И ничего не куцый. Очень даже большой и красивый букетище. Мне понравилось! И… букет был очень кстати вчера. Как очень хороший знак, что я женщина, меня можно и нужно баловать. Костров неожиданно повысил мою самооценку до крыши небоскрёба.

– Вот что, Алексей Дмитриевич, – перехожу я, спохватившись, на официальный тон. – Цветы прекрасны, спору нет. И, как вы можете заметить, я не все раздарила – оставила, чтобы любоваться ими. Но в таких количествах они мешают и вредны для здоровья. Здесь же офис, а не цветочная лавка. Я благодарна вам за знаки внимания, но впредь хотелось бы, чтобы вы…

– Выходи за меня замуж, Юль, – перебил меня Ильин, и я не сразу сообразила, что он сказал. Стояла и по инерции продолжала открывать рот. Правда, дар речи у меня отобрало напрочь.

Он что, мозгами поехал? Потерял крышу и улыбается?..

– Э-э-э… – прорезается наконец-то голос, но мысли в ошарашенную голову возвращаться не спешат.

– Я понимаю, – проникновенно вещает Лёха, пока я пытаюсь сосредоточиться и как-нибудь уже послать бывшего далеко и подальше, – ты не ожидала. И, может, всё происходит несколько стремительно, но у меня сейчас нет другого выхода. Вообще-то я планировал ухаживать и завоевать тебя заново. Ведь у нас всё было, правда? И любовь, и понимание. Я… сглупил тогда, о чём жалел и жалею до сих пор. Потерял столько лет. Пытался найти счастье, но не преуспел.

Он думает, я сейчас заплачу? Упаду ему на плечо и умру от умиления?

Пытался он. Дочь родить ума хватило, а счастье, оказывается, в другом месте выдавали.

Да, в жизни бывает всякое. Я это понимаю. И, может, пора простить и отпустить Ильина. Забыть прошлое. Нам как-то работать с ним придётся. Но его воспылавшие чувства сейчас вызывают не удивление, а подозрение.

– А дети мои тебя не смущают? – спрашиваю, поглаживая живот.

Не знаю, зачем я его испытываю и даже издеваюсь слегка. Не могу принять всерьёз? Возможно.

Тут же на ум приходит Костров. А его я воспринимаю правильно? Ведь почти та же ситуация: скоропостижное обещание жениться, статус невесты, знакомство с родителями. К нему у меня никаких подозрений нет?

Ильина я хотя бы знаю. Все нюансы его души, так сказать, трещины и выпуклости. Тьфу!

Пауза затягивается, потому что Лёшка терпеливо ждёт, когда я вынырну из своих мыслей.

– Это ж не первые дети, у которых будет настоящий, пусть и не биологический отец, – пожимает он плечами. И глаза у него честные-честные. А ещё торжествующие. Его, наверное, прёт от собственной смелости. Заносит на поворотах. Даже странно. Потому что слишком философски и спокойно.

– А что на это скажет твоя мама? – мягко интересуюсь я.

На миг лицо его омрачает туча, но он не позволяет себе потерять тщательно нацепленное благодушие.

– А что мама? – удивлённо приподнимает он брови, но слишком фальшиво у него получается изображать спокойствие. По его напрягу я понимаю, что мама продолжает выедать Лёхе мозг чайной ложечкой, не особо спрашивая и прислушиваясь к его мнению.

– Боюсь, она бы и одного с трудом пережила чужого ребёнка, а тут двое, – пытаюсь объяснить очевидное.

– А давай я со своей мамой разберусь сам, – начинает заводиться Ильин. – Ни ей не придётся с нами жить, ни нам с ней. У меня своя жизнь, и я давно решаю, как мне поступить, кого любить и чьих детей воспитывать!

А главное – зачем? Я всё равно не верю во внеземную любовь, странно вспыхнувшую после многих лет. Может, всё дело в акциях «Солнечного компаса»? Самое логичное объяснение из всех существующих.

