Жалость к себе питается сама собой. Если ваш печальный образ излучает исключительно недостаток веры в лучшее будущее, все действительно идет не так, как вам хотелось бы, подбрасывая все новые основания себя жалеть. И если этот цикл продолжается долго, вы рискуете показаться жалким всем, кто вас окружает.

Если вы угодили в этот самоуничижительный цикл, лучшее, что можно сделать, — искать в жизни ситуации, способные дать вам новую перспективу, например: проводить больше времени с людьми, которые, в отличие от вас, действительно заслуживают сострадания; попросить друга честно сказать, не надоело ли ему, что вы вечно жалуетесь на жизнь; присоединиться к группе поддержки.

Словом, вам нужно сделать разворот на 180 градусов — от стенаний к признательности, от ворчания к благодарности. В противном случае полупустой стакан рано или поздно опустеет полностью.

Когда Пол пришел ко мне впервые, я принял его за очередного аспиранта, столкнувшегося с распространенной проблемой — чрезмерно высокими требованиями учебной программы. Молодой человек явно пребывал в депрессии, он страдал от постоянных головных болей и бессонницы. Однако мое предложение взять академический отпуск было встречено им в штыки. «Я не лодырь, — возмущенно сказал он. — Я все смогу, мне бы только каких-нибудь пилюль». На самом деле ему нужно было полностью пересмотреть свое отношение к проблеме.

Познакомившись с Полом поближе, я понял, что он действительно отличается от других, просто переутомленных аспирантов. Прежде всего, мысль о том, что в один прекрасный день он начнет практически заниматься архитектурой (Пол учился на архитектора), не грела его сердце. Кроме того, на протяжении всей предыдущей учебы у него были серьезные трудности с естественными науками и математикой — ключевыми дисциплинами для архитектора, — и, чтобы разобраться в базовом материале, ему, как правило, приходилось работать вдвое больше, чем большинству однокурсников. Но зачем Пол вообще этим занимался? Почему он так упорно шел по пути наибольшего сопротивления? Да потому, что был воспитан в убеждении, что ничего стоящего без боли и потерь достичь нельзя и единственное, что достойно называться делом, — это тяжелая, изнурительная работа. Его отец и мать были бизнесменами и вкалывали с утра до ночи, младший брат тоже усердно трудился ради того, чтобы стать адвокатом. И каждый раз, когда Пол задумывался о том, чтобы бросить учебу, его охватывал стыд, и он заставлял себя стараться еще сильнее.

Обсуждая, что можно было бы сделать, чтобы хоть немного расслабиться, я выведал, что все свободное время он проводит на баскетбольной площадке, помогая бывшему школьному тренеру по баскетболу. Парень обожал это занятие и мечтал уделять ему больше времени. Как оказалось, Пол был довольно хорошим и опытным игроком, но его страсть к баскетболу, понимание всех сложностей этой игры и талант мотивировать и учить других позволяли вполне обоснованно утверждать, что у него превосходные перспективы и на тренерской ниве. Собственно, раньше ему даже предлагали такую работу. Когда я спросил, почему же он отказался от этого предложения и остался в аспирантуре, его ответ, признаться, немало меня удивил, потому что не имел никакого отношения ни к статусу, ни к деньгам. Пол объяснил свое решение тем, что тренировки молодых баскетболистов для него самое приятное и естественное дело в мире. И по его мнению, это делает его занятие хобби, а не призванием. Он свято верил, что работа — это не то, чем можно наслаждаться, и не то, что дается без усилий. Работа должна быть трудной и изнурительной. В противном случае она будет похожа на мошенничество.

В ответ на всю эту чушь я сказал Полу, что если он не будет заниматься в жизни любимым делом, то в итоге его ждет хроническая депрессия или эмоциональное выгорание в раннем возрасте. И предложил ему серьезно подумать о том, чтобы стать тренером.

«Но ведь тогда я пойду по самому простому пути», — возразил молодой человек.

Я же парировал словами, которые когда-то изменили ход моей собственной жизни: «Иногда легкий путь — самый правильный».

Наше общество настолько высоко ценит тяжелый труд, что, выбирая то, чем нам приятно и комфортно заниматься, мы часто считаем себя лентяями, бегущими от сложностей. Когда что-то дается слишком легко, мы становимся на удивление подозрительными; нам кажется, что тут скрывается коварная ловушка, как, скажем, когда нам задают вопрос, ответ на который представляется очевидным. «А в чем, собственно, подвох?» — спрашиваем мы.

Такой образ мышления нередко заставляет нас отворачиваться именно от тех занятий и видов деятельности, которые принесли бы нам наибольшее удовлетворение. Но нет, мы чувствуем себя обязанными выбрать «настоящее дело», что-нибудь поутомительнее да потруднее. А потом, поняв, что не справляемся, клянем себя, считая неумехой или думая, что просто не понимаем, что делаем. В действительности проблема в том, что мы взялись не за свое дело; более того, нам оно нисколько не нравится. Недостающий ингредиент тут вовсе не умение или знания, а энтузиазм. Конечно, вы можете делать что-то хорошо, даже если вам это не нравится, но только довольно короткое время. Если в человеке нет страсти, даже небольшого препятствия или ничтожной неудачи хватит, чтобы заставить его сдаться. Но когда вам нравится свое занятие, вас, скорее всего, не так-то просто выбить из седла.