– По-моему, вы зря все драматизируете, – заметила Панкратьева. – Ну, да, неприятно, но это же форс-мажор. В городе все то же самое твориться, везде трубы рвутся. Погода же аномальная. Слава богу, обморожение никому тут пока еще не грозит.

При этих словах Панкратьева еще больше закуталась в свой палантин.

– А-а-а! Какого хрена я тут политес соблюдаю! Действительно, форс-мажор. Я сейчас быстро в номер сбегаю, утеплюсь. До Нового года как раз успею. Как кстати, что у меня еще один подарок невостребованным оказался, – с этими словами Люська встала из-за стола и кинулась к дверям.

В номере, казалось, стало еще холодней. Она быстро распаковала свитер, купленный Гвоздеву, и надела его прямо на вечернее платье. Рукава пришлось закатать, но в целом все выглядело очень даже миленько. Свитер доходил Люське до колен и полностью скрывал ее дорогущее платье. Она оглядела себя в зеркале и осталась довольна. Свитер ей шел. Когда она вернулась в ресторан, Федоров уже сидел за столом и с отрешенным видом поглощал салат с грибами.

– Ну, что? – поинтересовалась Люська.

– ПЦ! – ответил Федоров.

– Андрюш! Не переживай, хуже уже не будет, давай веселиться. Там артисты приехали, в отделе продаж коньяком греются. Им там целый фуршет устроили. Хорошо, что мы у них в районе первые! Представляю, какие они будут, когда до Зеленогорска доберутся.

В это время в ресторане появились клоуны, известный телеведущий и очень хороший певец, знаменитый в Ленинграде во времена Люськиной молодости, когда никто даже не знал, что такое «фанера» и как под нее можно петь. Сейчас таких хороших певцов уже не делали. Свое выступление артисты должны были повторить в трех ресторанах Альбатроса, чередуясь с девушками кордебалета и Дедом Морозом со Снегурочкой. Потом вся бригада следовала дальше в другие отели Приморского шоссе.

После торжественной встречи Нового года народ разогрелся танцами и почти перестал замечать собачий холод, царящий в отеле. Конечно, недовольные все-таки были, и Федорова периодически дергали на рецепцию гасить очередной скандал или чью-то истерику.

Петр Сергеев до Андрея все-таки дозвонился и визжал чего-то там обидное из Бразилии. Это обидное, как нельзя хорошо, отражалось на лице директора Альбатроса. Когда Сергеев иссяк, Андрей спокойным голосом сказал, что тоже его любит и поздравляет с Новым годом, потом он повесил трубку и сказал:

– Похоже, Люся, пора нам с тобой все-таки увольняться.

– Андрей! Как скажешь, ты главный. Я уверена, что Семка тебе с работой поможет, даже из Лондона.

– Ребята! Да хрен с ней с этой работой, мне муж живой нужен, – Марина потерлась головой о плечо супруга.

Ванька с Федей убежали на дискотеку, однако прежде, чем уйти, Ванька поцеловал Люську и сказал:

– Ма! Ты этот свитер Юре купила, я знаю. Он обязательно вернется, он же наш! Не переживай.

– Правильно! – Тимонин налил Люське шампанского, – За это и выпьем. За здоровье и радостную встречу!

Все чокнулись фужерами.

В самый разгар веселья в ресторан ввалился главный инженер и сообщил Федорову, что прорвало подводящую трубу отопления. Андрей переменился в лице и кинулся на улицу.

– Амба! – Люська выхватила из пачки сигарету и нервно закурила. Похоже, бросить курить и в этот Новый год никак не получится.

– Люсь, а чегой-то у вас тут все на ходу разваливается? Одно за другим, – поинтересовалась Панкратьева.

– Понимаете, бывший директор в процессе руководства отелем практически занимался только исполнением указаний председателя совета директоров Сергеева. У нас его за глаза все Петюнечкой зовут. А ему самое главное, чтобы все красиво было, поэтому ни про трубы, ни про электропроводку он ни фига не думает. Их же не видно. Плюс к этому у Сергеева еще семь пятниц на неделе. Вообще странный какой-то. Капризничает все время, ногами топает. Ни черта не помнит из того, что сам велел. Андрюша вот попытался его как-то структурировать, но, на мой взгляд, бесполезно это. Я вообще подозреваю, что у Петюнечки этого климакс. Бывает же у мужиков такое, – Люська затянулась и многозначительно прищурилась.

– А по мне так больше эти признаки на беременность смахивают, – ухмыльнулся Тимонин. – Эх, Люся, твой бы язык, да в мирных целях использовать.

– Это конверты что ли заклеивать? Или марки к ним присобачивать? – поинтересовалась Люська.

– А хоть бы и так! Еще можно на радио работать, там тоже, чем больше слов в секунду тарахтелка выговаривает, тем выше у нее рейтинг. Пойду я, пожалуй, Андрюхе помогу, а вы тут пока языки потренируйте, – с этими словами Тимонин встал из-за стола, чмокнул Панкратьеву в затылок и исчез за дверями.

– Отличненько! Сейчас мы тут им кости-то и перемоем! Хотя Андрюхе кости мыть бесполезно, он тут у меня на глазах убивается. С ним все и так ясно, – Люська посмотрела на Марину, та обреченно вздохнула и кивнула головой. – А ты, подруга, давай колись, как у вас там с генералом твоим?

– Да вроде все хорошо, – Панкратьева закинула ногу на ногу. – Вот только раньше он мне цветы дарил безо всякого повода. То хризантемы принесет, то ирисы, то тюльпанчики. Ну, смотря по сезону. А сейчас только по праздникам и исключительно большие букеты, которые обычно через секретаршу заказывают.

– И чего плохого? – поинтересовалась Марина.

– Как чего?! Я, помнится мне, на прежней работе компаньону своему Дубову завсегда подарки для его жены и любовниц покупала, а секретарша наша Оля букеты эти огроменные им заказывала.

– Тут необходимо разобраться! Нельзя твоего Тимонина с Дубовым одним аршином мерить, – возмутилась Люська. – Нашла с кем сравнить! Дубов он кто? Правильно! На всю страну известный кобелюка! А Тимонин? Он же настоящий полковник! Да что там полковник, он объединенными силами федерации командовать может! Межгалактический генералиссимус, нет у меня другого для него названия.

– Ага, это ты правильно говоришь, – согласилась с Люськой Панкратьева. – Вот только мне больше нравится, когда он мне сам цветы покупает.

– Не скажи! Он эти цветы всю жизнь бабам своим сам покупал, – заявила Люська.

– Каким таким бабам? – удивилась Марина.

– Ну, я имею в виду жену его бывшую, да девушек разных. Ведь были ж у него девушки?

– Конечно, были! Чтобы у такого красавца, как мой муж, никаких девушек до меня не было, такого просто быть не может, – с гордостью произнесла Панкратьева.

– Вот! Я и говорю. Он им цветы сам покупал, когда был рядовым обыкновенным полковником. А вот большим начальником он только при тебе, Анька, заделался. Может, он тащится с того, что жене может самый дорогой букет через секретаршу заказать. Может, он об этом всю жизнь мечтал? – довольная собой Люська схватила бутылку и стала разливать девчонкам вино. – У меня, девочки, на разных придурков, что вокруг моих подруг вертятся, глаз – алмаз и я вам ответственно заявляю, что с мужиками вам обеим повезло! За это и выпьем!