— Что я здесь делаю, Девон? — спрашиваю, не смея подойти ближе. Он дракон, мне страшно даже смотреть на него, не представляя какими ещё талантами может обладать.

— Ты надышалась дурманом, ядом для драконов, его называют амброз. Это растение растёт только в одном мире и его невозможно культивировать в иных местах. Мир сов — мир туманов, долгой ночи и множества лун. Только под их сиренево-зелёным светом, амброз расцветает и насыщается ядовитым соком. От него драконы впадают в спячку, замедляется метаболизм, разум засыпает.

— Но ведь я не дракон.

— Вопрос селекции. Вопрос ДНК, РНК или как люди называют гены? В тебе течёт кровь Мэ’а’ли. А тот, кто создал тебя, усилил кровь, смешивая предков моего брата с людьми, среди предков которых были драконы. И родилась ты.

Дракон смял цветок, безжалостно обрывая лепестки и бросая его под ноги, размазывая подошвой по каменной плитке. Он срывает ещё один, и ещё, и ещё, пока не набрал все цвета радуги от красного до фиолетового. Сжав бутоны в кулаки с силой, что даже сок просочился сквозь пальцы, падая на землю крупными бурыми, как кровь, каплями. А раскрыв ладони, вынес один-единственный, полностью чёрный цветок с крупными лепестками и алой сердцевиной.

— Почему ты говоришь, что кто-то создал меня? Это звучит невероятно, — дракон протянул цветок мне и я подошла, принимая подарок, подивившись тяжёлому как саван аромату, идущему из центра диковинного растения.

— Не думай об этом. Слишком рано, — он предлагает присесть рядом с ним и я опускаюсь вниз, на самый краешек небольшой скамейки, в противоположном от него углу.

Здесь время течёт неторопливо. Словно его и нет. Ветер встал, ни дуновения, ни пения птиц, мир замер в своей неподвижности, только мы тревожим его покой. Это место соткано из воспоминаний дракона, мы в его фантазиях, и что будет, если дракон уйдёт?

— Я знаю, что ты боишься меня. Знаю, что считаешь монстром, забравшим твоих друзей. Но это не так. Я твой друг. Я помог тебе справиться с болью от утраты возлюбленного. Вытащил из состояния зверя, а ты спасла меня.

Удивлённо уставилась на него, не понимая, о чём речь.

— Твой отчаянный зов разбудил меня, победив амброз. Я проснулся и закричал, отвечая на твой зов. Ты спасла меня, вытащив из клетки сновидений, в которой медленно умирал, не в силах противиться яду, что регулярно восполняли враги.

— Почему тебя заточили в клетке?

— Страх, — дракон удручённо опускает голову вниз, проводя рукой по волосам. — Ты хочешь узнать истинную историю происхождения нашего рода? Хочешь узнать, почему род Демьяновых особенный? Узнать, что будет дальше?

Я подаюсь навстречу, и он улыбается, а мир вокруг меняется вновь.

* * *

Эта история началась с беременности Мэ’а’ли. Девушка, которая пострадала от рук волка, которая чудом выжила, оказалась в положении и никто не знал, от кого именно. Вопреки ожиданиям, её возлюбленный, Делос, выжил, заполучив сотни ран от когтей волка. Его лицо обезображено, тело утратило гибкость, он больше никогда не поднимался в воздух. Но он выжил и был рядом с Мэ’а’ли, когда она рожала дитя. Их оказалось двое. Братья, получившие схожие имена. А мать умерла, драконы не смогли спасти принцессу, волчья кровь разъела плоть дракона. Дети получились похожими. Но только один был больше волком, а другой драконом.

Драконы решили разъединить малышей, чтобы одного растил отец, а второго опытные воспитатели, чтобы мальчик после смог вернуться в отчий дом и навести порядок. Драконы не собирались мстить за гибель матери, они руководствовались недостижимыми идеалами и слишком отличались от кровожадных волков. В отличии от Девона. Мальчик, хоть и был драконом, но нёс в себе пламя волка. Он рос щуплым и слабым, но слишком эмоциональным.

И хоть братьев разъединили, мальчишки тянулись друг к другу. И Девон научил брата прокладывать тропы, а Дэмион подсказал, как управлять силой, чтобы двигать предметы и управлять волками.

Отец Девона, Делос, порицал эту связь, он всеми силами пытался оградить сына от влияния волчьего брата, но и сам не был в ладах с собой. Он боялся признаться даже себе, как сильно ненавидел собственное дитя, видя в нём чужое лицо.

Шли годы. Мальчики крепли, один был гордостью учителей, умным и справедливым, будущим правителем волчьего племени, другой оказался неумёхой, не способным в полной мере овладеть магией драконов. Его пламя гасло, его трансформации никогда не доходили до конца, он рос неуклюжим, ему с трудом удавалось управлять своим телом. Словом, он совсем не походил на своих родителей. И так нелюдимый, вскоре он превратился в изгоя.

По меркам драконов, детёныш становится взрослым не раньше чем через сто, а то и больше лет. Волки наоборот взрослеют рано. Дэмион не достиг и двадцатилетнего возраста, как его отпустили в родной мир, чтобы он начал его восстанавливать после того, что сотворил его отец. Девон рвался за братом, но отец воспротивился, встал намертво и буквально запер мальчишку среди скалистых замков, чтобы он не сбежал в ночи. Как прокладывать порталы между мирами Девон не знал. Он не знал дороги в мир брата, а к общим порталам его не подпускали.

Так началась новая страница его жизни.

Однажды, Девон почувствовал влечение. Как юноша он следил за молодыми особями противоположного пола, но привлёк его яркий и смешливый Пи’ли’он, чья чешуя переливалась всеми цветами радуги. Молодой Девон не понимал, но догадывался, что его чувства не такие, как у всех, но ничего поделать с собой не мог. Он тянулся к пареньку, а тот был добрым и жалостливым, он пытался помочь нелюдимому черноволосому дракону стать частью семьи.

Разумеется, такая идиллия не могла продлиться вечно. Однажды, во время грозы, среди горных вершин и крутых каньонов, молодые драконы играли в прятки. Они не боялись молний, ведь электричество — это тоже вид огня. Они взмывали высоко вверх, бросались в крутые пучины горных рек, прятались среди скользких скал и скрытых за водопадами пещер. Это была любимая забава молодняка. Всё шло, как обычно, а Девону везло, как никогда. Всё удавалось, и салить задиру Кро’мэ’ли, и увернуться меж лап быстрого Кронби, а когда в водных брызгах на него налетел смеющийся Пи’ли’он, не отпрянул, а ринулся догонять, устремляясь к самым звёздам. Они летели вертикально вверх, а после стрелами падали вниз, всё дальше и дальше уходя от резвящейся компании, забираясь в лесистую местность, где измождённые, рухнули в траву возле широкого озера. От их чешуи поднимался пар и они быстро сменили форму.

Пи’ли’он восторженно отзывался о талантах Девона, говорил, какой он молодец, так быстро и высоко летать, и жаль, что этого не видели наставники, а Девон смотрел на него и, не выдержав, притянул к себе, целуя в губы.

Мгновение и всё было разрушено. Пи’ли’он оттолкнул мальчишку, с брезгливостью глядя на него. В нём было столько отвращения и ненависти, что Девон испугано замер, боясь хоть слово молвить. А когда Пи’ли’он заговорил, вспоминая со злости все мерзости и обидные слова, что говорили все эти годы про Девона, парень впервые почувствовал волчью ярость.