Но даже в весьма напряженной атмосфере «войны с террором» многие сотрудники ЦРУ находили применение пыток неприемлемым. Свидетели наказания, которому был подвергнут Абу Зубайда, саудовский националист и исламский боевик (его пытали в Гуантанамо под ошибочным предлогом, что он связан с «Аль-Каидой»), как говорится в международных документах, «чувствовали себя очень неуютно… вплоть до слез и потери речи»{203}.

Именно эти моральные и политические расхождения выражаются в форме правовых аргументов. Почти во всех правовых ситуациях будет более двух релевантных правовых концепций, которые вторгаются в аргументацию, тем самым открывая избыток возможных правовых интерпретаций. Когда дело доходит до применения этих законов, нет ничего, кроме превосходства власти, позволяющего сделать выбор между двумя соперничающими интерпретациями{204}.

Особенно это было полезно для правительства США, когда ЦРУ открыло для себя преимущество психологических пыток во время экспериментов по «контролю сознания» в 1950–1962 годах. Результатом этих интенсивных опытов на людях стал мрачный научный прорыв: в ЦРУ узнали, что пыточные методы без физических контактов, а также психологические манипуляции намного более эффективны, чем физические пытки. Потратив столько времени, наблюдая за слабостями и уязвимостью человеческого организма, они разработали сложную систему пыток, которая оставляет от человека психологические развалины, но не оставляет физических следов. Двумя ключевыми элементами были «сенсорное голодание», например, содержание в капюшоне или маске, и «причинение боли себе» при помещении в стрессовые ситуации. Это были типы методов, которые ЦРУ классифицировало как «расширенные техники допроса», тем самым они прекрасно согласовывались с международными правовыми обязательствами Америки{205}. И опять же, право классифицировать — огромный, незаменимый ресурс для империи{206}.

Депеши «Викиликс» многое говорят нам об американской программе пыток наряду со свидетельствами из доклада Тагубы, Комитета по разведке Сената и журналистскими расследованиями. Приводимые ниже примеры покажут, как США разрабатывали свой пыточный комплекс, построенный на практиках прошлого, и придумали ряд правовых и моральных оправданий, занимаясь этим.

До Абу-Грейб был Гуантанамо. В январе 2002 года, хвастаясь фотографиями закованных, с завязанными глазами заключенных в оранжевых комбинезонах, американское правительство гордо заявило, что оно открыло новую военную тюрьму в своей колонии площадью в 45 квадратных миль в заливе Гуантанамо, на Кубе.

История военно-морской базы в заливе Гуантанамо многое говорит о своеобразии американской империи. С самых первых дней образования страны американские элиты лелеяли мечту обладать Кубой, находившейся тогда под контролем Испанской империи. Они даже пытались купить этот остров, но все безрезультатно. Именно яростное восстание против Испании на Кубе с 1895 года открыло двери для американских субсидий. Испанцы не могли победить повстанцев, и Соединенные Штаты быстро вмешались, чтобы взять ситуацию под свой контроль. Считая кубинское население «некомпетентным», чтобы «поддерживать самоуправление»,{207} они вмешались якобы от имени повстанцев, во имя свободы, разгромили испанцев и оккупировали остров. Структуры сегрегации, мафиозного капитализма и диктатуры, возникшие в последующий период, были установлены США. Это была та же модель использования военной силы для создания клиентских режимов вместо прямого политического правления, которую Соединенные Штаты будут применять в других частях Латинской Америки в следующем столетии{208}.

Именно в 1903 году США впервые «договорились» о контроле над 45 квадратными милями вокруг Гуантанамо в качестве базы для кораблей ВМФ, которая удерживалась до 1959 года — и даже дольше, поскольку правительство Кастро, сбросившее режим, не смогло вынудить США покинуть эту территорию. После тщетных попыток Кеннеди сокрушить кубинскую революцию во время провала в заливе Свиней, а также почти провала с Кубинским ракетным кризисом 1962 года, Соединенные Штаты решили создать постоянную базу морской пехоты в Гуантанамо, якобы для защиты государства от нападения со стороны кубинцев. Там она и оставалась, почти забытая, до 2001 года.

«Война с террором» была начата с конкретной целью: собрать тысячи пленников и допрашивать их в течение длительного времени. А поскольку такие допросы должны были проводиться за рубежом, где, согласно логическим рассуждениям, заключенные не будут находиться под защитой правовой системы США, залив Гуантанамо представлял идеальное месторасположение{209}. В январе 2002 года на базе была открыта военная тюрьма, состоящая из трех отдельных зон, известных как лагерь «Дельта», лагерь «Игуана» и лагерь «Икс-Рэй».

Известно, что к 2005 году в тюремном лагере в заливе Гуантанамо находилось 540 заключенных. Из них только четверо обвинялись в преступлениях. Тем не менее администрация Буша отстаивала этот лагерь на том основании, что с содержащимися под стражей «хорошо обращаются» и что присутствует «полная прозрачность»{210}. Это было неубедительно: те, кто знал, что заключенных в лагере пытали, считали своим долгом организовывать утечку соответствующих сведений. Среди массы публичных свидетельств была и информация от американского солдата Эрика Саара, который работал переводчиком на допросах. Саар подробно излагает практику физического насилия и сексуальных пыток. Даже официальное расследование, проведенное в лагере, признало, что в Гуантанамо впервые были разработаны практики, позднее применявшиеся против иракских заключенных в Абу-Грейб{211}.

Но оправданием для этой тюрьмы и для любого неприглядного обращения с заключенными было то, что люди, запертые там, несмотря на отсутствие судебного процесса, были, несомненно, «террористами» с миссией напасть на Соединенные Штаты. Как выразился Буш в своем обращении к Конгрессу в 2002 году, «террористы, которые когда-то занимали Афганистан, сейчас занимают камеры в Гуантанамо»{212}. Дик Чейни, уже ушедший со своего поста, но не из памяти, повторил в 2009 году, что в тюрьме заключены «худшие из худших»{213}.

Документы «Викиликс» позволяют нам увидеть, как ярлыки связаны с реальностью. «Файлы Гуантанамо», ставшие достоянием гласности в апреле 2011 года, подробно излагают дела почти всех 779 заключенных, содержавшихся там{214}.