же указывает, что белорусы впервые стригут детей на третьем году жизни. Перед первой стрижкой у русских крестная мать дарила своему крестнику новую рубашку, т.е. «на ребенка одновременно надевали новую одежду». Д.К.Зеленин отмечает, что в былые времена княжеских детей стригли в 2-4 года, а иногда и на седьмом году», когда мальчика впервые сажали на коня»246• Интересно, что до недавнего времени сохранялся обычай первые срезанные волосы засовывать в коровий навоз якобы для того, чтобы у ребенка волосы были густыми и «кудреватыми». Иногда считали, что закатывание волос в навоз, как и сажание ребенка для первой стрижки на овчину мехом наружу, необходимо для того, чтобы в дальнейшем он жил долго и был богатым.

Р.Б.Пандей, говоря о древнеиндийской обрядности, отмечает, что ритуальная первая стрижка волос у ребенка упоминается в Атхарваведе и уже в ведийский период такая стрижка была религиозной церемонией, которая совершалась от года до окончания третьего года для всех дваждырожденных. Правда, иногда этот обряд совершался на пятом или даже седьмом году. По законам Ману, ритуальная стрижка исполнялась обязательно во время северного пути солнца, т.е. с 22 декабря по 22 июня и только в дневное время. Перед началом первой стрижки мать купала ребенка и надевала на него новую, ни разу не стиранную одежду. Остриженные волосы закатывали в коровий навоз и прятали в коровнике или бросали в водоем247, т.к. «вода и коровий навоз, с точки зрения индийцев, обладали ритуально очищающей силой»248•Таким образом, мы можем еще раз подчеркнуть, что, несмотря на тот факт, что обычай ритуальной стрижки был широко распространен у различных индоевропейских народов, аналогии в древнеиндийском и восточнославянском ритуале, даже в мельчайших деталях, поразительные. Зачастую трудно объяснить некоторые представления, обряды и т.д., бытующие у русских, без привлечения древнеиндийского «ключа». Так, например, одна из болезней новорожденных называется у северноруссов «собачьей немочью» или «собачьей старостью» (рахит). Но почему данная болезнь связывается с собаками? Возможно, объяснение этому следует искать в ведической традиции, связывающей бога смерти Яму с собаками, его постоянными спутниками. Именно в образе собак являлись посланцы бога смерти демоны Куркура и Сисара новорожденным и приносили им «собачью болезнь» рахит или эпилепсию. В связи с этим отец покрывал ребенка сетью или верхней одеждой и читал над ним заговор: «Кукура, Сукуркура, Куркура, который крепко держит детей! Чет! Чет! Собачка, отпусти его. Поклон, тебе, Сисара, лающий, горбун!» и тем самым избавлял свое дитя от «собачьей болезни»249• У севернорусских (на р. Ваге) лечили «собачью старость» ребенка, протягивая его под землей (под межой) и приговаривая: «Ребенка тащу, а собачью старость оставляю»250• Но как сеть связана с водой, так и одежда связана с землей. Не случайно на Русском Севере ткань называли «землею». Таким образом, древнеиндийское покрывание больного ребенка сетью или верхней одеждой семантически аналогично севернорусскому «сплавлению» болезни по реке или протягиванию младенца под землей. Среди севернорусских обрядов, связанных с детьми и имеющих прямые аналогии в древних ведических традициях, следует особо отметить так называемые «Три Спаса»: Медовый (14 августа), Яблочный (19 августа) и Льняной (29 августа) .

Во время Медового Спаса (14 августа) вырезали соты с медом. Этим медом святили воду в реках, а после водосвятия купали в них детей. Причем рубашки, одетые на детей до купания, бросали в реку, а ребенка одевали в новую, не стиранную рубаху251. Вспомним древний гимн Ригведы, где с медом связаны образы Неба и Бога Творца Вселенной:

«Мед навевают ветры благочестивому, Мед струят реки,

Медовыми для нас да будут растения! Медом пусть будет Небо наш отец!»252.

Древнему арийскому тексту вторит русский народный заговор, записанный в конце XIX в. в Вятской губернии: «На острове Буяне идет сам Царь с медовыми устами»253• Так как в северорусских говорах слово «буй, буян, буево» это кладбище, погост, а шире «тот свет», то в данном заговоре речь идет не о простом земном Царе, а о Царе небесном или о «Небе нашем отце». Вспомним приговор, с которым северорусские женщины в ночь на Ивана Купала собирали волшебные лечебные травы:

«Небо тятя! Земля мати!».

В санскрите, языке древнеиндийской культуры, со словом «мадху» (мед) связаны такие понятия, как сладкий, приятный, прелестный, нектар, молоко, святой, священный, пригодный для жертвоприношения, а также мудрость, ум, разум, проницательность, жизненный опыт и, наконец, опьяняющий, хмельной напиток.

А.А.Вигасин пишет в связи с древнеиндийскими домашними обрядами: «У индийцев мед в древности символизировал сущность жизни, бессмертие, он обладал будто бы оплодотворяющими способностями и поэтому его вместе с маслом лили в первую борозду»254•

Именно мед во всех вариациях был главным продуктом питания и объектом поклонения в обрядах Медового Спаса. Этот день знаменовал собой начало сбора урожая, независимо от того, что часть его уже была к тому времени собрана. Древние обрядовые жертвы медом и медовыми напитками должны были сделать все плоды земли и все воды рек сладкими для людей. Мед был символом и знаком Бога Неба «Деда» и поэтому им кропили воды рек, прежде чем купать в них детей. И здесь нам снова придется обратиться за разъяснением смысла этого обряда к древнеиндийским традициям.

Как и в наши дни, раньше обучение детей грамоте начиналось после основных сельскохозяйственных работ сбора урожая. Середина августа время подготовки к новому этапу в жизни ребенка ученичеству. Но вот что говорит об этом периоде, назвываемом в древнеиндийской традиции «упанаяна», т.е. «посвящение в ученики», Р.Б.Пандей в «Древнеиндийских домашних обрядах»: «Церемония упанаяны восходит к глубокой древности. Соответствующий обряд парсов, называемый «навзат» (новое рождение), посредством которого дети парсов, и мальчики, и девочки, получают религиозное посвящение в возрасте шести лет и трех месяцев, показывает, что упанаяна (посвящение ребенка) возникла в тот период, когда предки индоариев и иранцев жили еще вместе», т.е. на своей прародине в Восточной Европе255. Детей начинали учить грамоте с 5-8 лет, причем детей жрецов весной, воинов летом, а землевладельцев и ремесленников осенью. Перед тем как стать учеником, ребенок проходил обряд омовения, которое «очищало и тело, и душу совершающего обряд»256• После омовения ученику дарили нестиранные белые одежды, символизирующие чистоту жизни.

В обряде упанаяны вода, получаемая учеником из ладоней учителя, символизировала очищение и напиток бессмертия «амриту»257•

Сравним древнеиндийский обряд посвящения в ученики, сложившийся, как считает В.Б.Пандей, в глубокой древности у индоарийцев (т.е. жителей севера Восточной Европы), с тем, что происходило в середине августа на Медовый Спас у нас в России еще в начале ХХ века. В этот день