Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Никто не ответил, даже Розалия промолчала.
– Нет, я не понимаю. Мы все арестованы, что ли? Или нет?
– Нет, – буркнул Владимир Иванович.
– Значит, путь в Москву открыт?
Тот пожал плечами, продолжая есть.
– Я шофёра вызвала, – сказала Ксения Новицкая. В тарелке у неё была размазана какая-то серая жижа, она не столько ела, сколько ещё больше её размазывала. – Так что сегодня домой, хватит с меня пароходных удовольствий.
Она встала, подошла к распахнутому окну и откинула белоснежную штору.
– Вон и машина моя на горке. – И добавила, должно быть, гордясь машиной: – «Мерседес».
Степан посмотрел сначала на неё, потом в окно.
– Рейс будет продолжен, – наконец оторвавшись от еды, громко сказал Владимир Иванович и обвёл собравшихся взглядом. – Так что оставаться или продолжать путешествие – это на ваше усмотрение.
– Как продолжен? – спросил Богдан и даже приподнялся из-за стола. – Здесь убийство произошло!
– Ну если не вы убили, чего ж вам переживать?
– Как?!
Владимир Иванович вздохнул.
– Рейс коммерческий, недешёвый, за него большие деньги люди заплатили. Решили продолжать.
– Да это незаконно! – крикнул Богдан, видимо, по привычке.
– Ну вот если в гостинице, к примеру, кто-то помер, из номеров народ не выселяют, – сообщил Владимир Иванович. – А про законность – это не ко мне. Я больше в вопросах уголовных разбираюсь.
Богдан пошевелил губами, словно хотел сказать что-то резкое, но спросил только:
– А вы что? Здесь главный? Откуда вы всё знаете?
– От верблюда, – буркнул Владимир Иванович.
– Я уеду, – повторила Ксения. – Ещё не хватает! Здесь человека зарезали, а я останусь?!
– Это на ваше усмотрение, – повторил Владимир Иванович. – Полицейских только известить о своём отъезде не забудьте.
– Я?! – как-то странно взвизгнула Ксения. – Я должна известить полицейских?!
– А кто? Я в Москву не собираюсь. Вы собираетесь, Розалия Карловна?
Старуха смачно откусила от бутерброда с красной икрой, прожевала и сказала басом:
– Лично я собираюсь выпить кофе с коньяком.
– И я не собираюсь, – поддержал Владислав со своего места. – У меня законный отпуск, я его ещё не отгулял, так что…
– А кем вы трудитесь? – спросил Степан Петрович, за всё утро ни разу не взглянувший на Ташу. – И где?
– А вам-то что?
Тот пожал плечами.
– Ну пожалуйста – я ведущий специальных мероприятий. Работаю в агентстве «Маленькие радости».
– Радости, радости, – вдруг пропела басом Розалия, – светлого мая привет!..
– Вот именно! Мы организуем мероприятия для богатых людей, я их веду.
– Клёво, – сказал Богдан. – Выходит, вы массовик-затейник!
– Я ведущий, – поправил Владислав с негодованием. – Быть может, я не так знаменит, как наша Ксения, но тоже, знаете…
Ксения засмеялась холодным отчётливым смехом – ха-ха-ха. Видимо, выразила своё отношение к тому, что глупый Владислав позволил себе сравнивать их друг с другом!
У Лены зазвонил мобильный телефон, и все на неё оглянулись. Она вытащила трубку из кармана, и у неё сделалось растерянное лицо.
– Да, – она отвернулась и заговорила приглушённо, – здравствуйте. Мы… здесь, на корабле. То есть на теплоходе. Хорошо. Хорошо. Обязательно.
– Кто звонил? – осведомилась Розалия, как только она положила трубку.
– Управдом, – соврала Лена. – Они спрашивают, где мы и куда девать счета.
– Пусть куда хотят, туда и девают.
– Я так и сказала.
– Сладун, после завтрака у нас моцион. – Розалия поднялась и приняла Герцога Первого на бюст. – Наташенька, мы немного погуляем по палубе. Не беспокойтесь за нас, я глаз с него не спущу после всех этих ужасных происшествий! Лена, идём!
– Да, да.
– Распорядись, чтобы нам на корму подали кофе с молоком и песочные корзиночки с малиной и голубикой. Только если свежие!..
– Конечно, Розалия Карловна.
И они выплыли из салона и медленно поплыли мимо окон.
Унизанной перстнями рукой Розалия гладила по голове Герцога Первого и что-то напевала себе под нос. Сзади плелась Лена с клетчатым пледом и корзиной.
В корзине, Таша уже давно заметила, лежали книги, журналы, очки и панама.
– Какая отвратительная старуха, – сказал Богдан. – Достоевский!
– Хейфец, – поправил Владимир Иванович. – Ей фамилия Хейфец, а не Достоевский.
Богдан дёрнул головой:
– Она угнетатель, паразит! Мучной червь, жидовка!
– У-у-у, – протянул Степан Петрович, поднимаясь, – православие, самодержавие, народность? Ты ж вроде образованный, блогер? Или ты примитивный?
– Она угнетает Лену, вздохнуть ей не даёт! Отвратительная, злобная, жирная жаба!
– Вив ля революсьон Гондурена! – провозгласил Степан. – Станешь бороться за права домашней прислуги? Освободим женщин от многовекового рабства?
– Степан Петрович, можно вас на минутку? – сказала в дверях угнетаемая Лена. – На два слова!
Тут Таша уж никак не смогла себя сдержать – хотя пыталась, пыталась!.. Она посмотрела на Наталью Павловну – та незаметно кивнула, – и выскочила на палубу следом за Степаном.
Он с Леной разговаривал в некотором отдалении, Таша подбежала и схватила Степана за руку. Они замолчали.
– Ничего не случилось?
Лена вздохнула, вид у неё был то ли несчастный, то ли встревоженный.
– Ничего особенного.
– Степан Петрович, что случилось?
Тот посмотрел на неё и усмехнулся.
…Ничего из этого не вышло. Он очень старательно отводил от неё глаза – всё утро отводил, весь завтрак! – когда она явилась, в кудрях и бледных маках на платье, даже не взглянул, и вообще он дал себе слово!..
И ничего не вышло.
– Приехал сын Розалии Карловны, – объяснил он Таше. – Лев… как его?
– Иосифович.
– Во-от, Лев Иосифович приехал. И хочет поговорить… со мной, Лен?
– С вами или с Владимиром Ивановичем. Я же ему каждый вечер доклад делаю! Всё рассказываю. Он знает, что вы и Владимир Иваныч в нас участие принимаете. Степан Петрович, – вдруг сказала она умоляюще и оглянулась, – я ведь на минутку отошла за этими корзиночками с малиной как будто. Вы уж пожалуйста! Розалия Карловна не должна знать, что Лев Иосифович здесь. Она страшно разволнуется, только сердечного приступа нам не хватает! А он ждёт. Там, на пристани. На теплоход не хочет подниматься.