Таким образом, ЦРУ могло заявить, что оно не пытает и не пытало как раз потому, что американская империя обладает властью давать правовое определение для пыток и навязывать это определение силой{241}.

Одно из самых важных критических замечаний в отношении пыток, сделанных Обамой и Комитетом по разведке Сената состоит в том, что они не работают. Они неэффективны при получении ценных разведданных, которые имеют следствием сохранение человеческих жизней. Поскольку оправдание для пыток заключается в том, что это защитная мера против безжалостного терроризма, — критика правильна. Однако по документам «Викиликс», а также из истории практики пыток, осуществляемых американскими властями, мы видим, что пытки не дают того результата, для которого они, как предполагается, необходимы.

Это правда, что ключевой целью пыток является допрос: желание вытянуть заявления, признания и сопутствующую информацию. Но многое из перечисленного не имело никакого отношения к «Талибану» или «АльКаиде», и множество пленников вообще не имели отношения к названным группировкам. По меньшей мере у одного из задержанных вытягивали информацию о практике журналистской работы в «Аль-Джазире». Это отчасти объяснялось тем, что Соединенные Штаты считали ее враждебной телерадиокомпанией. Более того, даже если большая часть информации, добытой в результате допросов, не поддавалась проверке, она все равно обеспечивала Соединенные Штаты признаниями, которые поддерживали их версию и подкрепляли обвинения.

Возьмем, например, дело Халида Шейха Мохаммеда, руководящего члена «Аль-Каиды», захват которого ЦРУ праздновало как крупную победу. Он был в числе тех заключенных, которых пытали «вплоть до смерти», подвергали утоплению до тех пор, пока он почти не захлебнулся{242}. Эти постоянные пытки дали признание настолько сложное, радикальное и неправдоподобное, что оно заставило видных экспертов-юристов объявить его сродни признаниям на показательных процессах при Сталине. Мохаммед сознался во всем, от нападения на Всемирный торговый центр в 1993 году до взрыва бомбы на Бали, обезглавливания Дэниэла Перла и серии заговоров по взрыву штаб-квартир НАТО, подвесных мостов в Нью-Йорке, Эмпайр Стэйт Билдинг, Сирс-тауэр в Чикаго и лондонского аэропорта Хитроу: всего 31 признание{243}.

Другая цель пыток — наказать и запугать врагов. Соединенные Штаты непосредственно участвовали в обучении спецподразделений полицейских коммандос соответствующим методам, и коммандос играли ключевую роль в развертывании гражданской войны в Ираке — особенно в подавлении деятельности против оккупантов. Пытки в данном случае должны были устрашить оппозицию. И это согласуется с использованием пыток ЦРУ и аффилированными с ним военными структурами и военизированными отрядами на предыдущих фронтах, таких как Вьетнам, Филиппины и Латинская Америка.

То, что пытки «работают» в этом смысле, не означает, что для империи всегда обязательно хорошо заниматься такой практикой. Американское господство всегда заключалось в расширении своих доминионов путем открытия рынков, а также при помощи глобальных торговых организаций. Здесь даже более, чем на войне, необходимы союзники. Если откровения о пытках что-нибудь и показывают, так это то, что присутствовало значительное давление внутри администрации Буша и вне ее с призывами не прибегать к пыткам, поскольку это оттолкнет ключевых союзников и подорвет легитимность и долгосрочные интересы Соединенных Штатов. Несомненно, одна из причин, почему так много информации было раскрыто, — борьба между фракциями в американской власти, когда многие доказывали, что пытки контрпродуктивны.

Но окончательного разрешения данной проблемы не произошло, и Соединенные Штаты до сих пор пытать не прекратили{244}. Похоже на то, что пока Америка является империей, она будет продолжать пытать. Но подобный переплет между нормативными претензиями, присущими руководящей роли Америки в либеральном мировом порядке, и суровыми реалиями военного доминирования — из тех, в который периодически попадали ее лидеры. Даже когда они санкционируют пытки, они должны стремиться дать им такое определение, как будто их на самом деле не существует.

Армии маршируют, но они должны иметь пункт назначения. Империи начинают войны, но у них должна быть цель. Естественно, что когда мы думаем об империи, мы думаем о крови. Аспект американской империи, связанный с войной, пытками, подрывной деятельностью и шпионскими атаками, привлекает основную часть критического внимания. И все же отличительная особенность империи не в этом, и относительно пыток или террора мы не должны забывать взаимосвязь между средствами и целями.

Когда миллиардер, журналист «Нью-Йорк Таймс» Томас Фридман говорил о «невидимом кулаке» американской армии, делающем мир безопасным для Кремниевой долины и Макдональдса{245}, самым захватывающим было не его высказывание о подавляющем военном доминировании Америки, а связь, которую он провел между мощью военно-политической и экономической.

Империи, предшествовавшие современной эпохе, как правило, заботились о приобретении населенной и богатой ресурсами территории для земельной олигархии, порабощении местных жителей с целью эксплуатации, а также завоевании торговых путей. Римская империя аннексировала территории для своих богатых землевладельцев. Голландская империя использовала пиратство для взятия под контроль торговых маршрутов. Колонизация Испанской империей Южной Америки, грубо говоря, превратила этот континент в огромное предприятие по добыче золота и серебра, а его население — в рабов.

Современная американская империя — зверь другой породы. Сеть ее военных баз от Гренландии до Австралии — это не часть системы территориальной оккупации или аннексии. Она скорее служит удобным способом локализации военной мощи США для того, чтобы можно было поддерживать систему государств, качества которых удовлетворяют интересам американской империи. В целом Соединенные Штаты хотят получить доступ

к торговым маршрутам и могут подкрепить свои притязания огромной военно-морской мощью, но им не нужно контролировать их напрямую. И они научились, по большому счету, делать это без обращения в рабство с 1865 года, когда подходящим оказался наемный труд. В современную эпоху мы имеем дело с торговыми соглашениями, долговым бременем и структурной перестройкой. Соединенные Штаты хотят расширить область рынков. В любом национальном государстве деловые круги получают подавляющее преимущество благодаря своему стратегическому контролю над рынками. Это верно и на глобальном уровне, так что американские корпорации имеют шансы выиграть больше всех благодаря постепенному открытию рынков и торговли.