что Ли Лэ рядом с ней приняла защитную стойку и что-то сердито заворчала себе под нос, как сторожевой доберман.

— Нечего сюда ходить! — напыжившись, сказала Ли Лэ. — Люди будут плохо говорить про мою госпожу, понимать должен!

— Я соскучился, — жалобно ответил Цуо Су, подходя к ним. — Томлюсь в разлуке, так что даже начал видеть неприличные сны.

— Ты!.. -

Ли Лэ, вся красная, убежала в дом и хлопнула дверью.

— Зачем ты смущаешь мою служанку? — со смехом сказала Бай Юй.

— А зачем эта дура всегда думает, что я разговариваю с ней? — ответил вопросом на вопрос Цуо Су, выделив "с ней". — Все время мешается под ногами.

Бай Юй нахмурилась и толкнула его локтем в колено.

— Ты знаешь, что твой Сян Юй хочет подарить тебя Пэй-гуну?

…

— Бай Юй, ты слышала, что я сказал?

— Слышала, — еле ответила Бай Юй непослушными губами.

Что он сказал?

— Что ты сказал?

— Бай Юй, — позвал ее Цуо Су.

…

— Эй, сестричка!

— А?

— Ты знала, что Фэн Цзы нарисовал твой портрет?

Она слушала Цуо Су — и не слышала.

Она смотрела на свой двор — и не видела, куда смотрит.

Что он сказал?

Сян Юй хочет подарить ее?

Он мог ее подарить. Когда господин брал наложницу, заключался не брачный договор, а контракт на продажу. Наложниц продавали, их дарили, ими менялись. Конечно, такое происходило с наложницами низкого происхождения, для девушек из влиятельных семей контракт был просто формальностью, но по закону, она была собственностью господина, он мог делать с ней, что хочет.

Только она не думала, что Сян Юй, может так поступить.

Он беспомощно посмотрела на Цуо Су снизу вверх.

— Портрет? — бессмысленно повторила она последнее его слово.

Теперь она вспомнила, пока она расписывала покои Ми-фужэнь, Фэн Цзы усаживался в углу и что-то рисовал на куске шелка, злобно поглядывая в ее сторону.

— Откуда… откуда ты узнал?

— Я подслушал, как Фэн Цзы нахваливал тебя Пэй-гуну. Он сказал, хозяин Сян велел показать ему твой портрет.

Бай Юй резко встала и ухватила Цуо Су за рукав.

— Сян Юй велел показать мой портрет?

Сейчас у нее и ум, и сердце были отравлены обидой на Сян Юя.

Но все равно что-то было не так.

Если бы Сян Юй хотел отдать ее Лиу Бану, он давно бы отдал — без портретов и разговоров. И без участия старого придурка Фэн Цзы. Она что, принцесса, которую отправляют замуж в другую страну? Что за портреты, что за посольства?

— Цуо Су, — сказала Бай Юй, нахмурившись и поближе подтаскивая к себе юношу за рукав. — Слушай меня. Найди две банки хорошего вина и отнеси Пэй-гуну…

Они немножко пошептались под кустом жасмина:

— … он, когда пьяный, ничего не помнит… оттуда и знаю… а ты скажи… подожди и принеси… сама подожди, смотри не засни… давай бегом…

Коровы и овцы уже задремали в хлеву, когда в дверь к Лиу Бану снова постучали.

— Хозяин, вам принесли вина от Фэн-уши, — сказал слуга.

Лиу Бан, откинувшись на подушки, был погружен в приятные размышления. Сян Юй предложил ему одну из наложниц, и он раздумывал, не послать ли за нею прямо сейчас. Щекастенькое личико на портрете было не то, чтобы неземной красоты, но глазки такие кругленькие… губки тоже… ничего девочка…

— Ммм? Вино?

Вино — это хорошо.

Он был уже немножко пьяный, не мешало продолжить.

— Хозяин Фэн Цзы велел передать, что хочет показать вам свое почтение, — пояснил пришедший с вином слуга, молодой мальчик, стройный, с красивыми серыми миндалевидными глазами. Мальчик вошел в комнату и поклонился.

Лиу Бан выпустил из рук портрет, который разглядывал, и посмотрел на вошедшего слугу. Потом он поднялся с кушетки и подошел, чтобы самому взять банки с вином.

Когда он посмотрел на юношу поближе, тот понравился ему еще больше. Тело его уже было мужское, с широкими плечами и выступающими грудными мускулами, но овал лица был еще по-детски нежным. Невозможно было устоять при виде этих наивных серых глазок с заостренными уголками. Лиу Бан был преданный ценитель красоты, его не могли смутить ни происхождение, ни пол, ни возраст.

— Ути-пути, — сказал Лиу Бан приветливо. — К нам, кажется, прилетела добрая фея.

Юноша удивленно раскрыл свои невероятные серые глаза, а потом, судя по всему, что-то понял, смутился и потупился. У Лиу Бана сердце дрогнуло от взмаха длинных загнутых ресниц.

— Ммм? — спросил он благодушно.

— Фея? — неуверенно переспросил юноша.

Потом он хрипловато засмеялся и пожал плечами.

— Как прикажет Пэй-гун. Фея так фея, — легко согласился он. — Только я не уверен, что добрая.

С последними словами он невинно посмотрел на Лиу Бана.

В душе Лиу Бана расцвела сирень и запели соловьи.

— Как тебя зовут, маленький братец? Хочешь выпить с Пэй-гуном? — он обнял юношу за плечо и повел в комнату, напоследок тайком пихнув ногой зависшего в дверях слугу, чтобы убирался на хер.

Дверь в покои Пэй-гуна закрылась.

Через небольшое время за шелковым окном погас свет.

–

*[149] 对屠门而大嚼 — "смотреть на дверь мясника и жевать [когда во рту ничего нет]" — т. е. видеть то, что хочешь и не иметь возможности заполучить это.

–

Благодетели, ставьте лайки, это полезно для кармы!

ГЛАВА 59. Сян Юй, ты хотел подарить меня Лиу Бану?

Бай Юй не знала, когда вернется Цуо Су. Его долго не было!

Ли Лэ уже заснула на сундуке, а Цуо Су все еще не пришел.

Бай Юй вышла на улицу и стала ходить взад-вперед по двору.

У нее была дурацкая надежда, что придет Сян Юй и скажет ей, что это все ошибка и происки Фэн Цзы.

Но Сян Юй не пришел.

Цуо Су тоже не было.

На душе было так муторно, как никогда не было.

Ей даже не в чем было упрекнуть Сян Юя. Для него женщина была просто предметом, которым он владел, как собака, или ножик, или пряжка для ремня. Пряжка не может обижаться, если ее продают или дарят.

Она сама виновата, забыла, в каком мире живет. Возомнила о себе…

— Гав! — гавкнул Цуо Су ей в ухо, неожиданно появившись из темноты. — Ха-ха…

Он него несло вином.

— Я убью тебя, Цуо Су! Где ты был?!

— Ты убьешь меня?! — в голосе Цуо Су послушалось возмущение, он потащил ее за рукав за угол дома. — Я тебя раньше убью! Ты почему мне не сказала, что этот м@дила озабоченный, как будто пятнадцать лет в одиночке отсидел?! И, @@@дь, путает педали, где