Меня матери не бросали – они умерли.

Моя родная мать, Эбби, умерла при родах. У нее были проблемы с сердцем, о которых никто не знал, и, когда она рожала меня, сердце ее не выдержало напряжения.

Эбби и отец женаты не были. Они были молоды, у них были серьезные отношения, но отец не пользовался презервативами, и вот спустя девять месяцев – привет, Джордан.

После смерти Эбби отец растил меня один, с помощью дедушки. Когда мне было два года, в город вернулась моя мачеха, которую я всегда называл мамой, потому что никакой другой мамы я не знал. Они с отцом сошлись. Папа с мамой полюбили друг друга еще в детстве. Потом мама поступила в колледж и уехала из города, а отец остался здесь, окончил полицейскую академию. Перед ее отъездом они расстались. Тогда-то папа и встретил Эбби, и на свет появился я.

Четыре года назад ушла и мама, и с тех пор отец на других женщин не смотрит.

На его долю выпало немало несчастий. Он похоронил двух любимых женщин. Думаю, с их смертью он утратил веру в любовь. Вполне понятно.

Вот почему и я не женюсь. Женщин рассматриваю лишь как средство для удовлетворения своих сексуальных потребностей.

Звонит телефон.

– «Золотые дубы».

– Привет, сын. Как дела?

– Привет, папа. Нормально. Как дедушка? Уже свел тебя с ума?

– Конечно, – смеется он. – Ты же знаешь деда. Как дела в отеле?

– Нормально. Постоялица у нас сейчас. На две недели заселилась.

– Постоялица? – Молчание. – С тобой сейчас в гостинице живет женщина?

– Да, папа, – вздыхаю я.

– Она одна?

– Угу.

– Сколько ей лет?

– Не знаю. Наверно, она моего возраста или, может, на несколько лет моложе.

– Парень у нее есть?

– Господи, папа. – Я снова вздыхаю. – Откуда мне знать? – Ложь. – Ее личная жизнь меня не интересует. Я не собираюсь к ней подкатывать, ясно? Она не в моем вкусе.

Маленькая ложь. Мия не принадлежит к тому типу женщин, которые обычно меня привлекают. Ей вообще нет равных.

– Все девушки в твоем вкусе, Джордан.

– Ну это ты загнул! – усмехаюсь я. – Если некрасивая, ни за что не стану связываться! Блин, папа, за кого ты меня принимаешь!

– Господи, Джордан, ну что ты все время сквернословишь?

– Так, блин, надо.

И как только родителям удается в считаные секунды превратить тебя из взрослого мужчины в подростка?

– Значит, она некрасивая? – снова начинает отец.

– Кто? – прикидываюсь я.

Он громко вздыхает.

– Та девушка, которую ты не собираешься затащить в постель.

– Ну… не то чтобы некрасивая…

Он смеется. Во весь голос.

Достал.

– Послушай, я знаю, для тебя я полный лузер, и это моя вина, но я вполне способен держать свои руки при себе. Эту девушку я пальцем не трону. Она – наша гостья. Точка.

– Тихо, сынок, успокойся. Во-первых, я не считаю тебя лузером. Ты меня слышишь? Просто тревожусь за тебя. Это родительская привилегия. Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, но ты всегда ищешь счастье не там, где нужно. Особенно в последнее время.

Слишком серьезный пошел разговор. Не люблю серьезных разговоров. Тем более с отцом.

Я уперся рукой в стену, уткнулся в нее лбом.

Протяжно вздохнул.

– Папа, у меня все хорошо. Я счастлив. Послушай, мне пора. Передай привет дедушке, ладно?

– Непременно. – Судя по голосу, он унялся, и слава богу. Не хочу, чтобы наша беседа длилась дольше, чем нужно. – Пока, сын. До связи.

Я повесил трубку и только потом сообразил, что забыл сообщить ему про Дозера. Ладно, фиг с ним. Сейчас я не в настроении перезванивать ему. Потом сообщу.

Я несу кофе на улицу. Мия сидит за столом. Очки сняла. Откинувшись на стуле, запрокинула голову и смотрит в небо.

Похоже, я наблюдаю за ней дольше, чем следует.

Она внезапно подняла голову и перехватила мой взгляд.

Делая вид, будто нет ничего странного в том, что я смотрел на нее, подхожу к ней с улыбкой, ставлю кофе на стол.

– Спасибо. – Она улыбается, и у меня такое чувство, словно я получил удар в грудь.

Меня это начинает напрягать. Не ее улыбки, нет… улыбается она очаровательно. Меня раздражает моя реакция на них. На нее.

Я отодвигаю стул, сажусь напротив нее, делаю глоток кофе, ставлю чашку на стол.

– Придумала, с чего начать? – Я киваю на лежащие перед ней распечатки.

Мия тоже глотнула кофе, глядя на меня поверх чашки.

– Пожалуй, лучше начать с Анны, которая живет в Фармингтоне. Это ведь самый большой город, да? На месте мамы, если б мне нужно было уехать, я подалась бы туда. Или, может, вообще в другой штат, чтоб труднее было найти.

Уголки ее губ опущены. У меня больно сжалось… даже не знаю. Просто мне не нравится видеть ее печальной.

– Думай в позитивном ключе, Мия. Начни с того, что мы имеем, и пляши оттуда.

Она подняла на меня глаза.

– Ты прав. Завтра же поеду туда…

– Поедем вместе, – поправляю я.

Я, конечно, предпочел бы не ездить в Фармингтон. После того, что случилось с отцом, этого города я избегаю как чумы. Но я не могу отпустить ее туда одну. Да и маловероятно, что днем я увижу там кого-нибудь из тех, кого не хочу видеть.

Такие типы, как я, выползают только по ночам.

Мия ставит чашку на стол.

– Тебе не обязательно ехать со мной. Ты и так мне помог… да и гостиницу не бросишь.

Откинувшись на стуле, я заношу ногу на ногу, кладя лодыжку на бедро.

– Если ты не заметила, у нас нет большого наплыва клиентов. Ты – моя единственная гостья. Считай, что это входит в пакет услуг.

Я открыто улыбаюсь, чтобы Мия не усмотрела двусмысленности в моих словах.

Она смеется.

Хороший знак.

Приподняв брови, она опять начинает теребить свою чертову губу.

– Хмм… и что же входит в этот пакет услуг?

Ха. Она со мной флиртует. Любопытно.

Чертовски. Любопытно.

– Ничего конкретного. По обстоятельствам.

– А, ну да. – Она не отводит взгляд.

Мне очень нравится, какой оборот принимает наш разговор. Я не должен этому радоваться, но поделать с собой ничего не могу. Мия проявляет заинтересованность, и я буду зондировать почву, пока не пойму, что это значит.