— Украли серебряное ожерелье, — ответила девочка.

Ни за что в жизни она бы не призналась, что видела воровку.

— Твое ожерелье? — изумился Иньяцио.

— Не мое, ожерелье Мадонны, — возразила Роза.

— Святотатство! — завопила Алина и, поднявшись с колен, бросилась к мужу.

— Хватит комедий! — оборвал ее Иньяцио.

— Святотатственная кража для тебя комедия? — возмутилась Алина.

— Не кража, а твои вопли — комедия, — уточнил муж.

Он отдал поводья работнику и двинулся вместе с Алиной к дому.

— А тебе не пришло в голову, что воры могли напасть на Розу? — с упреком спросил он жену.

Нет, об этом мать не подумала, вся охваченная праведным гневом.

— Ничего с ней не случилось, — холодно заметила Алина.

— Хватит спектаклей, — решительно заявил Иньяцио. — Немедленно освободи малышку. Слышишь, немедленно! С этой минуты я буду заниматься дочерью. А украденное ожерелье пусть послужит тебе уроком.

Иньяцио неожиданно повернулся и пошел по дорожке обратно.

— Ты куда? — спросила Алина.

— Заберу Розу, — сухо ответил он, бросив на жену раздраженный взгляд.

— И ты против меня, — обиделась Алина. — Все против…

— Я не против тебя. Должна же быть хоть какая-то справедливость…

Он отвязал Розу, а жена бросилась в спальню излить обиду и отчаяние перед ликом Христовым.

— Испугалась? — спросил у девочки отец.

— Нет, папа, — ответила Роза, обнимая Иньяцио.

— Хочешь красивое ожерелье? Оно будет только твое, и ты сможешь надевать его когда угодно.

— Нет, папа, спасибо вам, но мне ничего не надо, — произнесла счастливая Роза.

Она уже получила то, что хотела. А теперь, чтобы счастье ее было полным, не хватало только одного: не хватало Анджело, которому она могла бы рассказать правду о краже ожерелья.

Анджело вернулся лишь через несколько лет, вернулся неожиданно, так же, как и уехал. Розе исполнилось двенадцать: она вытянулась, похорошела, и все ее существо дышало ароматом ранней весны. Она никогда не забывала далекого старшего брата. Его письма, залепленные странными марками и непонятными для Розы печатями, хотя она теперь умела читать и писать, поддерживали память о нем.

Но жизнь ее шла от одного открытия к другому, от чуда к чуду, и дни казались ей бесконечной чередой новых и разнообразных событий. Кража ожерелья у Мадонны ушла в далекое прошлое; о ней иногда вспоминали летом в годовщину той истории. Алина смирилась с отказом дочери, которой монастырская жизнь вовсе не казалась единственным призванием молодости. Иньяцио занимался девочкой больше, чем раньше.

Анджело отпустил усы, стал выше и шире в плечах. Лицо у него было обожжено солнцем, взгляд решительный, выражение мужественное. О нем ходили невероятные слухи. До «Фавориты» дошло известие о кораблекрушении в Яванском море. Двое спасенных якобы были миланцами, и один из них, вероятно, Анджело.

Роза не сразу узнала брата. Он беседовал с отцом, а родственники и работники почтительно прислушивались к разговору. Но стоило Анджело раскрыть объятия, как девочка, смеясь и рыдая, бросилась ему на шею.

— Вернулся, наконец-то ты вернулся! — шептала она, пока он гладил ее волосы.

— Я вернулся, чтобы увидеть тебя, — прошептал Анджело на ухо сестренке.

Роза подняла на брата влажные от слез глаза.

— Правда? — спросила она, не осмеливаясь верить собственному счастью.

— Разве можно шутить, когда речь идет о таких важных вещах?

Алина также расцеловала сына со слезами на глазах, забыв прошлое.

Возвращение Анджело стало памятным событием, в нем было что-то от чуда или от волшебной сказки, что-то глубоко взволновавшее всю семью — такое не забудется никогда.

Наконец, после стольких лет ожидания, Роза в тишине своей комнаты смогла рассказать брату правду о краже ожерелья. Он смеялся до слез, наблюдая, как двенадцатилетняя девочка изображала отчаяние и проклятие Алины, потрясенной святотатством.

— Мадонна совершила чудо, — заявил Анджело.

— Ты действительно думаешь, что произошло чудо? — спросила Роза.

— Конечно. Мадонна дала понять нашей матери, что иногда украшения лучше носить такой красивой девочке, как ты, — заключил Анджело, поцеловав сестру в волосы.

Они сидели на кровати, и Анджело положил на одеяло какой-то пакет, завернутый в грубую ткань. У Розы были все основания предполагать, что в пакете скрывался подарок для нее. Ей так хотелось раскрыть тайну, но она молчала из страха, что чудесный сон может развеяться в мгновение ока.

— Я получила твое письмо из Африки. Ты там разбогател? — спросила девочка.

Она знала из вечерних бесед взрослых, что там, в Африке, наши солдаты воюют за золотые жилы, многокилометровые и глубокие.

— На войне никто не богатеет, — помрачнев, ответил Анджело. — Я таких не знаю.

— Ты с турками дрался?

Роза расспрашивала, чтобы утолить любопытство, а также чтобы заставить себя забыть о таинственном пакете.

— Ни с кем я не дрался, — сказал брат.

Девочка почувствовала разочарование.

— Да я просто так спросила, — смутилась она.

Роза знала: брат — человек сильный и мужественный. Почему же он так равнодушно говорит о сражениях? Все вокруг одобряли войну, которая должна была принести славу и богатство Италии, все, кроме ее брата да молодого социалиста по имени Бенито Муссолини. Говорили, что Муссолини убедил демонстрантов лечь на рельсы, чтобы задержать воинский эшелон.

Анджело взял пакет и протянул сестренке.

— Я привез то, что обещал, — наконец произнес он.

Услышав эти слова, Роза почувствовала себя на седьмом небе от счастья.

— Открой сам, — попросила она.

Анджело с нарочитой медлительностью начал его развязывать, а сердечко Розы билось так, что она едва не потеряла сознание. Она прекрасно помнила обещание Анджело.

— Я привез тебе упавшую звезду.

И Роза увидела, как из пакета появилась отливавшая серебром раковина размером с большой кочан капусты.

— Упавшая звезда! — воскликнула девочка и протянула к раковине руки, но коснуться подарка не осмелилась.

Ее черные глаза стали огромными.

— Где ты ее нашел?

— В океане. Я же тебе говорил: падающие звезды уходят на дно океана. Я нашел ее недалеко от острова, который называется Суматра.

— А далеко этот остров?