что в документе названа цифра экономического эффекта от внедрения системы — 30 миллионов рублей!

Однако главным своим достижением в период работы в Швейцарии Владимир Васильевич считал обретение одного из узлов нового современного западного танка.

Надо признаться, что в те годы наша конструкторская мысль, по некоторым направлениям отставала от западной. Советским танкостроителям удавалось многое, но не все — отдельные элементы танковой конструкции получались тяжелыми, громоздкими, ненадежными. И тогда военная разведка получила задачу — добыть либо документацию по этому узлу, либо сам узел.

Эту тему Стрельбицкий обсуждал со своим агентом еще в Бельгии. Однако выполнить подобное поручение агенту тогда оказалось не под силу.

Приехав в Швейцарию Владимир Васильевич продолжил работу.

Но как, кто мог увести с воинского склада узел новейшего танка и переправить его в Советский Союз. Тем более что склады находились в Великобритании, а Стрельбицкий располагался в Швейцарии.

О том, как была разработана эта, без сомнения, уникальная спецоперация, даже сегодня, через десятки лет, в подробностях говорить рано. Поэтому расскажем о ней лишь в общих чертах.

Итак, узел танка был отгружен с воинских складов в Великобритании и под видом холодильной установки переправлен через Ла-Манш в Амстердам, в Голландию. Туда прилетел наш транспортный самолет, и вскоре контейнер был уже в Москве.

Говорят, столь ценный груз на аэродром приехал встречать лично командующий танковыми войсками маршал бронетанковых войск Амазасп Бабаджанян. Так ли было, не так, теперь трудно сказать, но важно другое — после этого события дела у наших разработчиков танков пошли на лад и Советский Союз стал обладателем самых передовых и лучших танков в мире.

Как-то итальянский военный атташе в беседе с советником нашего посольства признался:

— Стрельбицкий умело получает информацию. Он не крутит за пуговицу, однако то, что ему нужно, узнает незаметно.

Что ж, весьма тонко подмечено. Именно так и работал резидент советской военной разведки.

Но не забудем, Владимир Васильевич являлся военным атташе при посольстве СССР в Швейцарии и осуществлял представительские функции. В Берне у наших военных дипломатов были налажены не только деловые, но и вполне дружеские отношения с руководителями вооруженных сил страны.

Стрельбицкий не только бывал на официальных приемах по приглашению армейского начальства, но и нередко встречался с ними в неформальной обстановке. Например, на обеде дома у командующего ВВС или у начальника Генерального штаба. Разумеется, были и ответные приглашения, и швейцарские генералы принимали их весьма охотно.

Военный атташе Советского Союза всегда присутствовал на парадах, на военных учениях. Журналисты никогда не обходили стороной Стрельбицкого. Просили комментарии чаще всего либо у американского атташе, либо у советского.

Как-то после очередной «атаки» журналистов обиженный атташе Австрии сказал Владимиру Васильевичу:

— Господин полковник, вы узурпировали всю власть над прессой.

— Господин атташе, — ответил Стрельбицкий, — ну какая власть может быть у меня над свободной европейской прессой. Сами видите, на интервью не напрашиваюсь. Просто я представляю великую страну.

Авторитет военного атташе СССР действительно был весьма солидным. Иногда он проявлялся в самых неожиданных ситуациях.

Однажды во время очередных маневров, на которые были приглашены военные атташе разных стран, им показали солдатскую столовую.

Все, что увидели там атташе, не могло не вызвать восхищение. В меню столовой были разнообразные салаты, несколько блюд первого, второго и даже… вино. В ту пору не всякий ресторан в нашей стране имел такой выбор блюд, как эта солдатская столовая.

Начальник Генерального штаба был доволен произведенным эффектом.

— Что скажете, господин Стрельбицкий? — обратился он к Владимиру Васильевичу.

— Да это же настоящий санаторий, а не воинская часть. Вы их очень балуете.

— Почему?

— Мне кажется, столько еды для солдата многовато. Им тяжело будет действовать после обеда на учениях.

Сказал-то в шутку, а наутро вышли газеты с заголовком: «Советский военный атташе считает, что на питание швейцарских солдат уходит много денег».

Этот вопрос был поднят в парламенте, и питание сократили на три франка в день.

На очередной встрече, пожимая руку Стрельбицкому, начальник Генерального штаба сказал:

— Берегитесь, господин полковник! Наши солдаты вас побьют…

Всякий раз, когда Владимир Васильевич вспоминает эту историю, всплывают в памяти строки поэта: «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется». Что и говорить, верно сказано.

В Швейцарии продолжил Стрельбицкий и свою давнюю работу, которую начинал еще во Франции, — поиск могил погибших советских воинов. Как правило, это были узники фашистских концлагерей, которые бежали оттуда и разворачивали на территории европейских стран партизанское движение. Таких захоронений в общей сложности в трех странах — во Франции, в Бельгии и в Швейцарии — Владимир Васильевич разыскал семнадцать.

…В 1974 году подошел к концу срок швейцарской командировки полковника Стрельбицкого. За плечами 6 лет работы в Берне. Пора было возвращаться в Москву.

Проводить военного атташе приехал лично начальник Генерального штаба.

— Отношения между армиями, — сказал он, — как известно, строятся на базе государственной политики. Так вот, военный атташе Советского Союза сделал много, чтобы эти отношения были дружескими.

Руководство военной разведки также высоко оценило деятельность полковника Стрельбицкого в Швейцарии. Он удостоился двух орденов — Красной Звезды и «За службу Родине в Вооруженных Силах» III степени.

Особый случай

Начальник военной разведки генерал армии Петр Ивашутин и так и этак вертел в руках прибор, больше похожий на обычную шариковую ручку.

— Это и есть та самая лампа бегущей волны?

Генерал-майор Стрельбицкий, который сидел напротив, подтвердил:

— Да, она родимая, как же ее трудно добывали.

Ивашутин на минутку поднял глаза на Стрельбицкого и опять стал разглядывать лампу. В ГРУ знали, их «большой шеф» технику любил. В молодости пока не попал в органы, начинал свой трудовой путь технарем — окончил железнодорожную, потом профессионально-техническую школу, работал на механическом заводе, служил в авиации, учился в Военно-воздушной академии им. Жуковского. С тех пор у него осталась тяга ко всему техническому. Он следил за новинками техники, разумеется, в первую очередь по линии ГРУ, и потому удивить его было не просто. Однако чувствовалось, что в этот раз Ивашутин немало подивился изобретению, которое держал в руках.

— И за вот эту, — он запнулся, видимо подбирая словечко покрепче, но только крякнул, не решаясь выругаться при подчиненном, — такие деньги.

Стрельбицкий понял это по-своему:

— Тогда, значит, товарищ генерал армии, обратно ее вернуть?

— Ты что, Стрельбицкий! Никаких обратно. Заплатим. Я дам команду.

Генерал Ивашутин выдвинул ящик стола, бережно положил туда лампу и так же осторожно задвинул ящик. И только тогда обратился к Владимиру Васильевичу.

— Ну, рассказывай, как там наш отстающий разведаппарат.

У Стрельбицкого вытянулось лицо. Ивашутин улыбнулся и успокоил атташе.

— Пошутил я, Владимир Васильевич, столько лет марокканский аппарат у нас плелся в хвосте, что теперь даже и не верится…

И действительно, тот, кто служил в управлении в конце 60-х —