В этот момент мне в голову пришла очень неприятная догадка.

Я взял тюрвинг перемещения. Подошёл к двери, открыл её и вышел в коридор — чтобы было больше пространства. Потом вошёл в режим. И попытался прыгнуть.

Я специально рассчитал так, чтобы расстояние прыжка было минимальным. И всё равно ощущение — такое же, как то, которые я испытал возле корабля одноклеточных — было крайне неприятным. Будто меня растянули на пространственной дыбе.

— Кто-то включил негатор, — констатировал я, — возможно, в усиленном режиме. В воде.

Нападение произошло значительно раньше, чем я мог подумать. Атакующие обошлись без ракет и артиллерии: ключевые объекты наружной инфраструктуры были атакованы диверсантами с мощнейшей бинарной взрывчаткой, которую не могли засечь наши детекторы. Вероятно, они были под защитой маскировки, основанной на технологиях Братства. Иначе провернуть такое было бы невозможно.

Ценой своих жизней они отрезали нам пути к отступлению. Точнее, думали, что отрезали: был уничтожен главный ангар, челнок и другие летательные аппараты были серьёзно повреждены. На их восстановление понадобились бы недели.

Уже через несколько минут после начала атаки мы с Каем были в ситуационном центре, готовясь к разработке плана обороны.

Но всего через полчаса после первых взрывов, когда мы ожидали огневого контакта со штурмующими, атака вдруг прекратилась.

Детекторы движения только что уверенно вели большое число вооружённых людей — и вот все отметки на главных экранах исчезли.

— Технический сбой? — предположил я.

— Никак нет, — ответил техник, отвечающий за детекторы; мужик лет сорока, выходец и российской армии, — телеметрия в порядке. Я тестировал калибровку — аппаратура даже мышей видит.

Подумав ещё секунду, я развернулся и, не говоря ни слова, бегом направился к ближайшему уцелевшему аварийному выходу. Не оглядываясь, я знал, что Кай побежал за мной — даже без использования режима я легко опознавал его шаги.

Пробираясь через завалы в технических помещениях, я уже догадывался, что найду. Но запрещал себе об этом думать.

Один из аварийных выходов находился на склоне сопки, замаскированный под неглубокую пещеру.

После небольшого марш-броска вниз по склону, я понял, насколько привык к функционалу тюрвинга перемещения. Думаю, ещё немного — и окончательно растерял бы форму. По крайней мере, в кардио функционале.

Кай молча следовал рядом. И я был ему благодарен за отсутствие вопросов.

Когда мы оказались на месте, я понял, что был прав в своей спешке. В лесу у подножия сопки, среди деревьев, ветер не был таким сильным. Но периодически ощутимые порывы проникали и сюда. Думаю, через час от нескольких пятен грязно-серой пыли не осталось бы и следа. Но пока что некоторые из них даже очертаниями напоминали человеческие силуэты.

— Считыватели… — констатировал Кай.

— Да, — согласился я, — или похожая технология.

— Думаешь, с ракетами произошло то же самое? Но какой смысл… — напарник осёкся, видимо, сообразив то, что я давно подозревал.

— Оно обращает в пыль то, что может представлять угрозу для тебя, — Кай сформулировал мои самые жуткие и странные подозрения, — но… я не понимаю. Гриша, ты… ты ведь Гриша?

Друг бросил на меня пронзительный взгляд. Наверняка, он просканировал меня во всех доступных ему диапазонах.

— Ты мне скажи, — ответил я, пожав плечами, — похож я на себя.

Кай потряс головой.

— Извини, — сказал он, — правда, ерунда какая-то.

— Мы всё ближе… — сказал я тихо, почти шёпотом.

— Ближе куда, Гриша?

— Ты извини меня, Кай, — ответил я, — во время своего полёта я встретил кое-кого. И он мне кое-что рассказал… я придержал эту информацию — ситуация развивалась слишком быстро. Надеюсь, ты поймёшь.

По дороге обратно на базу я рассказал Каю про встречу с Эльми, четырёхмерную вселенную, ограничения и другую Землю.

После моего рассказа Кай долго молчал. И я уже решил было, что друг сильно обиделся.

— Гриша, я бы хотел побывать на той Земле, — сказал он, когда мы подошли ко входу в пещеру и я перестал ждать его ответа, — и на том Марсе… Но знаешь…

— Что знаю? — переспросил я.

— Я не понимаю, как бы смог жить дальше, — ответил Кай, — я даже представить боюсь, насколько тебе тяжело… мне… мне очень жаль, что тебе пришлось пройти через такое.

Оставив меня растерянно хлопать глазами, Кай активировал проход и спустился в открывшийся лаз. Мне ничего не осталось, как последовать за ним.

— Будем говорить остальным? — бросил Кай, когда мы вернулись к дверям ситуационного центра.

Я даже не сразу сообразил, что он имел в виду следы Считывателей, а вовсе не детали моего полёта к звёздам.

— Не знаю, — ответил я, — не могу принять решение. Это может вызвать панику, как думаешь?

— Панику — вряд ли — усмехнулся Кай, — а вот неуверенность и ненужные подозрения — запросто.

— Тогда, пожалуй, промолчим, — предложил я.

Вместо ответа Кай кивнул.

Через несколько минут по моей просьбе в ситуационном центре собралось руководство оставшейся части Братства. На повестке был один вопрос: разработка нового плана действий, с учётом последних событий.

Первым слово взял Лев.

— Нашей первой и главной задачей был сбор и охрана тюрвингов, так? — говорил он, — и вот, когда мы, наконец, близки к решению самой главной задаче, их сбору и активации — именно на ней мы должны сосредоточиться. Да, это странное нападение захлебнулось, но теперь мы заперты на базе. То, что будет следующая атака — сомнений нет. Это вопрос времени. И я боюсь, что у противника осталось слишком много ресурсов, чтобы мы могли позволить себе бездействие.

— Наши системы обороны работают в штатном режиме, — заметил один из стратегов, ещё один бывший военный, — мы, практически, неприступны. И ресурсов хватит на несколько лет, за время которых можно наладить производственные цепочки и…

— Думаю у нас нет нескольких лет, — заметила Таис, — ситуация ухудшается слишком быстро. Если ядерная война нас не уничтожила — после неё точно будет нечто ещё, более смертельное. Понимаете? То, с чем мы столкнулись, не поддаётся анализу. Мы должны действовать на доверии, выполнять своё предназначение… вспомните мир птицеголовых — им так ни разу не удалось собрать все тюрвинги. А нам — удалось. Мы не можем остановиться в шаге от… от…

— Боишься назвать это победой? — усмехнулся Кай.

— Я хочу назвать это знанием. Уверена, активация седьмого тюрвинга, наконец, выведет нас на другой уровень знаний.

— Но как? — Лев развёл руками, — пешком, что ли? Челноки выведены из строя. Да и ангар раскапывать несколько месяцев, как минимум! И не факт, что успеем до зимы!