Как-то раз, делая в шкафах ревизию и выбрасывая ненужные вещи, бросил на пол летний пиджак (в этом пиджаке он бродил по Парижу, а все, что напоминало Веру, выбрасывалось). Внимание привлек неестественный стук. Сергей обшарил карманы и в одном обнаружил ключи со знакомым брелоком. В памяти снова воскресли воспоминания, а с ними раскаяние разрывало душу на части. Ключи Вера бросила в пиджак, видимо, когда забирала вещи. Ее нет, а он есть, он толкнул ее в могилу, чувствовал – его вина.

Мама с ужасом восприняла перемену в сыне. Стал грубым, циничным, угрюмым, менял женщин, что иногда сопровождалось скандалами, о пьянстве и говорить нечего. Сыну нужна помощь. Притащила мама психолога прямо к сыну в офис, и что? Сережа выставил обоих самым неделикатным способом: вытолкал в шею психолога на глазах подчиненных вместе с мамой. Она сгорала от стыда.

Вечером оба родителя осчастливили сына визитом. Он слушал их молча, гладил, держа на коленях, своего мерзкого и дикого кота. Потом, не говоря ни слова, ушел в другую комнату, уселся перед телевизором. Павел Сергеевич никогда не повышал голос на членов семьи, а тут… сорвался. Сергей же вел себя так, будто один в комнате, то есть никак. Стоило отцу сделать паузу после десятиминутной тирады обвинений и взываний к разуму, чтобы перевести дух, как сын совершенно ровным голосом сказал:

– Прошу не вмешиваться в мою личную жизнь.

Мама, женщина умная и практичная, не могла не заметить, что такая неблагоприятная перемена произошла после разрыва с Верой. Подробностей оба родителя не знали, ей Вера никогда не нравилась, но на данный момент нужно вернуть сына к нормальному состоянию, она отчаянно взмолилась:

– Боже мой, Сережа! Если тебе плохо без Веры, мы не возражаем, живите.

Этого не следовало делать. Столько потрачено сил на «забыть»… Сергей вскочил взбешенный (они даже попятились) и с пеной на губах яростно бросил:

– Не смей напоминать о ней, не смей! Это ты! Ты этого хотела, получай! И оставь меня, наконец, в покое! Оба оставьте!

Снова сел, направив взгляд на экран, где диктор громко давал советы по осенним работам на дачных участках. Родители постояли некоторое время, затем ушли, не понимая обвинений. Надежда Михайловна по дороге плакала, сетовала, что слишком любили сына, а он вырос черствым и жестоким, муж утешал:

– Надюша, успокойся, время лечит, все пройдет, переболеет.

Они оставили его в покое.

До нынешней пятницы, когда Сергей увидел Лору по телевизору, жизнь текла хоть и однообразно, зато спокойно. За каких-то три дня в жизни образовался полный хаос: три подряд смерти и живая, невредимая Вера. Тут свихнешься. Открыв дверь квартиры, он носом учуял запах приготовленной еды. Ирина. Хотел уйти. Не успел, она вышла навстречу.

– Сережа, как ты долго. Мой руки, будем обедать.

Ирина убрала квартиру, приготовила обед. Ведет себя, как жена, видно, надолго решила обосноваться. Что за бабы! Не успеют переспать, сразу устраивают демонстративный показ своих кастрюле-пылесосных достоинств. Он кинул в рот таблетку, запил водой и опустил глаза в тарелку с супом. Кусок не лез в горло, хотя сосало под ложечкой.

– Да, так что там с Олегом?

– Олег?.. Самоубийство, – устало ответил Сергей.

– Да что ты?! Какой ужас! Кто бы мог подумать! И что теперь? У твоего отца будет масса неприятностей?

Он пожал плечами. Неужели не понимает, что ей лучше уйти? Он хочет быть один. «Господи, помоги от нее избавиться», – взмолился про себя.

– Ира… я что-то не хочу есть. Страшно болит голова. Спасибо.

Лежал не двигаясь, будто спит. Ирина ходила на цыпочках, видимо, собиралась. Хлопнула входная дверь – ушла. Сергей развалился свободнее, с облегчением вздохнув. Голова начинала тонуть в забытьи, но вдруг что-то внутри встряхивало, и Сергей снова лежал без сна, прислушиваясь, как в груди испуганно трепещет его душа.

Виктор Черемис уложил руки на стол и замер в ожидании, сосредоточив внимание на доверху наполненной тарелке в руках жены. Ей удалось донести лапшу и поставить перед мужем, не разлив ни капли. Взглянув на стол, она ойкнула и, насколько возможно при ее комплекции, убежала. Витя любит за обедом выпить грамм сто водочки и закусить чем-нибудь остреньким, а она забыла поставить. Несколько раз бегала туда-сюда, Черемис озадачился: как же так, в доме есть все, а подносов нет? Завтра же зайдет к знакомому хозяину шашлычной, Черемис помогал ему уменьшить сумму откатов, тот отблагодарил, конечно, но пара подносов невелика потеря, а Ане будет приятно, она ценит заботу.

Черемис не прикасался к еде, пока не появилось все нужное для обеда, в собственном доме он хранил традиции, им же установленные. Дома он любит порядок, любит покой и уважение, уважение! – которого недостает на работе.

Наконец и Аня села, взялась за ложку, а Черемис за рюмку. Сегодня дети у бабушки. Он взглянул на чернобровую и черноокую Анну, грудастую, розовощекую и послушную. Чего это некоторым не нравятся полные? Ну, что за женщина меньше ста килограмм? Такую толком не потрогаешь, вот Аня пробуждает аппетит всякий раз, стоит посмотреть на ее формы. Но это не сейчас, а в положенное время. И Черемис, выпив, приступил к ритуалу обеда.

Есть у Вити мечта: стать вторым лицом. Первым не быть однозначно, но вторым… Это возможно, если должность Тулина займет Илья Васков. А больше некому, но жаждут многие. Васков еще молодой, цепкий, хитрый, он не забудет верного Витю. Эх, мечты… Завибрировала трубка.

– Витек, здорово, – услышал он голос брата.

Предупреждал ведь, звонить в крайнем случае. Младший брат Гена начал свою жизнь в колонии для несовершеннолетних, много лет о нем не было слышно. Черемис женился, обзавелся детьми, пристроился на тепло местечко, выстроил перспективу и забыл о существовании брата. На тебе! Является четыре года назад с новым паспортом, «чистенький». Поскольку Виктору такой хвост при честолюбивых планах был ни к чему, он поставил Гене условие: об их родстве никому! Исключение не составила и жена. Гена не возражал, кстати, благодаря ему у Черемиса появился достаток.

– Чего тебе? – сухо спросил Виктор.

– Витек, тут такое дело… У меня новые бабочки, ты посмотрел бы.

– Завтра. – Виктор не отличался многословием.

– Нет, Витек, сейчас. У меня еще новость… По телефону не могу.

– Намекни.

– Твой у меня. Э… со своим самоваром. Хе-хе. Приедешь?

– Еду, – был ответ Черемиса.

Он крутил руль старенькой иномарки. Хотелось бы купить машину покруче, и деньги есть, да нельзя. Ага, купи – начнется: где бабло натырил? Тулин вообще озвереет. Он скромность любит, не надо дразнить людей, говорит. А сам? За чей счет был банкет в «Россо»? Из городской казны перечислят денежки Сергею, в свой карман положат астрономическую сумму. Но скромность любит. Лицемер!