взглянула на него, большими испуганными глазами, поставила свечу, которую держала в руке на стол рядом с почти догоревшей свечкой сира Лукаса и села, сложив руки на коленях.

— Сир Лукас, — начала она дрожащим голосом, — если стражники попытаются схватить меня, Вы меня защитите?

Синт улыбнулся.

— Я уже стар, но обещаю, что сделаю всё возможное, чтобы защитить Вас леди Сэльма! — сказал он.

— Кроме того, напротив спит, сир Рикард, а он один стоит целой армии! Так что Вам нечего бояться! — добавил он мягко.

— Спасибо, — щёки Сэльмы порозовели.

— Можно я переночую в Вашей комнате? — попросила она умоляющим тоном, — моя спальня в другом конце здания, там я буду беззащитна!

— Чего Вы боитесь? — спросил Синт.

Она потупилась.

— Я не могу Вам сказать, — отвечала она тихо.

— Если Вы беспокоитесь о разговоре во дворе возле конюшни, то тем, кто невольно подслушал Вас был я. Так что думаю Вам не о чем волноваться!

Сэльма быстро взглянула на него, ему показалось что она побледнела. Она судорожно стиснула руки, потом закрыла лицо руками и разрыдалась. Синт растерянно смотрел на неё, потом неуверенно встал и подойдя к ней стал гладить её по волосам. Сэльма обняла его руками за пояс и прижалась мокрым лицом к его животу.

— Вам лучше не вести такие разговоры на улице, — мягко проговорил Синт, — в следующий раз всё может не закончиться хорошо!

— Я знаю! — всхлипывая, простонала Сэльма, — я только строю из себя крутую, но на самом деле мне очень, очень страшно!

— Только дураки ничего не бояться! — сказал ей Лукас, — только тот кто может преодолеть свой страх может называться по настоящему храбрым человеком.

— Вы, правда, так думаете? — спросила Сэльма, подняв на Синта свои заплаканные глаза.

Он кивнул.

— В скольких сражениях Вы участвовали, сир Лукас?

Синт пожал плечами.

— Не знаю. Не могу сказать. Я их не считал. Еще, будучи оруженосцем, я попал на свою первую войну. С тех пор я воевал очень много. Не считая мелких стычек.

— И Вам было страшно? — спросила Сэльма.

— Конечно! Особенно во время первой большой битвы!

Она ловила каждое его слово, а Синт рассказывал ей о себе. Вернее о своих походах.

Свеча почти догорела, поглядев за окно, сир Лукас прикинул, что до утра уже недалеко.

— Ложитесь спать, леди Сэльма! — предложил он, — Вам необходим отдых!

— Нет, — сказала она, с улыбкой, она, похоже, пришла в себя, — мне всё равно сейчас не уснуть! Ложитесь, сир Лукас! Я посижу на стуле.

Синт не стал с ней спорить. «Она может вернуться к себе в комнату! Так будет лучше всего!» — подумал он. Он лёг на свою кровать и закрыл глаза. Теперь он слышал только её ровное дыхание. Лукас приоткрыл свой единственный глаз, Сэльма глядела в окно, на фоне окна её профиль был ясно виден. Синт подумал, что профиль у неё тоже очень красивый. Он смежил веки и кажется немного задремал. Он услышал шелест платья и открыл глаз. У его кровати стояла обнажённая Сэльма. Грудь её вздымалась. «Когда она только успела?» — подумал Лукас.

— Что Вы делаете, леди Сэльма? — спросил он.

— Вам неприятно смотреть на меня, сир Лукас? — отвечала она дрожащим испуганным голосом. «Она же проститутка! Что это с ней?» — подумал Синт.

— Ты очень красивый ребёнок! — сказал он.

— Я не ребёнок! — заявила Сэльма обиженно надув губы, она решительно залезла под бочок к Синту и улеглась закинув на него свою гладкую ногу. Синт выругался про себя.

— Пожалуйста, не отвергайте меня! Я этого не вынесу! — прошептала Сэльма, устроив свою голову у него на плече.

— Хорошо. Ты можешь полежать со мной, но только оденься! Хорошо? — попросил Лукас.

— Не-а! — она отрицательно покачал головой.

«Чёртова девчонка!» — подумал Лукас. От её тела исходил жар молодой девушки. Сквозь рубашку Синт ощущал прикосновение её горячей груди.

— Я ведь нравлюсь Вам? — прошептала Сэльма, проводя пальчиком по его губам. Она взяла его руку и приложила к своей груди. Эта грудь была горячей, упругой и невероятно приятной на ощупь. Синт хотел отдёрнуть руку, но не сделал этого. Вместо этого его рука сжала упругую плоть, коснулась пальцем твёрдого соска. Сэльма ответила глубоким вздохом на это прикосновение. Рука её протиснулась под ремень его штанов.

— Ты возбуждён! — шептала она, целуя его в губы, — я твоя! Ты можешь делать со мной всё что захочешь!

Синт признался себе, что этой её напористости он слегка потерялся. Он понимал, что правильно было бы отправить Сэльма в её комнату. Он думал об этом, когда она спустила с него штаны, когда её пухлые горячие губы прикоснулись к его восставшему впервые за много лет члену. А потом он уже не думал ни о чём. Когда Сэльма оседлала его, когда он оказался внутри неё, он ещё успел подумать, что внутри у неё узко, как будто она не была шлюхой, как будто она была девственницей. Скача на нём Сэльма бесстыдно стонала, стискивая руками свою немаленькую красивую грудь. Синт не смог сдержать стона, когда кончил в неё. Сэльма упала на него её горячая грудь распласталась по его поросшей седыми волосами груди.

— Я кончила, — прошептала она, сползая с него, — я не должна так делать! Это непрофессионально!

Синт поцеловал её в лоб и Сэльма прижалась к нему всем своим гибким как у кошки телом. Лукас укрыл её. Она почти сразу начала засыпать, её маленькая ручка лежала у него на груди. Синт думал о том насколько она красива. Всё у неё было ладненькое, упругое и нежное.

— Сколько тебе лет, Сэльма? — спросил он.

— Семнадцать, — отвечала она сонным голосом.

«Семнадцать! На десять лет младше моего сына, если бы он был жив!» — думал Лукас. Сэльма уснула. Синта разбудил настойчивый стук в дверь. Он поднял голову и освободившись от объятий Сэльмы, потянулся к лежавшему на полу у кровати мечу.

— Вставайте, сир Лукас! — услышал он за дверью недовольный голос Рикарда, — уже утро!

— Сейчас! Подождите меня внизу! — закричал ему сир Лукас в ответ.

Сэльма подняла взлохмаченную голову и он прижал палец к её губам.

— Хорошо. Поторопитесь! — Рагна удалился.

Синт слез с кровати и начал одеваться. Сэльма смотрела на него, положив голову на вытянутую руку, грудь её соблазнительно поднималась и опускалась при каждом вздохе. Синт старался не смотреть на неё.

— Вы очень милый! Вы мне нравитесь! — проговорила Сэльма таким голосом как будто промурлыкала кошка.

Сир Лукас накинул плащ. Повязал платок, закрывающий глубокий уродливый шрам на месте левого глаза.

— Можешь остаться в моей комнате. Никто не