Но додумать мысль я не успеваю: у меня снова звонит телефон.

– Привет, – интересно, почему от его голоса у меня сердце ёкает и падает во все эрогенно-значимые места? Мне даже ответить трудно, но у меня здесь трагедь, а мне надо изо всего этого вылезти и желательно без шрамов.

– Соскучился? – да, сарказм – это защитная реакция.

– Ужасно, – звучит искренне, но Кострову я тоже не склонна верить. Хотя бы потому, что однажды я упала и разбилась. – Что делаешь?

– Да вот, меня здесь замуж зовут. Детей моих усыновить хотят, – брякаю не думая.

Пауза. Грохот декораций. Или это Костров там в обморок упал? А затем зловещее:

– Никуда не уходи. Жди. Я скоро буду!

Двойное счастье

Егор

Я как чувствовал. Меня вёл внутренний голос, что требовал позвонить Юле вот прямщас, не откладывая.

Мы только что поскандалили с братом. Ну, так. В очередной раз и не особо серьёзно. Если совсем справедливо, то скандалил Пашка, а я, как всегда, внимательно слушал – то есть думал о своём. Когда он немного спустил пар и на минуту заткнулся, я прямо посмотрел ему в глаза и без обиняков спросил:

– Ну, и кто она?

– В смысле? – попытался играть в партизана мой брат, но передо мной он всё равно что голый. Пашка задет, обижен, на взводе. Никакая рабочая муть его так завести не могла. То есть вероятность была высокая, но он тогда себя по-другому ведёт.

– У тебя на лице всё написано. Я хочу видеть девушку, которая тебя обломала.

– И это брат называется! – вспылил Пашка. – Ты бы лучше со своей личной жизнью разобрался. А то сидел, учёный-мечтатель, звёзды считал, а потом первую попавшуюся завалил и… Кстати, как твои дела? Уже она тебя под венец тянет? Машины-платье-ресторан заказывает?

Я помрачнел. Это я вроде как согласен и на машины-платья, а Юля и не спешит. Она вроде как миссию свою выполнила – сообщила о ребёнке, и справилась. В тонкую игру на нервах и чувствах я не верил. Юля не такая.

– О-о-о… вижу она ещё крови попьёт. Но это твой выбор. Не захотел, чтобы я всё решил, мучайся теперь!

– И тебе того же желаю, – не остался я в долгу и поспешил с братом расплеваться, пока у нас до непримиримых обстоятельств дело не дошло. Пашка у нас взрывоопасный – может и драться полезть. В былые времена намылил бы мне шею, но сейчас… гм, я бы, наверное, рискнул попробовать. А то он слишком уж зажрался, гад. Но затевать потасовку в офисе – последнее дело. Так нельзя. Даже если эмоции из ушей лезут.

И вот тут у меня зачесалось. Сложно объяснить собственные чувства. Словно что-то толкает, заставляет сделать то, чего, вроде бы, и не хочешь.

Я недолюбливаю телефоны. Терпеть их не могу – точное определение. Но позвонить Юле срочно и сейчас – как вспышка в голове. И я сдался. Слабак. Не быть мне брутальным мачо, как Пашка, ну и пусть.

– Соскучился? – спрашивает моя девочка, и я понимаю: что-то не так, слишком она напряжена, и голос у неё аж звенит, но у меня мозги отключаются, потому что понимаю: да, это правда. Мне её… не хватает.

Может, Пашка прав? Я слишком долго жил затворником, не особо общался с девушками, и они меня мало интересовали. Хороший секс – да, отношения – категорически «нет». Где я и где серьёзные отношения? Семья и дети? Вообще не угадывалось никогда. А тут… как помешательство. С первой секунды, с первого взгляда. И с каждым днём внутри уверенность: моя. Она. Никто другой. Будто взяла и околдовала, затянула в свои сети.