первый укушенный бешеным псом. Пес нашелся, мальчишка, который его дразнил, — тоже. Зная то, что инкубационный период бешенства составляет 40 дней, Пастер решил: если каждый день иммунитету напоминать о том, как выглядят возбудители, тыкая его носом в трупы оных, тот непременно это запомнит и выделит нужные меры защиты.

Каждый преподаватель знает, что если 40 дней студента заставлять учить материал, он его обязательно выучит, даже если не хочет.

Ежедневно на протяжении 40 суток пострадавшему мальчику вводили под кожу живота небольшую порцию убитых возбудителей бешенства. И он не заболел!

Вдумайтесь: 40 дней, как в школу, добровольно или за ручку? Со слезами и воплями или за шоколадку? Не знаю. Но они сделали это.

Луи Пастер и Илья Мечников создали учение об иммунитете как о системе защиты организма от инфекций. Конечно, не только им двоим принадлежит заслуга создания огромной науки — иммунологии. В НИИ Пастера и других аналогичных научных заведениях по всему миру шли работы по поиску способов лечения и, главное, защиты от болезней, но именно этих ученых знают в мире не только специалисты, но и обычные люди. Пастер, Мечников, Дженнер, Хавкин и еще много других врачей занимались созданием защиты от инфекций, которую сейчас называют вакцинацией.

Слово «вакцина» произошло от латинского названия коровы — vacca. Прививание — термин, пришедший из садоводства: можно взять веточку одного растения и поместить в надрез на коре другого — прививка растет как своя, но рождает другие плоды, а может даже и подарить свои признаки растению-хозяину. В медицине же прививка означает введение вакцины.

За полтора века иммунологии создано огромное количество вакцин от бактерий и вирусов. Но зачем они? Мы знаем, что после вакцинации или вовсе не заболеешь, или легко переболеешь какой-нибудь заразой. Почему так получается?

Карл Ландштейнер известен не только как человек, открывший группы крови А и В и создавший их систему. Он также обнаружил инфекционную природу полиомиелита, что дало толчок к поиску вакцины от него. Эта болезнь поражала многих детей и даже взрослых[110], убивая их или делая инвалидами. Только к 50-м годам ХХ века Хилари Копровскому удалось создать первый тип вакцины (живой ослабленной), а спустя несколько лет Джонасу Солку — второй (инактивированный) тип. Позже Альберт Сейбин разработал живую пероральную вакцину, которой привиты автор этой книги и масса других детишек, родившихся с 60-х годов ХХ века и по сей день. Для тех читателей, кто не представляет себе кошмара под названием «полиомиелит» и не хочет утруждаться изучением научных книг, я рекомендую прочесть замечательную автобиографическую повесть австралийского писателя Алана Маршалла «Я умею прыгать через лужи».

Инфекции, которые то массово, то избирательно поражали людей самых разных возрастов, и особенно детей, вполне могли бы, имей они разум и речевой аппарат, повторять фразу пирата Джона Сильвера из романа Стивенсона «Остров сокровищ»: «Выжившие позавидуют мертвым!»

До внедрения в медицинскую практику широкой вакцинации и календаря прививок ранняя смертность детей, подростков и молодых людей в возрасте от года до восемнадцати лет была крайне высокой: иногда умирало около половины всех людей данной категории. Эпидемии дифтерии, полиомиелита, коклюша, кори, скарлатины, туберкулеза, холеры, сыпного, брюшного и возвратного тифа буквально выкашивали целые населенные пункты. Это длилось до начала ХХ века, пока не были созданы вакцины и, что очень важно, не появились государственные программы по массовой вакцинации. Часть задачи по защите населения от инфекций решили гигиена и санитария. Речь идет об активной пропаганде регулярного мытья рук и использования антисептиков, из которых почти до конца ХХ века самым популярным была хлорная известь. Однако, сколько ни мойся и не мой руки, известно, что микроб, как вода, дырочку найдет и в организм проникнет. А значит, барьер нужно ставить прямо в организме. Очевидно, что вакцина — наиболее правильное и выгодное решение.

Как делали вакцины изначально?

Первый способ — это взять инфекцию другого, похожего типа, как сделал Дженнер, и ввести ее вместо агрессивной. А если нет похожего инфекционного агента для болезни? Как в случае с бешенством, чумой, холерой, брюшным тифом, дизентерией? Как быть?

Нужно эти инфекции ослабить или убить, решил Пастер. Но убить так, чтобы они — микробы или вирусы — остались целехонькими, как чучела в биологическом музее, по которым обучают школьников.

Способы были перепробованы разные, подходящей же оказалась пастеризация, нагревание до летальной для микробов или вирусов температуры, но сохранной для белков их оболочек. Шкурка должна остаться целой. Такой температурой оказалась 60 °C.

Этот метод использовал врач Владимир Аронович Хавкин, которому Мечников поручил заняться созданием вакцин от холеры и чумы. Для этого доктор Хавкин уехал в Индию, где в конце XIX века свирепствовали эпидемии обеих этих болезней, и буквально «варил» культуры холерного вибриона и чумной палочки на медленном огне, добиваясь их гибели при сохранении антигенных свойств «бульона». Эту жижу предстояло очистить от мяса, на котором росли бактерии, получить чистое по возможности вещество и уже его вводить под кожу или внутримышечно, чтобы добиться выработки антител.

Неграмотные индусы с большим подозрением относились к опытам русского врача — отчасти из-за того, что тот с ними общался на английском, а индусы, хорошо знакомые с англичанами после подавления восстания сипаев[111], их терпеть не могли; а отчасти из-за того, что он свое варево предлагал им колоть в руку, а зачем — они не могли понять.

Однажды индийцы взяли палки и пошли к хижине Хавкина с простой целью — убить коварного колдуна-доктора. Они были уверены, что тот занят распространением чумы. Чтобы убедить крестьян, врач набрал шприц прямо из котла и ввел себе в руку. Аргумент сработал, не знаю, что потом было с рукой, думаю, недели две болела, но индусы Хавкину поверили и пошли на прививку. С тех пор вакцину от чумы называют вакциной Хавкина, в Мумбаи (Бомбее) институт иммунологии, образовавшийся из его лаборатории, носит имя В. А. Хавкина, вышла марка с его портретом[112].

Кроме варки, вакцины еще готовили химическим методом, пытаясь убить микроб или вирус каким-нибудь антисептиком. Для этого использовали различные яды на минеральной основе: соли ртути, мышьяка, которыми со времен Парацельса иногда весьма успешно лечили различные инфекции, включая сифилис, гонорею, гнойные заболевания кожи и мягких тканей.

Этот метод на основе меркуриатов (соединений ртути) и арсенидов (соединений мышьяка), а также формальдегида дал весьма неплохие результаты, потому что, убивая вирус или ослабляя его, яд сохранял «шкурку». Правда, при этом возникала другая проблема: как убрать отраву из полученной вакцины? Медики подумали и