не испытывал да и симпатии тоже. Но она моя. А своё я всегда привык держать при себе и я буду не я, если добьюсь своего. Кулаком несильно стукнул об стенку, словно ставя точку своим мыслям.

Зайдя в спальню с чётким намерением освежиться — скинул рубашку. Боль. Боль в чистом виде наполнила меня. Откуда? Не понимаю! От моей внутренней борьбы с болью появились капельки пота на висках.

Что происходит швах его дери?! Но боль наращивала свой темп, заставляя, опустится меня на колени, скрючивая в рог моё тело. Рвано, вдохнув в лёгкие воздух, я пытался подавить внезапный приступ боли. Эта боль не являлась моей, но била по мне рикошетом. Сколько продлилась эта агония я незнаю, возможно, час, может, больше…

Очнулся, когда на дворе была ночь…посмотрев в тёмное небо я не ожидал услышать мелодичный женский голос:

— Всё ещё хочешь разорвать свою связь с истинной?

— Кто вы? И как вы оказались у меня в спальне?

— Вопрос неправильный. Правильный вопрос звучит так: На что ты готов ради своей истинной и нужна ли она тебе?

Внутреннее напряжение достигло предела от слов о возможном разрыве связи с истинной, значит, ответ очевиден — нужна.

— Что с ней?

— Ты не ответил.

— Я готов на многое. Где она и что случилось? — мелькнула догадка, чья эта была боль.

— Ну тогда я задам следующий вопрос. Что ты знаешь о Валькириях?

— О ведьмах? Они помогли заточить Асмодея и, кажется, Лоллиана является их потомком. Только как это относится к истинной?

— Догадайся. Она является дочью Лоллианы.

— Её принял в свой род Абигор и она является приёмной дочерью…

— Не совсем. Настоящая Лоллиана мертва.

— Что за чушь?

— Ты слушать умеешь? Вот и помолчи, и послушай историю. Лоллиана мертва, но в её тело Марбас вложил душу человеческой женщины, которая оказалась потомком валькирий. На земле у этой женщины была дочь, спасая от смерти, Лоллиана совместно с Марбасом спасли её, но превратили в демоницу.

— Откуда вам это известно и почему вы мне всё это рассказываете?

— А вот тут объяснить гораздо тяжелее. Чтобы будущее текло так, как оно есть, надо чтоб и прошлое осталось неизменным.

— Что это значит?

— Это значит, что я помогаю в настоящем, чтобы прошлое и будущее соответствовали и шли своим чередом.

— Всё равно непонятно.

— Придёт время поймёшь.

— Как мне встретится с истинной?

— Это хороший вопрос. Но решаемый. Ты побудешь на короткое время помощником проректора Каневьеллы, в магической академии, но будешь скрыт под личиной одного графа.

— Хорошо. Вы не ответили, что с Александрой? Это ведь была её боль?

— Ты прав, это её боль. Она прошла инициацию. Вот держи, это пропуск в академию. Встретимся там. И ещё, сделай так, чтобы после встречи с ней в академии ты был постоянно рядом с ней. Это важно.

Сказав мне всё это, незнакомка растворилась в воздухе, не ушла порталом, а именно растворилась.

День сменял другой, а Александру я так не увидел, зато выполнял поручения проректора Каневьеллы. Наверно им просто нужен был помощник и они таким странным образом приняли меня на работу?

— Ширван, запишись, на послезавтра, на приём к Абигору.

— Вас записать?

— Нет. Себя запиши, если, конечно, не передумал увидеть истинную.

В день записи отчего — то начал нервничать — вдруг не сдержусь и выдам себя!? Ведь я под личиной непонятного графа, а после долгой разлуки, как мне держать себя в руках?!

Зайдя в приёмную к Абигору, я первым делом вдохнул такой долгожданный запах истинной, от которого у меня закружилась голова и я на мгновенье прикрыл глаза, опомнившись где я нахожусь, сделал наклоны головы, хрустнув шеей.

Но, как оказалось, моё нахождение в приёмной было не замечено, так как Александра, сидя за столом, вытянула свои точёные ножки блаженно улыбаясь. Вспомнив наказ Шаны, поставил на неё маячок, который разработал сам и гордился этим, ведь никто, кроме меня не видел это плетение. Она всё так же сидела, а я не удержавшись спросил:

— Тяжёлый рабочий день? — ну вот, кажется, напугал её.

— А вам разве назначено? — испуганно глядя на меня, она практически прошептала и глядела на меня так словно увидела призрака. А может, она видит именно меня, а не личину? Поэтому испугалась? Нет, не может быть такого. За эту неделю никто вообще не заметил подмены.

— Мне назначено, — глядя на неё, продолжал я свою игру.

— К сожалению, вы не записаны, остался лишь граф Гершфондский, а вы попробуйте записаться на другой день, — сказала она уже без боязни, глядя мне в глаза. Интересно. Очень интересно. Однако мне досталась истинная со стержнем внутри.

— Александра, а Сир Гершфондский уже тут, хорошо, проходите, — выйдя Абигор с кабинета, пригласил меня к себе.

Обговорив детали приобретения магических животных академией, Абигор предложил выпить. Конечно, не хотелось обманывать друга, но…везде одни но.

В дверь постучали и вошла она…и постоянно глядя на меня, расставляла кофе на столике. А потом развернувшись ко мне, сказала:

— Может, скинете маску?

— В смысле? — спросил Абигор, явно не понимая, что происходит. Значит, в приёмной она видела именно меня и испугалась поэтому. Ну что ж, всё что ни делается, всё к лучшему.

— Абигор Люциуфус, вы разве не видите, что это подставной граф? Голос изменил и всё, никто не узнает?

— Если это не граф, то кто это?

— Серьёзно не видишь? Это Ширван! — я не ожидал, что моё имя прозвучит в её исполнении так притягательно, надо чтобы почаще она его произносила.

— Ширван если это и правда ты — сними личину, обещаю сильно бить не буду, — Абигор в своём репертуаре, но поговорить нам с ним всё же надо.

Повертев кольцо, одетое на палец, я его снял и вместе с ним моя личина испарилась.

— Ширван, объяснись.

— А чего объяснять, вы спрятали мою истинную. А она сбежала не поговорив, — Абигор то должен понять мои мотивы поступка.

— А вы вообще должны были пройти ритуал единения! И вообще, связь одностороняя только с вашей стороны — я же не чувствую в вас истинную пару, — неужели я небезразличен для неё? Когда её слова дошли до моего сознания полностью, мне хотелось её схватить и предъявить права тут же.

— Ты. Моя. И это не обсуждается, — каждое слово я выдавливал из себя с трудом, пытаясь совладать с эмоциями, что накрыли меня.

— Я ничейная, я сама по себе девушка. Своя, собственная, — сказала она перед тем, как исчезла в портале. Ничего, это ненадолго.

— Ширван, будь я на твоём месте, тоже бы грыз