачный и заросший, будто одичал настолько, что хочет сам себя оградить от любого человека, что пожелает сюда сунуться. Спустя полчаса мы вошли в нетронутую огнём часть леса, но ветки закрывают большую часть солнечных лучей, оставляя нас в неестественном сумраке. Здесь намного теплее, чем за пределами леса. И только преодолев эту заросшую часть, мы попадаем в сосновый лес, где идти становится легче, а между деревьями расстояние больше и местность кажется просторнее.

Первым мы находим вереск. К моему удивлению, нам встречается небольшая поляна, покрытая невысокими кустами с лавандовыми цветами. Здесь его достаточно, чтобы хватило на всё. Я подбираю мантию и опускаюсь на колени, чтобы собрать нужное количество, а Морок молча ставит рядом со мной небольшую сумку, куда я могу сложить растения, и оглядывается вокруг. В спокойной тишине я слышу, как несколько раз ухает сова. Кинжалом срезаю больше, чем мне надо, но лучше иметь про запас. Неизвестно, сколько отвара понадобится Николаю.

Чтобы найти боярышник, уходит больше времени. Мы натыкаемся на него только через час. То место, к которому я шла изначально, больше почти не существует. Там осталась лишь пара кустов с красными ягодами. Я собрала, что было, в специальную корзину, но этого недостаточно, и я повела Морока дальше в глубь леса к следующему месту. К счастью, тут четыре небольших дерева и несколько кустов. Чтобы ускориться, Морок помогает мне собирать ягоды. Я тихо смеюсь, когда он, вначале не рассчитав силы, случайно давит их в руке и ругается от того, что сок течёт по чёрным перчаткам. Он продолжает тихо ругаться, стряхивая жидкость и ошмётки ягод, но это вызывает у меня лишь новые приступы смеха.

– Прекрати смеяться. Это не смешно, – ворчит он.

– Ещё как смешно, – не сдерживаюсь я. – Мой смех тебя обижает?

– Нет, он мне нравится.

Смешки застревают у меня в горле, и я начинаю кашлять, Морок, как ни в чём не бывало, вытирает руку о мох и продолжает собирать ягоды, пока я смотрю на него. Может, если попросить, он поможет мне сбежать? Может, прямо сейчас?

Я встряхиваю головой, выкидывая эти мысли из головы.

Мне нужна не свобода, а месть. Втягивать ещё и Морока, рисковать его жизнью я не хочу. И так пять моих сестёр двести лет назад отдали свои жизни ради того, что я не смогла закончить. Не хочу, чтобы и Морок стал очередной жертвой в этом списке.

Через час мы уже возвращаемся. Слуга Тени теперь идёт впереди, а я расслабляюсь, переставая оглядываться на каждую тень и поворачивать голову на треск веток. Поэтому Морок, будучи сосредоточенным, замечает их первым. Он хватает меня за запястье и тянет в сторону, стараясь обогнуть опасность, уйти незамеченными, но твари были слишком близко и повернули свои головы к нам.

Среди деревьев я успеваю разглядеть трёх упырей, но уверена, что их больше.

– Приготовься, – тихо бросает мне мужчина, отставляя корзину и сумку в безопасное место.

Я достаю оба длинных кинжала, не решаясь использовать меч, который случайно может застрять в дереве. Я пытаюсь выйти вперёд, но Морок дёргает меня за плечо назад.

– Я уже мертва, будет лучше, если я разберусь, – упираюсь я.

– Не глупи.

– Если ты умрёшь – умру и я.

– Ещё недавно ты тряслась от страха, когда я был рядом, а теперь думаешь, что я с какими-то упырями не могу справиться?

– Справедливо, – недовольно бурчу я, а он с тихим звоном достаёт меч и хмыкает, когда мой рот приоткрывается от удивления.

Может, ножны и рукоять выглядят простыми, однако само лезвие сверкает как произведение искусства. Оно чёрное, обильно покрытое серебряным узором, а по центру – руны, среди которых я даже нахожу символы нашей богини Мораны, что лишний раз доказывает правдивость слов Морока. Мы связаны.

– Не волнуйся за меня, маленькая Мара, умирать я не собираюсь, – он насмешливо треплет меня по волосам.

Чтобы скрыть смущение, я упираюсь взглядом в упырей, которые медленно приближаются к нам, и недовольно бормочу:

– Надеюсь, это не та рука, в которой ты ещё недавно ягоды раздавил.

Ответить он не успевает, первая тварь прыгает, и мужчина делает лишь два широких шага и один косой удар. Голова твари отлетает в сторону в тот момент, когда тело приземляется на мох. Он так же быстро разбирается со вторым и двигается к третьему упырю. А я, выйдя из оцепенения, чувствую движение сзади и только чудом успеваю повернуться и вогнать лезвие упырю между шеей и плечом, а потом дёргаю рукоять, разрезая ему глотку. Подняв взгляд, я подсчитываю семь мертвецов, которые несутся к Мороку во весь опор, чувствуя его живую кровь и лавируя между деревьями.

Они подошли к нам сзади.

Я высвобождаю кинжал и ногой пинаю тварь от себя подальше, на время она будет безобидной. Я встаю на пути первых двоих, и они сразу на меня накидываются, от скрюченных пальцев одного я уклоняюсь, вгоняя второму кинжал в глаз. Мне приходится лавировать между упырями, которые пытаются обогнуть меня и добраться до моего спутника. Я убиваю четверых, один кинжал я теряю, кинув в пятого, а второй застревает в теле шестого упыря. Пыталась вогнать лезвие ему в сердце, но промахнулась на несколько сантиметров. Я дёргаю оружие на себя, но то зацепилось о рёбра, и тварь успевает вогнать мне свои когти в предплечье правой руки. Мне не удаётся подавить стон, когда упырь разрывает рукав кафтана вместе с моей кожей, травмируя мышцы. У меня остался только меч, но я не могу вытащить его левой рукой, а тварь как безумная хватается за мою руку, пытаясь зубами достать до моего горла.

– Нет уж! – сквозь зубы вырывается у меня.

Я могу пнуть его в живот, но тогда сильнее разорву себе руку, потому что когти упыря всё ещё внутри мышц, но времени на выбор не остаётся, когда я замечаю, как последний двигается ко мне. Приготовившись к боли, поднимаю ногу, но сзади одной рукой мои плечи обхватывает Морок, а левой рукой он втыкает длинный кинжал упырю через подбородок в голову, тот перестаёт клацать зубами и затихает. А седьмого слуга Тени убивает голыми руками: когда тварь подскакивает к нам, мужчина хватает его голову и резко ломает шею вплоть до того, что кожа на шее рвётся.