Ближе к концу войны SIS также начала сосредоточиваться на советской угрозе. В 1944 г. в ней появился новый отдел 9, конкретная задача которого состояла в «сборе и интерпретации информации, касающейся советской и коммунистической шпионской и подрывной деятельности во всех уголках мира за пределами британской территории». К сожалению, первым начальником отдела 9 был не кто иной, как проникший в его ряды советский агент высокого уровня Ким Филби. Филби был, вероятно, самым удачливым из пяти так называемых кембриджских шпионов (ими были Гай Берджесс, Дональд Маклин, Энтони Блант и Джон Кернкросс), которые были завербованы советской разведкой перед войной, а затем во время войны они пробрались на должности с допуском к государственным секретам, включая разведслужбы, выдавая себя за заслуживающих доверия людей, – четверо из пяти учились в Тринити-колледже Кембриджского университета. На самом деле из-за того, что до войны очень немногие офицеры МИ-5 и SIS имели университетские дипломы – у большинства из них была военная биография и зачастую опыт службы в колониях, – ситуация складывалась так, что в начале войны в советской разведке было больше выходцев из британских университетов, которые на нее работали, чем в собственных разведслужбах Великобритании. Помимо респектабельного прошлого, другой причиной, по которой Филби и другие члены «кембриджской пятерки» сумели проникнуть в сердце Британии в военные годы, было то, что тогда проверки биографии в МИ-5 были совершенно неадекватными: в их основе лежал процесс под названием «выявление нежелательных связей», который означал, что в МИ-5 полагались на информацию, которая имелась у нее в картотеке. МИ-5 не проводила никаких своих собственных проверок происхождения, биографий, окружения, связей. Этот процесс упускал тот простой факт, что агенты могли сделать себя невидимыми для МИ-5, намеренно держась подальше от организаций, членство в которых могло привести к попаданию их имен в ее картотеку, что и сделали эти пять кембриджских шпионов65.

Рассказ о том, как Филби получил назначение на должность начальника отдела 9, представляет собой, если говорить вкратце, обман и уловки. Искусно перехитрив своих соперников, особенно своего непосредственного начальника Феликса Коуджилла, и столкнув друг с другом две группировки в SIS, он сделал себя самым очевидным кандидатом на эту должность. Как позднее говорил один из коллег Филби в SIS в военное время Роберт Сесил о его назначении, «история разведки содержит мало, если они вообще есть, сопоставимых достижений». Находясь на должности начальника отдела 9, Филби имел возможность сообщать Москве о всех самых важных усилиях Великобритании по противодействию советской разведке в послевоенные годы. В последующие годы он стал на Уайтхолле ведущим экспертом по советской разведке. Перед окончательным разоблачением в начале 1950-х гг. его кандидатура даже рассматривалась в качестве будущего руководителя SIS – последствия этого для западной разведки в годы холодной войны едва ли можно себе представить. Послевоенные дневники Гая Лиддела из МИ-5, рассекреченные лишь в октябре 2012 г., показывают, что он старался свыкнуться с изменой Берджесса и Маклина, и подозрение пало на Филби, которому он доверял. Филби справедливо был назван величайшим разведчиком в истории66.

По мере того как британская разведывательная машина времен войны начала переориентироваться на советскую угрозу, был один регион, который давал больше информации, чем какой-либо другой, о методах работы советской разведки. Начиная с 1940 г. два государства – Ирак и Персия (Иран) – были оккупированы совместно британскими и советскими войсками, что привело к исключительно тесному сотрудничеству между двумя разведывательными службами союзников. Столица Ирана Тегеран была также местом проведения в ноябре 1943 г. известной встречи «Большой тройки» – Черчилля, Рузвельта и Сталина, которая символизировала – по крайней мере, внешне – совместную работу союзников. Однако, как позднее утверждал Черчилль, именно в Тегеране он впервые понял, как невелико Британское государство: «По одну сторону от меня сидел великий русский медведь с протянутыми лапами, а по другую сторону – великий американский бизон; и между ними был бедный маленький английский ослик…»67

