Пора, давно пора нам относиться к своей истории просто как к истории, а не как к всемирной страшилке.

* * *

Рассказывая о войне, историки обычно оперируют крупными историческими блоками. Например, рассматривая войска противоборствующих сторон, они обычно не опускаются ниже дивизий, лишь давая в лучшем случае общее количество солдат, танков, пулеметов и т. п. А ведь все крупное состоит из определенного количества солдат с их вооружением, сгруппированных определенным образом. И не зная то, как, в каком составе и как воевали сами солдаты, невозможно в полной мере понять причины и условия побед и поражений и вермахта, и Красной Армии. Позволю себе сравнить в какой-то мере военное дело и химию. Например, алмаз и графит состоят из одних и тех же атомов углерода. Но насколько различны их свойства. А все зависит лишь от того, как сгруппированы эти атомы. Или взять сталь. В зависимости от того, какие вещества (легирующие добавки) введены в состав, свойства стальных изделий очень разнятся – от мягкой, легко изгибаемой стали до брони. Так и дивизии. В зависимости от того, какова их структура (при равной численности людей и оружия), боевые качества резко разнятся. Поэтому я счел необходимым хотя бы на отдельных примерах пояснить, что собой представляли подразделения вермахта и Красной Армии в разные периоды войны.

В советские времена в качестве объяснения причин крупнейших неудач Красной Армии летом 1941 года, наряду с тезисом о внезапности нападения, было в широком ходу утверждение о всеобщей моторизации вермахта и массового оснащения немецкой пехоты автоматическим оружием. Прежде всего, – автоматами. К сожалению, эти утверждения народ первоначально услышал из уст тех, кто абсолютно точно знал, что это совершенно не так. Конкретно – из уст высшего командования Красной Армии.

От автора. Автоматом той поры более правильно называли пистолет-пулеметом. Этот вид оружия обеспечивал уверенное поражение цели на дальностях до 100 метров, в то время как винтовка до 500–600 метров и дальше. Атаку нужно встречать прицельным огнем, и чем раньше, тем лучше. А наступающим необходимо выбивать вражеских стрелков и его пулеметы на как можно больших дистанциях, пока они не успели перебить атакующих. И совершенно верным было распространенное в военных кругах всех стран мнение о том, что автомат (пистолет-пулемет) это оружие скорее полицейское, а в армии пригодное лишь для ближнего боя, что случается довольно редко. Ниже увидим, что это мнение бытовало в командовании вермахта в большей степени, чем в РККА.

Позднее тезис о немецком моторно-автоматном превосходстве прочно закрепился в советской исторической науке, и что хуже всего, это неоднократно подтверждали в своих мемуарах наши прославленные маршалы и генералы. То ли у них не хватало мужества объяснить истинные причины тяжких поражений, и признать, что в 1941–1942 годах германские генералы переигрывали их, то ли «литобработчики» из ведомства Суслова (секретарь ЦК КПСС по идеологии), которые фактически и писали эти самые мемуары, слегка разбавляя свои опусы действительными воспоминаниями советских военачальников, неукоснительно следовали утвержденным свыше установкам.

От автора. Один только маршал Р. Я. Малиновский смог предвидеть, что в далеком будущем получится из таких «мемуаров» и какие мины закладываются под фундамент нашей военно-исторической науки. Он категорически и наотрез отказался ставить свою подпись под творчеством литобработчиков. Не стал и сам писать мемуары, хотя доказал свои литературные таланты, написав, обладавший несомненными литературными достоинствами автобиографический роман о русских солдатах в годы Первой мировой войны.

Суслов и его ведомство приспособлением важных исторических свидетельств к нуждам агитпропа сослужили очень плохую службу нашей исторической науке, дали основание даже добросовестным иностранным историкам сомневаться в нашей трактовке об истории Второй мировой войны, безоговорочно отодвигать в сторону все, что было изложено от имени маршалов Победы. А где нет правдивого изложения событий той войны с нашей стороны, нашего истинного и тщательного анализа событий, там занимают место писания битых гитлеровских генералов. Они не более правдивы, поскольку не может быть правдив тот, кому приходится оправдываться за бездарно проигранную войну, но люди, справедливо отвергая идеологические измышления сусловского ведомства, неизбежно начинают принимать за чистую монету измышления западной пропаганды.

Проще говоря, скрывание правды (какой бы горькой она ни была) одной стороной, широко распахивает ворота для лжи со стороны врага.

Ну что ж, приходится, к моему глубокому прискорбию, документально опровергать утверждения людей, мне чрезвычайно симпатичных и очень мной уважаемых. Наших воистину и без всяких кавычек великих полководцев. Но, как говорится «Сократ мне друг, но истина дороже». Иначе никаким образом невозможно вырвать почву из-под ног идейных врагов России, рядящихся в белые одежды правдолюбцев, правозащитников и демократов, а на деле отравляющих умы и души моих сограждан.

Из представляемых ниже служебных документов читатель сделает собственный вывод – германская пехота передвигалась пешком и стреляла исключительно из винтовок. Немецкая стрелковая рота не была никоим образом сильнее советской стрелковой роты, чего, впрочем, нельзя сказать о соотношении сил немецкой и советской дивизий. Там соотношение в силах совсем иное – одна германская дивизия равна 2–3 советским.

Рассматривая один из штатов стрелковой роты вермахта, я надеюсь дать читателю возможность узнать и понять, что собой представляло основное подразделение германской пехоты.

Я не оговорился, называя эту роту стрелковой. Именно стрелковая рота. Так она именуется в штате – Schützenkompanie. Schütze – стрелок, Kompanie – рота. Хочу сразу возразить тем, кто полагает, что слово Schützenkompanie общепринято переводить как «пехотная рота». Нет. В немецкой военной терминологии существуют слова Infanterie division (пехотная дивизия), Infanterieregiment (пехотный полк), Infanteriebataillon (пехотный батальон), но рота именуется не Infanteriekompanie, а именно Schützenkompanie. Следовательно, перевод как «пехотная рота» неправомерен.

Оно, конечно, удобнее в текстах, говоря о нашей армии, писать – стрелковая, говоря о немецкой – пехотная. Не нужно тогда всякий раз уточнять о чьей роте идет речь. Но удобнее это далеко не всегда значит правильно.

Замечу для знатоков, если вы найдете некоторые расхождения с имеющимися у вас данными, не удивляйтесь. Штаты подразделений и частей очень часто менялись, и одновременно могло существовать несколько штатов одного и того же типа подразделений. И уж тем более, невозможно все привести к одному знаменателю, если пользоваться в качестве источника не официальным штатом (Kriegsstarkenachweisung), указывающим на номер штата и дату, а иными документами. Даже если перед вами тоже официальная штатно-должностная книга конкретного подразделения. Я не говорю о том, что вашему документу нельзя доверять и он ошибочный. Одно дело штат, т. е. документ, предписывающий численность и структуру подразделений данного рода войск, и несколько иное состав конкретного подразделения, составленный на основе штата, но в который внесены изменения, предписанные наличием или отсутствием вооружения, транспортных средств, личного состава и т. п.