— Пора идти, — сказал охранник.

— Конечно. — Кивнув Сакс и Беллу, заключенный двинулся по коридору. Ножные кандалы слабо позвякивали. Его адвокат кивнул прокурору — соперники относились друг к другу с уважением, хотя и с некоторой настороженностью — и также покинул зону безопасности.

Через секунду за ним последовали Грейди, Белл и Сакс.

— Он не похож на чудовище, — заметила Амелия. — В чем конкретно его обвиняют?

— Ребята из Агентства по контролю за распространением взрывчатых веществ, работающие под прикрытием, обнаружили заговор; за ним, как мы считаем, стоит Констебль. Кое-кто из его людей собирался сделать ложные вызовы «девять-один-один» и заманить полицейских штата в отдаленные районы округа. Окажись среди них черные, они бы их похитили, раздели донага и линчевали. Там еще были предложения кастрировать.

Сакс, за годы службы сталкивавшаяся с самими невероятными преступлениями, изумленно спросила:

— Вы серьезно?

Грейди кивнул.

— И это только начало. Кажется, линчевание — лишь часть их грандиозного плана. Они надеялись, что, если убьют много полицейских и по телевидению покажут повешенных, черные поднимут бунт. Белые по всей стране воспримут это как предлог и примут ответные меры — то есть начнут уничтожать всех подряд. Они также надеялись, что к черным примкнут азиаты и латинос, тогда белая революция позволит избавиться и от них.

— В наши-то дни?

— Вас это должно удивить.

— Теперь он на твоем попечении, — обратился Белл к Луису. — Держись к нему поближе.

— Еще бы! — ответил детектив.

Через несколько секунд Грейди и его крупный телохранитель вышли из вестибюля. Сакс и Белл задержались, получая свое оружие у стойки регистрации. Пока они возвращались по мосту Вздохов в здание уголовного суда, Сакс рассказала Беллу о Кудеснике и его жертвах.

Услышав об ужасной смерти Энтони Калверта, Белл поморщился.

— Мотив?

— Неизвестен.

— Почерк?

— Тоже.

— Как выглядит преступник?

— Об этом известно мало.

— Что, вообще ничего нет?

— Мы полагаем, что это белый мужчина среднего телосложения.

— Его так никто и не видел?

— Видели-то многие. Только вот в первый раз он был темноволосым бородатым мужчиной пятидесяти с небольшим лет. В следующий раз — лысым уборщиком лет шестидесяти с чем-то. А потом — семидесятилетней старухой.

Приняв все это за шутку, Белл ждал, что Сакс рассмеется, но вид у нее был мрачный, и он с недоумением спросил:

— Что, серьезно?

— Боюсь, что так, Роланд.

— Стреляю я неплохо. — Покачав головой, Белл постучал пальцами по кобуре автоматического пистолета, висевшего на его правом бедре. — Но ведь нужно еще знать, в кого стрелять.

«Пока я могу только помолиться за тебя», — подумала Амелия Сакс.

Со второго места преступления привезли вещественные доказательства, и Мел Купер раскладывал на смотровых столах сумки и пузырьки.

Селлитто только что вернулся из Большого дома, где имел неприятную беседу по поводу дела Кудесника. Заместитель комиссара и мэр города желали знать, почему в деле так мало известных деталей и почему оно не двигалось с места.

Райм уже получил информацию о приехавших с «Сирк фантастик» украинских иллюзионистах — на них ничего не было. Двое поставленных возле шатра полицейских также не заметили никакой подозрительной активности.

Вскоре в комнате появилась Амелия Сакс в сопровождении всегда спокойного Роланда Белла. Когда Селлитто приказали взять в группу еще одного детектива, Райм тут же предложил кандидатуру Белла; ему хотелось, чтобы Сакс в расследовании на месте помогал привычный к улицам и метко стреляющий коп.

Так как Беллу не представили Кару, она в ответ на его вопросительный взгляд кивнула в сторону Райма.

— Я, как и он, своего рода консультант.

— Рад познакомиться. — Белл широко открыл глаза, увидев, как она рассеянно перекатывает по руке три монеты.

— Кто жертва? — спросил Райм, когда Сакс и Купер вернулись к работе над вещдоками.

— Его звали Энтони Калверт. Тридцать два года. Холост. То есть сейчас жил без партнера.

— Есть какая-нибудь связь со студенткой из музыкальной школы?

— Как будто нет, — ответил Селлитто. — Беддинг и Сол уже проверили это.

— Кем он работал? — осведомился Купер.

— Гримером на Бродвее.

А первая жертва была музыкантшей и училась в музыкальной школе, размышлял Райм. Женщина традиционной ориентации и мужчина-гомосексуалист. Жили и работали в разных районах. Что же связывает эти убийства?

— Нет ли там каких-нибудь мазохистских причиндалов?

Поскольку первое убийство было совершено не на сексуальной почве, Райма не слишком удивил ответ Сакс:

— Никаких. Разве что он уносит их домой и кладет с собой в постель. — Она прикрепила к белой доске цифровые снимки тела.

Подъехав поближе, Райм рассматривал ужасные подробности.

— Жуть сплошная, — вяло заметил Селлитто.

— А какое орудие преступления? — подал голос Роланд Белл.

— Похоже на поперечную пилу. — Купер вглядывался в снимки ран, сделанные крупным планом.

Насмотревшись на всяческие зверства и здесь, и в Северной Каролине, Белл только покачал головой:

— Н-да, нам попался крепкий орешек.

Рассматривая снимки, Райм вдруг услышал возле себя какой-то странный звук — то ли шипение, то ли свист. Повернув голову, он увидел Кару. Загадочный звук был следствием ее неровного дыхания. То и дело проводя рукой по своим коротким волосам, она не отрывалась от фото, и в ее широко раскрытых от ужаса глазах стояли слезы. Губы дрожали.

— Может… — начала Сакс, когда молодая женщина отвернулась от доски.

Кара, тяжело дыша, закрыла глаза и предостерегающим жестом подняла руку.

Видя боль, искажавшую лицо Кары, Райм понял, что́ все это для нее значит. Она дошла до точки. Его жизнь всегда была связана с подобными ужасами, в мире же Кары ничего такого не было. В ее профессии все опасности носили иллюзорный характер. Да и вообще трудно ожидать, что гражданские лица стоически отнесутся к таким кошмарам. Очень жаль, что у Кары такая реакция, ведь им отчаянно нужна ее помощь. Однако по выражению лица Кары Райм догадался, что больше она не выдержит. Возможно, ее даже вырвет.

Сакс направилась было к Каре, но Райм покачал головой, осознав, что девушку они уже потеряли и ее не стоит больше удерживать.