В Японии меня не ждали. Информация о побеге не успела пройти по экстренным каналам. Это сильно облегчило мне задачу.

Гайя снабдила меня более детальной и корректной информацией о местонахождении колокольчика, чем была у генерала. Она рискнула появиться на поверхности возле точки моей высадки у древнего храма, в исторической части Киото, не только предоставив нужные данные, но и восстановив мои силы после режима.

Нет, японцы не были излишне самоуверенны, не создав вокруг тюрвинга соответствующий периметр безопасности. Напротив: система охраны и защиты была такой продвинутой, что ни один материальный объект не смог бы проникнуть внутрь периметра ни по воздуху, ни даже под землёй. Тут были задействованы высокоэнергетические поля и даже рентгеновские лазеры, способные мгновенно уничтожить любой летательный аппарат. Но, очевидно, эта система не учитывала возможности тюрвинга перемещения. Вероятнее всего, западные союзники просто не сочли нужным поделиться такой информацией со своими коллегами.

Поэтому я сразу оказался внутри самой охраняемой зоны периметра.

Безусловно, моё появление вызвало тревогу, но для того, чтобы система успела отреагировать, нужно было время. Которого у противника не было.

Тюрвинг лежал на простом гранитном камне, установленном в центре храма. Точнее, три предполагаемых тюрвинга. Японцы изящно решили вопрос «последней линии обороны», сделав точнейшие копии колокольчика и разместив на максимальном отдалении друг от друга.

Со всей возможной скоростью, в режиме, я успевал забрать два колокольчика из трёх до полной блокировки помещения. Гайя снабдила меня точным таймером реакции защитного периметра, основанном на наблюдениях во время учений.

Найти подсказку, малейшее внешнее отличие колокольчиков даже в режиме мне не удавалось. Наверно, с этой задачей смог бы лучше справиться Кай, с его особенным зрением… я даже успел подосадовать тому, что друга нет рядом — но уже начал действовать.

В этой ситуации я поступил единственно возможным образом. Взял два колокольчика из трёх, после чего, используя тюрвинг, переместился в черноту звёздного неба.

Я предпочёл рискнуть тюрвингами, но не Катей. Поэтому переместился в Москву, в Главный штаб Вооружённых сил.

Странно, но меня тут не встречали. Возле зала совещаний, из которого я отправился в Германию, царила странная суета: мимо меня бегали люди, как военные, так и гражданские, с какими-то распечатками и планшетами в руках. Я растерянно огляделся. Потом пожал плечами и, толкнув массивную деревянную дверь, вошёл в зал совещаний.

Катя была тут — сонная, немного помятая, но совершенно невредимая. Справа от неё, откинувшись в кресле, сидел уже знакомый мне адмирал. На его лице застыло очень странное выражение: смесь ярости, безграничного удивления и растерянности.

— Что тут происходит? — спросил я.

Адмирал поднял глаза и взглянул на меня. При этом его выражение лица никак не изменилось.

— А. Это вы, — ответил он.

— Гриша! — Катя вскочила с места и бросилась мне на шею. Адмирал (к счастью для него) не протестовал.

— Я добыл их, — сказал я, — насчёт колокольчика только не уверен. Их там было три штуки, и только один подлинный. Я забрал два.

— Гриша, ты забрал подлинный. Теперь это понятно…

— Ты… определила это, да? — переспросил я.

— Догадалась, — ответила Катя.

— Жаль, что это всё уже не имеет никакого значения, — неожиданно вмешался адмирал, — кстати, тут есть бар. Может, кто хочет коньяка? У нас есть еще минут пять…

— О чём он? — растерялся я.

— Гриша, они запустили ракеты. Когда поняли, что тюрвингов у них больше нет. И наш блок ответил.

Мне понадобилась целая драгоценная секунда, чтобы осознать происходящее. Потом я вошёл в режим и крепко схватил Катю за талию. Перед первым прыжком я успел встретиться взглядом с генералом. В его глазах не было страха. Только бесконечная усталость и печаль.

Отчаянно рискуя, я серией быстрых прыжков преодолел коридоры здания. Ещё несколько секунд — и мы оказались возле мегалитического портала в Кривандино.

Состав, доставивший Катю на переговоры, по-прежнему стоял на месте.

Пик обмена ядерными ударами мы встретили глубоко под землёй. По дороге больше всего я опасался, что лифт в точке приёма не будет работать — потому что сама точка приёма перестанет существовать.

Главная база Братства в Уральских горах не пострадала. И вовсе не потому, что обладала очень совершенной системой противоракетной обороны — куда более продвинутой, чем те, которые были доступны правительствам крупнейших стран. В нашу сторону было пущено более ста боеголовок. Но ни одна из них не достигла порога опасного сближения, по до сих пор неизвестной причине. Система отслеживания уверенно вела цели и готовила залп оборонительного контура, но в какой-то момент снаряды словно растворились в воздухе.

В других районах развернувшегося ядерного безумия подобные загадочные катаклизмы, увы, не наблюдались. Но система ПРО Москвы сработала на удивление хорошо, практически полностью отбив массированный ядерный налёт. Сквозь эшелонированную защиту прорвалась всего лишь одна боеголовка, средней мощности. Она ударила в один из позиционных районов ПРО на севере области. В результате взрыва Бибирево, Лианозово и Алтуфьево были уничтожены полностью. Сильно пострадали другие близлежащие районы столицы, вплоть до ВДНХ, и город Долгопрудный.

В Санкт-Петербурге сквозь защиту прорвался экспериментальный гиперзвуковой снаряд, запущенный с территории Эстонии. Он ударил по Кронштадту, вызвав гигантскую волну, которая снесла исторический центр города. Управление системой ПРО было нарушено, из-за чего на территорию города и области упало еще двадцать ядерных зарядов, сделав огромные пространства совершенно необитаемыми.

В целом в России, благодаря огромной территории и продвинутым оборонительным системам, остались целые города и районы, никак не затронутые катаклизмом.

Куда хуже дела обстояли в Европе. Ведь размещённые на ее территории элементы системы ПРО вовсе не были предназначены для отражения ударов по европейским объектам. Они защищали континентальную территорию США. Более того — эти позиционные районы сами являлись первоочередными целями.

Система ПРО США довольно хорошо сработала против старых ракет, которых было не так уж много на боевом дежурстве. Они, конечно, были запущены в первую волну — чтобы вскрыть все позиционные районы.

Многие европейские столицы были уничтожены: слишком близко от них находились важные военные объекты и пункты управления. Из крупных городов уцелел лишь Париж — с началом войны центры принятия решений переместились в подготовленные районы в Альпах, от которых ничего не осталось. Против новейших проникающих термоядерных зарядов даже скальная порода была бессильна: тех, кто выжил на подземных объектах, просто засыпало слоем породы толщиной в несколько сотен метров.