Нога.

– Нога.

Если и когда слониха поднимает ногу, чтобы дотронуться до шеста, незамедлительно раздается щелчок, после которого она получает лакомство.

Примерно таким же образом Келли научила некоторых слоних проходить курс лечения от туберкулеза. Проблема заключалась в том, что они категорически отказывались принимать отвратительные на вкус таблетки. Поэтому один раз в день, семь дней в неделю заболевшие слонихи учились терпеливо ждать, пока Келли и кто-то из смотрителей засовывает им в прямую кишку свою руку в резиновой перчатке. По словам Келли, слонихам эта процедура доставляла не больше удовольствия, чем ей самой[8]. Забавно, но это именно то, к чему мы пришли, прожив с ними тысячи лет бок о бок на этой планете. Сначала мы от слонов бегали, потом начали на них охотиться, а потом даже смогли их подчинить. Сейчас мы – во всяком случае некоторые из нас, – делаем отвратительные вещи, чтобы спасти им жизнь.

Слоны, которым посчастливилось оказаться в приюте, похоже, живут лучше, чем любые другие слоны в Северной Америке. Они свободно гуляют на большой, покрытой лесами территории, хорошо питаются, не боятся хищников и своевременно получают лечение. И тем не менее, как мне кажется, все они должны иногда чувствовать себя героем романа Курта Воннегута – Билли Пилигримом, который после похищения инопланетянами вполне комфортно устроился на другой планете – он тоже был тщательно изучен, избалован и находился под постоянным ненавязчивым наблюдением. Несмотря на все попытки смотрителей максимально точно воссоздать естественную среду обитания, сам факт разлуки с семьей и родиной заставляет слонов чувствовать себя чужаками в приюте.

Люди давно научились приручать диких слонов, но до сих пор не смогли их одомашнить. Почти все прирученные слоны – начиная с боевых слонов Ганнибала и заканчивая современными цирковыми слонами, – рождались на воле и впоследствии «ломались», как любят говорить дрессировщики. Именно это отличает прирученных животных от одомашненных. Последних, например, коров и овец, не надо ломать, потому что благодаря длительной селекции они и так чувствуют себя комфортно среди людей. Мы специально выводили этих животных и меняли их до неузнаваемости, чтобы они идеально вписывались в нашу картину мира.

В своей книге «Ружья, микробы и сталь» Джаред Даймонд отмечает, что «большая пятерка» одомашненных животных – овцы, козы, коровы, свиньи и лошади, – обладает редким набором одинаковых качеств: они не слишком большие и не слишком мелкие; не слишком агрессивные и не слишком пугливые; быстро растут; могут отдыхать и размножаться в тесных помещениях; наконец, они соблюдают то, что Даймонд назвал социальной иерархией «Следуй за лидером». Перефразируя Толстого, он остроумно заметил: «Все домашние животные похожи друг на друга, каждое неодомашненное животное не одомашнено по-своему».

Какими-то из этих свойств слоны обладают (они строго соблюдают иерархию), какими-то нет (они слишком большие, беспокойные и очень медленно растут). Последние четыре с половиной тысячи лет условно домашние слоны вынуждены играть в страшную лотерею: меньшая часть из них отлавливается, ломается и затем всю жизнь работает на людей, а большая часть продолжает жить на воле.

В своей противоречивой книге «Завет дикой природы: почему животные выбрали одомашнивание» журналист Стивен Будянский утверждает, что «почти все важные особенности, отличающие домашних животных от их диких предков» можно объяснить одним-единственным биологическим феноменом под названием «неотения» – сохранением ювенильных признаков у взрослых особей, или, как шутливо сказал Будянский, «вечной молодостью». Эти признаки включают заметно более привлекательный внешний вид и более гибкий мозг. Если для взрослых животных характерно ригидное поведение, то неотенаты сохраняют детское любопытство, игривость и потребность в ласке и заботе. Что важно, они плохо знают, как реагировать на незнакомые виды животных, и теряются в непривычных ситуациях. Эти признаки наиболее характерны для собак (неслучайно они стали первыми одомашненными животными), но в той или иной степени проявляются у всех членов «большой пятерки».

Будянский дал подробное и весьма занятное описание того, как скованные пактом о вечном симбиозе люди и одомашненные животные захватывали планету. Человека и его ближайших союзников – пасущихся животных, объединяет, рассуждал он, то, что все мы являемся оппортунистами, которые беспрестанно осваивают новые ландшафты. Наша гибкость – наше главное оружие; «мы не панды, которые приспособились питаться исключительно бамбуком. Мы одновременно и стервятники, и травоядные, которые могут есть сотни самых разных видов пищи». Задолго до своего одомашнивания некоторые животные решили (читай: эволюционировали) во всем полагаться на человека и полностью доверять ему. Члены большой пятерки, наряду с курами, морскими свинками, утками, кроликами, верблюдами, ламами, альпаками, ослами, северными оленями, яками и многими другими видами стали домашними животными по той самой причине, по которой в свое время некоторые люди отказались от вольной жизни охотников-собирателей и занялись земледелием: так легче размножаться и переигрывать врагов. Гораздо проще пастись под присмотром пастуха, чем в одиночку выживать в дикой природе.

Неслучайно домашние собаки, овцы, козы, лошади и крупный рогатый скот по численности многократно превосходят своих диких собратьев. В свою очередь, разведение животных и земледелие позволяют на одном и том же участке жить в сотни раз большему числу людей, нежели охота и собирательство. В то время как защитники прав животных считают, что животноводство противоестественно и жестоко по определению, Будянский энергично защищает простую сельскую жизнь. «Разведением животных, – пишет он, – мы воспроизводим нечто особенное, не столь древнее в плане культуры, но по своему гораздо более содержательное, чем охота, поскольку зарождение животноводства является наглядным примером того, как эволюция работает на самом высоком уровне сложности – на уровне систем, состоящих из разных видов животных, к одному из которых мы имеем честь относиться». Мы менялись вместе с нашими животными и нашими сельскохозяйственными растениями для того, чтобы наилучшим образом удовлетворять взаимные потребности. Тем самым мы постепенно сформировали мощную (но не безотказную) экологическую систему, изменившую облик нашей планеты.

* * *

Тропа появляется тогда, когда отдельные индивиды объединяются и идут к общей цели. Поэтому многие из самых впечатляющих в мире троп проложены крупными млекопитающими – слонами, бизонами и африканскими копытными животными, – которые умеют собираться в стада.

Однако, несмотря на многочисленные научные исследования, мы до сих пор имеем весьма смутное представление о том, как функционирует стадо. Размышляя об устройстве стада, я вспомнил про одно стадное животное, которое хорошо знакомо людям уже много тысяч лет – про скромную овцу. Я захотел своими глазами увидеть, как овцы прокладывают тропы, а также получить представление о том, как мы сообща меняем ландшафты, и для этого решил попробовать себя в роли пастуха.