– Что происходит? – прошептала она Артуру, когда они бросились к следующей клетке.

– Здравствуй, Хэтти! – приветствовал её этот слон.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросила девочка у Артура.

– Нет.

– Всё так, как сказал тот другой слон! – до детей донёсся возглас Виктора из клетки в конце коридора. – Лорд Мортимер запер здесь их всех, чтобы запутать тебя.

– Виктор! – Хэтти побежала в ту сторону.

Очередной слон, который выглядел в точности так же, как и Виктор, посмотрел на девочку.

– Рад видеть тебя, Хэтти Браун.

– Ты настоящий Виктор, правда? – спросила она.

– Да, – ответил слон, а вокруг хор зверей заревел: «Нет!»

– Не слушай его. Я – Виктор.

Хэтти развернулась и увидела другого слона в клетке напротив. Ну почему она не могла припомнить чего-то особенного, отличавшего её Виктора? Она поклялась бы, что всегда сможет узнать его. Эти добрые глаза. Ласковый голос. Потрёпанные уши. Морщины, из-за которых кожа напоминала растрескавшуюся глину. Но каждый из слонов глядел на неё добрым взглядом. Каждый говорил ласково. Каждый подёргивал потрёпанными ушами, напоминая о тех временах, когда она ехала у Виктора на спине и наклонялась вперёд, чтобы шепнуть другу что-нибудь.

– Это не твоя вина, Хэтти. Лорд Мортимер заточил нас десятерых, чтобы обмануть того, кто попытается меня спасти, – произнёс слон в конце коридора.

– Значит, ты Виктор? – воскликнула Хэтти.

– Да, я и есть Виктор. Рад тебя видеть. – И он улыбнулся привычной улыбкой её Виктора.

Десять. Хэтти прошла по коридору и пересчитала. И пока она считала, каждый по-своему убеждал её, что Виктор – именно он. Кто-то звал девочку по имени. Кто-то улыбался: дескать, уж она-то поймёт, что Виктор привык держаться сдержанно. Кто-то помахивал хоботом сквозь прутья решётки в знак приветствия. Другие мешкали и выжидали, как вполне мог выжидать и Виктор. Столько всего нужно было учесть, стольким не обмануться.

– Спроси у них, о чём известно только Виктору, – шепнул Артур.

– С кем я живу? – спросила Хэтти у первого слона.

– Ты живёшь со своей матерью, – ответил он.

– Она работает в супермаркете, – откликнулся второй слон.

– Она постоянно о тебе тревожится! – крикнул третий.

– Но ещё больше тревожишься за неё ты! – встрял четвёртый.

– Откуда они это знают?

– Может, ты стала знаменитой после того, что сделала.

– Знаменитой, потому что выпустила облака, и все остались без воды, – пробормотала Хэтти.

– А может, знаменитой потому, что дала отпор Лорду Мортимеру?

– Но если они правильно отвечают на любые вопросы, как определить, который из них настоящий Виктор?

В досаде Хэтти забарабанила пальцами по бедру. А потом забарабанила ещё сильнее. И прямо по карману с едой, которую притащила из дворца. Она застонала. Не везёт – так не везёт. Она же раздавила булочки и хлеб! В крепко завязанном пакете они пережили погружение в воду, а теперь она сама их уничтожила. Всё оборачивалось против неё.

А затем девочка чуть было не улыбнулась. Может, это и не очень важно. И плевать, что булочки раскрошились, потому что в водонепроницаемом пакете осталось именно то, что ей нужно.

– У меня есть идея, – шепнула она Артуру. – Не говори ничего, чтобы они не догадались, что я задумала.

– Разве я понимаю, что ты придумала? – пробормотал Артур, наблюдая, как она развязывает пакет.

Хэтти достала салфетку. Та была вся липкая от намазанных маслом ломтей хлеба, которые она взяла во дворце. И как хорошо, что она прихватила ещё масла про запас. Девочка завернула кругляш в салфетку. Вот теперь то, что надо.

Она подняла салфетку высоко над головой и прошествовала по коридору перед камерами, в которых сидели слоны.

– Всем известно, что слоны любят масло… как и то, что настоящий Виктор любит его больше прочих собратьев! – провозгласила она. – Когда я была здесь в прошлый раз, настоящий Виктор открыл мне секрет. Он сказал, что, находясь в людском царстве, учился воздерживаться от масла, а теперь ужасно горд тем, что может перед ним устоять. Эта салфетка измазана маслом. Устоять перед ней сможет только настоящий Виктор. Пусть каждый встанет у решётки клетки. Я просуну через прутья салфетку. Кто устоит, тот и есть настоящий. Кто не устоит, тот подменный.

Краем глаза она увидела, как ближайший слон подавил улыбку. Определённо, этот не Виктор. Но она всё равно подошла к нему и поднесла салфетку поближе к решётке. Он не сводил с неё глаз. Не моргая.

– Я думаю, ты можешь быть Виктором, – громко объявила она и перешла к следующей клетке.

И проделала то же самое. И снова слон не шелохнулся. Он безмолвно стоял с маслом у самого хобота.

– Я думаю, ты можешь быть Виктором, – повторила Хэтти, направившись к соседней камере.

Девочка обходила по очереди клетки, и пленники один за другим воздерживались от масла, пока она не добралась до слона примерно в середине. Хэтти показала ему салфетку, и тотчас губы его наморщились. Глаза сделались большущие, как у ребёнка, которому предложили пакетик любимых конфет. Розовый язык высунулся изо рта и потянулся к лакомству, чтобы не пропустить ни одной липкой хлебной крошки.

– Ты не Виктор! – провозгласила Хэтти, отдёргивая салфетку.

Она подошла к очередной клетке. Затем к следующей. И к ещё одной. Пока все слоны сумели устоять перед маслом, кроме того, который был в середине.

Он выдал себя. Если бы Хэтти позволила, заглотил бы всё до последнего кусочка, не дожидаясь, пока она предложит масло остальным. И как же она любила его за это.

Хэтти вернулась в середину ряда клеток и встала перед слоном, чей язык лизнул салфетку. Она видела тепло и доброту в его глазах, и сердце у неё заныло от любви.

– Привет, Виктор, – сказала она.

– Привет, Хэтти. Привет, Артур.

Приветствие звучало так успокоительно: девочка и поверить не могла, что хоть на миг усомнилась в этом Викторе. Он был настоящим.

– Я ужасно переживала!

Хэтти просунула руку сквозь прутья и положила ладонь на хобот. Она находилась в обществе наимудрейшего друга, который только мог быть у неё в жизни.

– Что ты делаешь в Гдетам-Нынчесям? Тебе положено быть в безопасности в людском царстве.

– Я думала, что видела тебя в холодильнике, но это оказался один из фальшивых Викторов, – объяснила Хэтти и покосилась на слонов в других клетках. Каждый придвинулся к решётке, стараясь расслышать, о чём они говорят. Она понизила голос: – Когда я очутилась здесь, то узнала, что произошло с тобой и с облаками, и уже не могла вернуться.