Керк недоверчиво рассмеялся.

— Почему ты внезапно передумала?

— Мое сердце всегда хотело остаться, проблемы создавал только разум. Но… Керк, посмотри на нас. — Она вздохнула. — Сидим в какой-то жалкой лодчонке посреди моря, в самую жару, потому что нам больше нравится быть здесь, но вместе, чем где-то еще. — Лайза снова посмотрела ему в глаза, их взгляды встретились. — Если ты веришь, что любовь поможет нам выдержать все, что нас ждет в реальном мире, я тоже готова в это поверить.

Керк нежно взял ее за подбородок.

— Я всегда знал, что ты у меня храбрая.

Он наклонился, чтобы ее поцеловать, но Лайза отстранилась.

— Нет, только не здесь. Я чувствую, как с яхты за нами наблюдают.

— Ну и пусть наблюдают. — Керк все равно ее поцеловал. — Кажется, пора вернуться в нашу каюту, где есть большая удобная кровать.

— Тогда давай возвращаться.

На полпути к яхте Лайза вдруг вспомнила, что Макс упоминал про какое-то собрание. Она спросила об этом Керка.

Он улыбнулся, но радости в улыбке не чувствовалось.

— Все нормально, я получил поддержку, которой добивался. Битва закончена, и теперь мы можем немного расслабиться.

Казалось бы, Керк должен быть удовлетворен победой, но его тон противоречил смыслу слов. Лайзе хотелось расспросить его, однако они уже подплыли к яхте, и она решила отложить разговор. Уже можно было разглядеть лица тех, кто ждал их на борту: на одних была написана тревога, на других — настороженность, а некоторые смотрели так, что Лайза снова покрылась гусиной кожей. Определенно не все рады моему спасению, поняла она.

Дензил и один матрос ждали их на корме, чтобы помочь подняться. Керк хотел взять Лайзу на руки, но она возразила:

— Я сама, не хочу выглядеть глупо.

Завернутые в полотенца поверх мокрой одежды, они бок о бок поднялись на яхту. Никто их не остановил расспросами, и они беспрепятственно прошли в каюту. Закрыв дверь, Керк прошел в ванную, Лайза последовала за ним. Они сбросили мокрые полотенца. Керк молча помог Лайзе снять спасательный жилет, оказавшийся бесполезным, и швырнул его на пол. Следом полетели ее рубашка, шорты и голубой купальник.

Тишина была похожа на затишье перед бурей. Все так же молча, Керк стянул через голову футболку и освободился от остальной одежды. Он действовал сосредоточенно, лицо оставалось непроницаемым, почти отчужденным, но все тело Лайзы было напряжено в ожидании того, что неизбежно последует дальше.

Высокий, стройный, сильный, гибкий…

— Марш под душ! — скомандовал Керк, открывая дверцу душевой кабинки, где уже была включена вода.

Лайза встала под горячие струи, Керк вошел за ней и закрыл кабинку. Их окутали клубы пара. Керк шагнул к Лайзе, и она забыла, что собиралась его расспросить о собрании.

Зачем о чем-то спрашивать, зачем вообще о чем-то думать, если они вместе и наедине, если им так хорошо и они настолько поглощены друг другом, что, даже если бы яхта вдруг пошла ко дну, они, наверное, ничего не заметили бы. Это и есть любовь. Лайза чувствовала любовь на вкус, на ощупь, на запах, дышала ею. Выйдя из-под душа, они перешли в кровать, где и провели остаток дня.

Вопросы? К чему вопросы, если у них есть другой способ общения? Не было больше пустого молчания в перерывах, они больше не спорили не только друг с другом, но даже с самими собой. Когда Лайза принимала Керка в себя, ее глаза были широко раскрыты, в них светилась любовь, а с ее губ не сходило его имя.

Пьер и Дензил стояли на палубе.

— Как ты думаешь, он понимает, что после сегодняшней победы положение Лайзы становится еще более опасным? — спросил Пьер.

— Честер не настолько глуп, чтобы раскрыть карты сейчас, когда Керк решил сделать вид, что никакого заговора с целью похищения Лайзы не существовало.

— Я имел в виду не Честера, а его амбициозную жену, — мрачно пробормотал Пьер. — Вивьен мечтает, чтобы ее дочь заняла место Лайзы. Я видел выражение ее лица, когда Керк с Лайзой поднимались на борт, и сразу понял, что она не собирается сдаваться.

Лайза подумала о том же, когда вечером столкнулась лицом к лицу с Вивьен. Вплоть до этого момента вечер проходил на удивление гладко, даже приятно. Только когда мужчины вышли из-за стола и перешли в другой салон, обстановка изменилась. Тэсс пошла взглянуть на детей, а Лайза решила вернуться в каюту, чтобы освежить макияж. Каково же было ее удивление, когда, выйдя из ванной, она обнаружила в своей каюте Вивьен! Жена Честера явно явилась не для приятной светской беседы.

— Меня удивляет ваша веселость, — воинственно начала она. — Я ожидала, что в день, когда ваш муж победил, а вы потеряли все, за что держались, вы будете держаться скромнее. Но вы так непринужденно смеялись с нашими мужчинами… вот я и подумала, что, учитывая сегодняшнее происшествие, Керк, вероятно, пожалел вас и не сообщил, на что он дал согласие.

Лайза сказала себе, что не поддастся на провокацию, но все же спросила:

— Вы намекаете, что мой муж мне солгал?

— Ничего подобного у меня и в мыслях не было! — Вивьен изобразила благородное негодование. — Я лишь хотела сказать, что Керк опустил некоторые подробности, чтобы не расстраивать вас еще больше.

— А вы, значит, готовы поделиться со мной этими самыми подробностями, — догадалась Лайза.

— Я уверена, что горькая правда лучше сладкой лжи. Я считаю, что было бы честнее по отношению к вам посвятить вас во все детали. Тогда, имея в своем распоряжении все факты, вы сможете принять правильное решение и…

— Вивьен, почему бы вам не перейти сразу к делу? — нетерпеливо перебила Лайза.

— Правда… вот она. — Вивьен достала сложенный вчетверо лист бумаги, развернула его и разложила на кровати.

Это был какой-то документ, скрепленный личной печатью лорда Максвелла, отца Керка. Сама того не желая, Лайза подошла ближе.

— Что это? — спросила она.

— Контракт, собственноручно составленный Клиффордом, в котором он благословляет брак своего сына Керка с моей приемной дочерью Дайаной. Это экземпляр моего мужа, у вашего мужа и у Клиффорда есть копии.

— Но здесь нет подписей, — заметила Лайза.

— Документ будет подписан, — уверенно заявила Вивьен. — Это было решено на сегодняшнем совещании. Клиффорд умирает, его любящий сын ни в чем ему не отказывает. Договор будет подписан и оглашен на банкете в честь восьмидесятилетия Клиффорда.

«Сын ни в чем ему не отказывает»… Из всех слов, сказанных Вивьен, эти звучали наиболее убедительно. И все же Лайза постаралась не принимать их близко к сердцу.

— Вы лжете. Что бы здесь ни было написано, я знаю Керка, да и Клиффорда. Они не стали бы меня обманывать.