С конца 1944 г. англичане сотрудничали с советской разведкой в руководстве двойным агентом под кодовым именем «Кисс» – одним из двух двойных агентов, которым занимались британская и советская разведки вместе в годы войны; а другим был «Сильвер». Агентом «Кисс», иранцем по национальности, завербованным абвером в довоенном Гамбурге, руководили из межведомственного британского разведывательного центра в Багдаде – Объединенного разведывательного центра в Ираке – CICI. Под руководством своих британских и советских кураторов он передавал в абвер по радио ложную информацию о перемещениях британских и советских войск в Ираке и Иране. Однако реальная значимость дела «Кисса», как показывает досье, хранящееся в МИ-5, состояла в той близости, которую оно обеспечивало британским официальным лицам к их советским партнерам, позволяя им изучать их методы в непосредственном соприкосновении – что и русские, без сомнения, тоже делали в отношении англичан. Офицеры по вопросам обороны и безопасности МИ-5 в Тегеране и Багдаде пользовались возможностью собрать как можно больше информации о численности советских сотрудников – особенно их интересовали имена и биографии разведчиков – и передавали ее в отдел Ф в Лондон. Офицер по вопросам обороны и безопасности МИ-5 в Тегеране Алан Роджер в одном из своих отчетов в декабре 1944 г. объяснил, что, хотя сбор информации о советской разведке не является частью его официального задания – министерство иностранных дел Великобритании по-прежнему запрещало это, – он тем не менее полагает, что однажды это может оказаться полезным. Он оказался прав в большей степени, чем мог предполагать. Работа с «Киссом» закончилась в марте 1945 г., очевидно, из-за острого взаимного недоверия между советскими и британскими официальными лицами – это было предостережение о событиях, которые последуют за началом холодной войны68.

Оккупированные Иран и Ирак стали первыми индикаторами того, какие проблемы будут неоднократно вставать перед Великобританией в послевоенные годы, по мере того как отношения между западными странами и «большим медведем» на Востоке стали ухудшаться. К концу войны начальник CICI в Багдаде отправил в Лондон ряд строгих предупреждений о последствиях слишком быстрого выхода Великобритании из Ирака и Ирана по окончании военных действий. Он предсказывал, что если она сделает это, то обе страны вскоре наводнят советские разведчики, которые будут стремиться превратить их в государства – сателлиты СССР. Как мы еще увидим, этот страх будет сильно влиять на реакцию Лондона на колониальные «освободительные» движения в послевоенные годы, когда началась холодная война69.

По мере приближения конца войны в Европе МИ-5 и SIS начали всерьез задумываться о проблеме, которую представлял собой Советский Союз. В декабре 1944 г. сэр Дэвид Петри отметил, что на протяжении долгого времени «он был сторонником той точки зрения, что важность роли отдела Ф будет оценена после войны». По окончании военных действий в Европе в мае 1945 г., когда Петри уже готовился оставить свой пост генерального директора МИ-5, он выпустил длинный меморандум «о будущем порядке», в котором он предсказал – пессимистично, но точно, – что одна форма тоталитаризма в Европе сменит другую. В августе 1945 г. он провел встречу с руководителем SIS сэром Стюартом Мензисом на тему шифров, которые коммунисты использовали в своей тайной работе, – о чем Филби в SIS, безусловно, должен был быть проинформирован, – и 5 сентября 1945 г. он, Холлис и другие офицеры из отдела Ф подробно обсудили «утечку информации через членов Коммунистической партии». Их совещание было более важным, чем Петри или Холлис могли подумать. В тот же самый день, но позднее шифровальщик, работавший в советском посольстве в Оттаве, Игорь Гузенко переметнулся на Запад, принеся с собой тревожные и волнующие доказательства советской разведывательной работы в годы войны. Они подтвердили самые худшие опасения Великобритании. Началась холодная война. Однако прежде чем МИ-5 смогла должным образом справиться с новой ситуацией, ей сначала пришлось заняться другой, более неотложной угрозой – международным терроризмом70.