— Где-то через неделю.

Рорк шагнул под душ, и Элизабет вошла в ванну, чтобы продолжить разговор. — Ты же делаешь что-то опасное?

— Немного, но я очень осторожен.

— На это я не подписывалась. У меня все было замечательно до того, как в моей жизни появился ты.

Рорк высунулся из душа и, схватив Элизабет за запястье, втащил ее за собой, а она даже и не подумала сопротивляться.

— Скоро все снова будет замечательно, — заверил Рорк, стягивая с нее мокрую одежду.

— После того, как ты уйдешь?

— После того, как ты согласишься начать собственное дело на мои деньги и заведешь ребенка.

— Спасибо, что еще раз напомнил о том, что для меня важнее всего в жизни.

А потом их губы соприкоснулись, заставляя забыть обо всем на свете.

Готовя лазанью в семь часов утра, Элизабет наблюдала, как Рорк говорит по телефону, уже по одному его виду понимая, что сегодня он вряд ли сможет оценить ее кулинарные таланты.

— А это не может подождать до понедельника? Меня сейчас как-то мало волнуют желания Анны.

Потом Рорк зашел в ванную комнату, и окончания разговора Элизабет уже не слышала.

Не стоило ей лезть в душ вслед за Рорком, новая рубашка воду пережила, а вот у нее уже не осталось не единого шанса так просто расстаться с Рорком. Они два часа провели друг у друга в объятиях, а ей все еще хотелось продолжения, нет, честно, перед таким мужчиной просто невозможно устоять.

— Меня срочно ждут на аукционе, у них случилось что-то такое, что никак не может подождать до понедельника, — пояснил вернувшийся Рорк, обнимая ее за талию и целуя в щеку. — Я вернусь через час.

— Не думаю, что тебе стоит возвращаться.

— Что-то не так? Я думал, мы во всем разобрались.

— Я знаю, и мне жаль, что все так получилось, — пояснила Элизабет, крепко прижавшись щекой к его груди и не в силах смотреть ему в глаза. — Но я не могу больше с тобой встречаться. Каждый раз, когда ты уходишь, мне остается лишь гадать, увижу ли я тебя снова. Для тебя такая неизвестность — радость, а для меня — пытка.

— Элизабет.

— Прошу тебя, пойми, как мне нелегко, — прошептала Элизабет.

— Но все может быть иначе, ты очень важна для меня.

Элизабет понимала, что такое признание от Рорка много стоит, но все же отчаянно пыталась настоять на своем.

— Ты тоже для меня очень важен, и именно поэтому я не могу больше с тобой встречаться. Иначе потом мне будет слишком больно.

Ложь, ей и сейчас уже слишком больно. Год назад, когда погибла сестра, Элизабет чуть не сошла с ума от горя, а теперь, теряя Рорка, она чувствовала, как вся ее жизнь разлетается на части, погребая ее под своими обломками.

— Я не хочу тебя терять.

— Только не говори, что хочешь остаться друзьями.

Рорка никому и никогда не удастся приручить, он слишком много времени в детстве провел в одиночестве, и теперь ему просто не нужна семья. Он слишком привык к свободе и мог теперь рассчитывать только на себя.

— Значит, если ты действительно мне дорога, я должен от тебя отказаться?

«Нет, если я действительно тебе дорога, то ты должен остаться со мной в Нью-Йорке и сделать меня самой счастливой женщиной на земле».

— Да, ты должен от меня отказаться. К тому же нам больше незачем быть вместе.

— Хорошо. — Рорк легонько поцеловал ее в лоб, взял куртку и направился к двери.

Может, она сейчас совершает самую страшную в жизни ошибку?

— Рорк…

Он оглянулся у самой двери.

— Я причиню тебе лишь еще больше боли, а я этого никогда не хотел. Прощай, Элизабет.

Ей следовало бы быть благодарной за то, что он сумел устоять и выполнить ее просьбу, но вот только почему-то Элизабет не чувствовала ни счастья, ни даже облегчения. А ведь они провели вместе совсем немного времени, почему же так тяжело расставаться? Отчего так болит сердце и щиплет глаза?

Что ж, все просто. Несмотря на свое обещание, она все-таки влюбилась, еще раз доказав свою глупость, ведь для Рорка она никогда не станет так же важна, как и его свобода.

* * *

Рорк поймал такси и отправился на аукцион, хотя рассчитывал провести этот день совершенно иначе, наслаждаясь жизнью в объятиях Элизабет. Так почему же он позволил вытолкать себя за дверь? Все его существо требовало, чтобы он остался и боролся за нее, и, если бы он не пообещал себе после смерти матери избегать всех романтических отношений, он мог бы…

Что?

Элизабет хотела того, что он не в силах был ей дать. Семью, безопасность. А он просто не может подолгу сидеть на одном месте, наполняя чью-то жизнь смыслом. Разве он не подвел маму? Разве ее сердце разорвалось не потому, что он ее оставил? Рорк поклялся, что никогда и ни за что не сблизится ни с одним человеком, чтобы не навредить ему.

Рорк выбрался из такси, вошел в офис и, увидев, как Анна нервно расхаживает по кабинету, сразу понял — случилось что-то серьезное.

— Где ты был?

— В Каире.

— Как ты мог уехать, ничего мне не сказав?

— У меня возникли неотложные дела.

— А ты знаешь, что случилось?

— Расскажи.

— Его высочество Раиф Коури позвонил и сказал, что его дядю, Маллика, у алтаря бросила невеста.

Первым делом Рорк порадовался за Дариуса, которому все-таки удалось отстоять любимую женщину, а потом слегка встревожился, ведь если о его участии в этом деле станет известно, это может стать последним гвоздем в крышку гроба аукциона.

— А я тут при чем?

— Они во всем винят проклятье, павшее на их семью из-за похищения «Золотого сердца».

— Проклятье тут ни при чем.

— Да, но Раиф уверен, что похищенная статуэтка у нас.

— Это не так.

— Ну так докажи это.

— Я не могу.

— Почему?

— Потому что документы, подтверждающие подлинность и законность нашего «Золотого сердца», похищены. Пока я не верну их, принц может заявить, что у нас его статуэтка, и я ничем не смогу доказать, что он ошибается.

— Он никогда так не поступит.

— Возможно, но не забывай, что ФБР считает, что это я украл статуэтку.

— Вся наша репутация зависит теперь от этой статуэтки.

— Ты думаешь, что я этого не знаю? Но раньше четверга я ничего не смогу сделать.

На обратном пути Рорк прошел мимо пустого кабинета Ванса. С тех пор как в его жизни появилась Шарлотта, бизнес отошел для него на второй план.