- Мэтт! Шутка зашла слишком далеко. Ну раз ты так хочешь... - Кэрол резко поднялась на ноги. - Могу я взять из номера кое-какие вещи, прежде чем вы меня заберете? - сухо осведомилась она у Соланы.

- Разумеется, сеньора.

- Тогда пойдемте сейчас.

Прежде чем Солана мог как-то на это отреагировать, Кэрол двинулась к двери. Вид у нее был высокомерно-оскорбленный. Солана поглядел на нас, пожал плечами и вышел следом. Присцилла злобно усмехнулась:

- Боюсь, что она вас разлюбила, Мэтт.

- Даже если бы я захотел, я бы не смог подтвердить ее "чистоту". В Вашингтоне еще не закончили ее проверять.

- О`кей, но вы, собственно, так и могли сказать. Да и вообще что толку играть в конспирацию. Даже если ваша "крыша" не рухнула после моего сегодняшнего громогласного заявления, то Солана окончательно ее уничтожил. Кого вы пытаетесь, черт возьми, провести?

- Вас, моя прелесть.

- Это в каком смысле? - удивленно спросила она.

- В таком, что у меня есть строжайшие инструкции не давать людям Леонарда никакого материала на себя в смысле нарушения конспирации. Стало быть, это означает и вас.

- Мэтт, это просто смешно...

- Правда? Мой шеф думает по-другому. Но, так или иначе, меня не поймают на том, что я выдаю профессиональные секреты тем, кому их слышать не положено, даже если они не являются секретами ни для кого, как, например, истинная деятельность человека по имени М. Хелм. Вы можете сколько угодно раскрывать их, Солана тоже, но мой язык будет на замке. Я безвредный работник отдела связей с общественностью одной государственной организации до тех пор, пока мне не будет ведено представляться иначе.

Присцилла рассмеялась и положила руку мне на запястье.

- Вот значит, в чем причина комедии! А что, может, вы и правы. Мистер Леонард безусловно был бы рад получить от нас кое-какой компромат на вас, после того, что вы сделали с нами в Масатлане. Между нами, он мстительный тупой мерзавец и самолюбие у него огромное, как небоскреб. Он дешевка.

- Разве так можно говорить о своем начальнике? - ухмыльнулся я.

- Неужели я должна любить его на том основании, что работаю на него? Разве вы любите вашего босса?

- Насчет любви не знаю, но он не дешевка, уж это точно.

- Я слышала. Кстати, я не понимаю вашу стратегию, партнер. То ли вы решили скормить эту Лухан Солане, то ли Солана Лухан. Лично я никогда не верила этим чистеньким, пышущим здоровьем блондинкам. Она правда профессиональный фотограф? У нее вид киноактрисы, которая просто играет роль фотографа.

- Она продала ряд фотографий разным журналам за эти годы, - весело сообщил я. - И очень даже немало.

- Но вы хотите сказать, что, возможно, она продавала кое-что еще? Я рассмеялся.

- Не надо говорить от моего имени. Лично я считаю, что следить надо прежде всего за Соланой. Я даже готов побиться об заклад, что он агент, только не стал бы ставить большие деньги. Пусть они пока разбираются сами, а мы поглядим, что из этого выйдет.

- Нам не обязательно смотреть отсюда, - сказала Присцилла, вставая. - У меня в номере есть бутылка мескаля - с маринованным жучком. В знак того, что напиток изготовлен из этой самой шаенеу, что бы она ни означала. Пока у меня не хватило отваги попробовать эту штуку, но с некоторой моральной помощью с вашей стороны... - Присцилла замолчала, когда я стал помогать ей надеть ее лыжную куртку, затем оглянулась через плечо и пробормотала: - Или с аморальной...

Я расхохотался, легонько сжимая ее плечи в дружеском объятии:

- Послушайте, мисс Деккер, что я, по-вашему, мотылек, порхающий с цветка на цветок, с блондинки на брюнетку. Господи, только что в эту дверь вышла моя великая любовь, может, навсегда. Дайте хоть человеку перевести дух.

- Ничего, вам много времени не потребуется, - улыбнулась Присцилла. - Несколько дней назад другая большая любовь лежала мертвой на полу номера отеля, но вы очень быстро справились с горем. Если мы пойдем медленным шагом, глядишь, когда дойдем до моего номера, вы, пользуясь вашей формулой, переведете дух. Нам туда, в конец комплекса.

- Какая нахальная, бесцеремонная негодяйка! - воскликнул я. - Дайте хоть заплатить по счету!

Я щедро дал на чай маленькой, готовой запеть мексиканочке. На улице по-прежнему дул сильный холодный ветер с Моря Кортеса и нес с собой песчинки с пляжа. Мы двигались в темноте в сторону моря, огибая темные силуэты припаркованных машин, а пальмы над нашими головами шуршали и трясли своими листьями.

Продвигаясь среди домиков, мы шли против ветра. Присцилла взяла меня под руку. Второй рукой она пыталась спасти свою затейливую прическу от полного разрушения. Она остановилась у двери, стала шарить в карманах в поисках ключа, затем рассмеялась.

- Господи, как и почти все здесь, замок не работает. Просто откройте дверь, Мэтт.

Открывая дверь, я испытал чувство, что все это уже имело место раньше. Только тогда был ливень, а ветра не было. Но уже не в первый раз я подхожу с женщиной к двери ее номера в ненастную ночь.

- Минуточку, сейчас зажгу свет, - сказала Присцилла, проходя мимо меня к выключателю. Но не успел вспыхнуть свет и осветить внутренности убогого номера, как она бросилась на пол с криком:

- Мэтт, он вооружен.

Это был Хендерсон в куртке не по размеру и грубых брюках, которые он где-то стащил. Он действительной был вооружен: у него в руке был "дерринджер", занимающий в иерархии пистолетов самое низкое место. Тем не менее, они отличаются компактностью и, как выяснил на своем горьком опыте один американский президент, способны убивать. Тот, с которым познакомился Линкольн, был одноствольным. У этого же было два ствола, один над другим. Это, собственно, мне и удалось разглядеть.

Что ж, у меня тоже был пистолет. За годы работы начинаешь сознавать, что своим предчувствиям надо верить. В подобных обстоятельствах я промедлил в Масатлане, но сейчас я не повторил ошибки. Я вытащил пистолет еще до того, как Присцилла включила свет, но опыт помогает порой понять, будет ли твой оппонент стрелять или нет.

Игра была опасной - мои инстинкты тоже небезупречны, но этот человек был нужен живым, поэтому я не открыл огонь. Некоторое время мы стояли друг против друга так близко, что можно было стрелять в упор. Затем секунду спустя, показавшуюся вечностью, слева от меня грохнул выстрел, и Хендерсон зашатался и упал.

Я оглянулся. В углу присела Присцилла, сжимая короткоствольный револьвер 38-го калибра, из дула которого вился белый дымок. Ее лицо тоже было белым.

- Вас что, паралич разбил? - рявкнула она. - Он же собирался стрелять, разве не понятно? Еще мгновение, и вас бы не стало в живых!

- Учитывая отношение вашего босса ко мне, просто приходится удивляться, как его сотрудники пекутся о моей жизни.