– С этими людьми?

– Да.

– Это опасно?

– Да нет. – Я беспечно пнул ногой мешок. – Ерунда. Типа консультанта буду. В России.

Она недоверчиво кивнула. Сквозь пыльное оконце, затянутое паутиной с сухими мухами, мне была видна веранда. Старик неподвижно глядел в одну точку, глядел отрешенно, словно в каком-то трансе.

Я наклонился, вытащил из мешка четыре пачки сотенных купюр, перетянутых резинкой. Протянул Розалин. Она молча взяла, разглядывая их, сложила деньги в стопку. Пристроила на полку между глиняных горшков.

– А остальное нужно отправить, – я запнулся, – в Калифорнию… Я тебе адрес напишу.

– Жене? – спросила она.

– Да.

– Коробка нужна, – сказала Розалин, оглядываясь по сторонам. – Картонная.

Подойдя к горе хлама в углу, она отодвинула зонт. Тут же со звоном упали лопаты, посыпались какие-то деревянные рейки, выкатилась ржавое ведро. Розалин тихо выругалась и извлекла коробку, показала мне. Коробка оказалась из-под туалетной бумаги.

– Ну как? Подойдет такая?

– Вполне. И вот еще… – Я протянул ей открытку. – Положи в коробку.

Кен удивленно привстал, увидев меня на пороге.

– Кое-что забыл, – не останавливаясь, я прошел мимо. – Там, в читальне.

Я сбежал вниз по лестнице, отодвинул «Робинзона Крузо». Телефон был на месте, я сунул его в карман. Лошадь на двери грустно посмотрела на меня нарисованными глазами. В тот же момент мобильник тонко запиликал.

– Да! Слушаю! – бодро сказал я в трубку.

– Мистер Саммерс. – Голос Анны звучал хрипловато и чуть капризно. – Время, дорогой мой, время! Время не ждет. Какого черта вы делаете в сельской библиотеке? Если вам нужны какие-то книги – скажите мне. «Апостол» Гуттенберга, Библия короля Якова, дневники Леонардо – скажите, что вам нужно?

– «Декамерон» есть?

– Есть. Вас издание шестнадцатого века устроит? Кстати, вы знаете, что Боккаччо написал эту фривольную книгу во время одной из самых страшных эпидемий чумы за всю историю человечества? Во Флоренции тогда умер каждый второй горожанин, трупы горами лежали на улице, люди запирались в своих домах, молились и умирали от голода. А Боккаччо придумывал истории про сладострастных матрон, похотливых монашек и порочных служанок, страдающих нимфоманией. Забавно, не правда ли?

Она засмеялась и нажала отбой.

По дороге домой (с какой все-таки легкостью мы называем этим святым, мистическим словом «дом» любую нору или дыру, койко-место, притон или приют), едва проскочив мост и взлетев на холм, в раскрытое окно ворвался свежий дух скошенной травы. Внизу, по гладкому, как газон, лугу ползал желтый трактор, его стрекот едва долетал до шоссе.

Дорога сделала вираж и пошла вниз. Лес подступил к обочине, мокрые стволы сосен замелькали, за ними чернела непролазная чащоба; потянуло сыростью, болотом. Впереди, в придорожной канаве несколько ворон затеяли свару – махали черными крыльями, взлетая и снова садясь, хлопотливо что-то делили. Одна птица, урвав добычу, поднялась в воздух, унося в клюве какую-то розовую ленту. Я притормозил – в канаве лежал мертвый олень. Его бок был распорот, из раны на траву вывалились перламутровые внутренности. Вороны, жирные, лоснящиеся, словно отлитые из черного металла птицы, на меня не обратили внимания. Они продолжали рвать клювами и когтями оленьи потроха.

Я не суеверен и не верю в приметы. Мне плевать на разбитые зеркала и цифру тринадцать, пустые ведра и всех черных кошек сразу. И не потому что я сорвиголова и черт мне не брат, просто слишком часто я видел, как человека разрывало на куски безо всякого предварительного оповещения. Не говоря уже о смехотворности самой идеи, что в таком бардаке, как наш мир, кому-то там наверху придет в голову посылать нам сюда какие-то сигналы о грозящей опасности. Причем в индивидуальном порядке.

Анна приехала в пять, опоздав на полчаса. Я сидел на веранде с ноутбуком на коленях. Сделав бесшумный круг, лимузин мягко встал перед ступенями крыльца. Кабан выскочил из машины, распахнул заднюю дверь. Появился сапог, потом рука с сигаретой, потом все остальное. Анна выпрямилась, что-то сказала шоферу. Кабан с крабьим проворством нырнул обратно в машину, и «бентли» плавно отчалил.

– Итак? – Анна затянулась, выпустила дым аккуратным кольцом.

Кольцо поплыло, оно клубилось и росло, подбираясь к моим ботинкам.

– Нужно будет оповестить Тихого о покушении, – сказал я, наступив на кольцо.

– Интересная мысль, – засмеялась Анна. – Ты это серьезно?

– Вполне. Пусть он готовится встретить нас на Капри, допустим, в сентябре. Ведь он каждый год третью неделю сентября проводит там?

Анна кивнула. Я продолжил:

– А мы навестим его чуть раньше. В Подмосковье.

Она довольно заулыбалась.

– Мне это нравится. Операция «Двойной капкан». Очень хорошо.

– Тройной.

Анна вопросительно посмотрела на меня.

– Это потом. Сейчас важно определиться в главном: никто, кроме нас двоих, не будет знать место и время проведения операции. Группа будет готовиться к операции в Италии в сентябре…

– Мы даже можем устроить курсы итальянского языка для наших головорезов, – Анна взмахнула руками. – Voglio passare il resto della mia con te.

– Весьма польщен. – Я поклонился. – Я тоже начинаю испытывать к вам непреодолимое влечение. Но вернемся к делу, синьора. Кстати, о головорезах: мне нужно человек тридцать с разведывательно-диверсионной подготовкой на уровне «Дельты» или «котиков». Плюс полная экипировка, плюс транспорт, включая два вертолета. Нужна тренировочная база с макетом.

– С каким макетом?

– Объекта.

Анна удивленно посмотрела меня.

– С макетом Тихого? Чучело, что ли?

– Макет дачи. С точным расположением всех построек, комнат, дверей, окон.

– Ну, это не проблема, у нас есть архитектурные планы всех дач. С описанием отделки, вплоть до цвета гардин.

– Гардины нам не понадобятся. Обычно макет делают из железных контейнеров, в которых всякий хлам по морю перевозят.

– Понятно.

– А что с базой? – спросил я. – Тренировка диверсантов – дело шумное, со стрельбой и прочей пиротехникой. С этим как?

– Ну, это-то как раз элементарно. У меня в Адриатике есть небольшой архипелаг, купила зачем-то лет десять назад. Выделю один островок для вашего цирка.

Она сказала об этом просто, словно речь шла о дачном участке где-нибудь в Подлипках.

Скелет нашего плана начал обрастать мясом. Властная и нетерпеливая Анна неожиданно стала внимательной и тихой, что, впрочем, не мешало ей влезать во все мелочи и требовать объяснений всякой технической ерунды, вроде того, что такое планка Пикатинни, почему я предпочитаю калибр в семь миллиметров пятимиллиметровому и зачем нам отбойный молоток марки «Бош».