– Я возражаю против таких характеристик…

– Сколько, я спрашиваю?

– Девятнадцать тысяч триста.

– Чего?

– Ну, не рублей же, хе-хе. Долларов. Гм… Без учёта НДС.

– Девятнадцать тысяч триста долларов без учёта НДС?

– Совершенно верно. Хотя, если вы включите задачу по контенту, то сумма несколько возрастёт…

– Вон!

– Что, простите?..

– Встреча окончена! Переговоры окончены! Креативщики хреновы…

– Но позвольте…

– Я что, невнятно выразился? Я прошу вас осчастливить вашим дизайном и свежими концепциями какого-нибудь нашего конкурента! Его Величество Дизайн! Вы самоуверенный дилетант, а не профессионал!

– Никто из наших клиентов не позволял себе так судить о…

– Заткнись! Забери свои образцы и можешь быть свободен!

– Подождите, Андрей Викторович… Зачем же так реагировать? Мы же можем учесть все ваши пожелания…

– Не желаю слушать весь этот бред про профессиональных дизайнеров…

– Больше ни слова, Андрей Викторович!

* * *

Нарисовали они нашему банку новый сайт в Интернете и буклеты. Никаких розово-голубых тонов. Никаких сперматозоидов и кукловодов. Просто, чинно и благородно за две тысячи долларов с учётом НДС. Его Величество Дизайн… Ха! Если этот арт-директор действительно верил бы в то, что говорил, и покинул бы мой кабинет с гордо поднятой головой, хлопнув дверью, я бы, может, и передумал. Люблю идейных. Но он оказался настоящим профессионалом, который боится потерять клиента.

Я тоже профессионал и прекрасно его понимаю.

ТЕОРИЯ…

Руководство банка очень редко бывает довольным собственной пресс-службой либо центром общественных связей – неважно, как это называется. Вечная неудовлетворённость состоянием дел в public relations – это печальная закономерность, ибо пресс-служба отвечает за один из самых аморфных, уязвимых и субъективно оцениваемых участков работы – имидж банка. Прежде всего я имею в виду имидж банка в средствах массовой информации, которые в значительной степени формируют общественное мнение.

Дождаться от пишущей братии, чтобы она по доброй воле написала про банк что-нибудь хорошее, в наше суровое время нереально. Журналисты с большей охотой выдумают скандал на пустом месте, чем обратят внимание на пресс-релиз о неоспоримых деловых успехах. Кровожадный читатель диктует свою конъюнктуру репортажей, а у СМИ свой рынок с жестокой конкуренцией, так что журналистов тоже можно понять. И если уж очень хочется прочитать о родном банке пару приятных слов, то изволь компенсировать редакции трату драгоценной печатной площади на заказную корпоративную пастораль.

Дружба руководителя пресс-службы с редакторами, обозревателями или репортёрами (читай: совместное распитие горячительных напитков в ресторанной обстановке) не приносит практической пользы, если речь идёт о ликвидации серьёзных неприятностей. Когда президент банка орёт на руководителя пресс-службы в том смысле, чтобы тот не позволил какой-нибудь статейке появиться в некоей завтрашней газете, то на самом деле у руководителя пресс-службы в ответ может быть только одно эффективное предложение – немедленно скупить контрольный пакет акций этой самой газеты и уволить редколлегию к чёртовой матери. Но предлагать вслух такие предложения – значит, расписываться в собственной беспомощности, рушить образ «своего человека» в медийной тусовке. Поэтому руководитель пресс-службы обещает пустить в ход всё своё влияние и обаяние, а, когда происходит неизбежное (поганая статья, разумеется, выходит в свет), красочно расписывает руководству объективные причины, по которым воспрепятствовать этой пиаровской диверсии не было никакой возможности.

Пресс-службе можно только посочувствовать. Пресс-служба – первый кандидат на оргвыводы, когда имиджу банка наносится заметный урон какой-нибудь не в меру остроумной публикацией. Пресс-служба – первый кандидат на оргвыводы, когда в представлении руководства имидж конкурента вдруг кажется более привлекательным, чем серый образ родного банка. Пресс-служба – первый кандидат на оргвыводы, когда затеянное общественно-рекламное мероприятие проходит, оказывается, не с тем блеском, на который рассчитывали.

Руководитель пресс-службы находится под постоянным прессом. Разумеется, все мы находимся под тем или иным давлением, но стресс пиарщика перманентен, ибо результат постоянно неосязаем. Ты можешь воплотить в жизнь блестящий (и как правило, очень дорогой) «креативный проект», но в представлении тех, кто оценивает твою работу, итог кажется нулевым. Ты можешь долго выстраивать стратегию формирования общественного мнения, но неловкое высказывание косноязычного топ-менеджера запомнится и раскрутится гораздо более эффектно, чем спонсорство какого-нибудь концерта классической музыки.

Резюме: работа безрезультатная, руководство несправедливое, пресса неблагодарная, а на твоё – всё же неплохо оплачиваемое – место метят всякие дилетанты…

К чему это ведёт на практике?

Вышеописанные шероховатые грани теории о сизифовом труде в сфере общественных связей, наверное, неким образом отшлифовали профессиональный и психологический профиль главы пресс-службы нашего банка. Он болезненно реагировал на критику, но, судя по всему, всё же привык к ней. Он искренне пугался, когда я в очередной раз грозился устроить его увольнение, но всё же не верил, что я на самом деле пойду на это (и честно говоря, оказывался прав). Он требовал огромных бюджетов на свои проекты, но и не возмущался (во всяком случае, в присутствии руководства), когда ему не давали и десятой части требуемого.

Но тем не менее он не оставлял надежды последовательно укрепить своё реноме. Одну из возможностей проявить себя он решил использовать с присущей ему смекалкой и сообразительностью. Этой возможностью оказалась пресс-конференция руководства банка об итогах нашей деятельности в ушедшем финансовом году. Столь скучное и протокольное мероприятие, на которое редакторы обычно присылают журналистов-практикантов, стесняющихся даже задать вопрос по итогам выступления президента, руководитель нашей пресс-службы решил вознести на новый качественный уровень.

Очень ему хотелось заслужить похвалу за блестящую организацию мероприятия.

…И…

Зинаида Артамоновна была одним из старейших сотрудников нашего банка. Впрочем, это ей не помогло существенно продвинуться по службе, и уже который год она занимала ответственный пост корректора в секретариате. Будучи по натуре человеком, жаждущим справедливости уже в этой жизни, Зинаида Артамоновна испробовала самые разнообразные варианты улучшения условий своей работы. Она исправно посещала какие-то курсы повышения квалификации, умудрилась даже получить аттестат Федеральной комиссии по рынку ценных бумаг, во время неформального общения мягко корила руководство за невнимательность к старожилам банка, ходила на приём по личным вопросам к президенту, пробовала перевестись в другое подразделение на более высокооплачиваемую должность… Как говорится, тщетно. Чувство беспокойства от ощущения, что с её служебной карьерой что-то не так, постепенно переросло у Зинаиды Артамоновны в острое чувство обиды и раздражения от несправедливого и предвзятого к ней отношения со стороны всей цепочки руководителей её незамысловатой профессиональной деятельности.