мир. Однако годы шли, а я так и не сумела смириться с тем, что однажды мне придется замуровать себя во мраке с унылым слепцом. Размышляя, как бы мне сбросить с себя цепи, я пришла к единственному выводу: мне ничего не остается, как только выкрасть обещание.

— Сколько у тебя осталось времени? — спросила Наёмница, взгляд которой был тяжел, как каменный валун.

— Неделя.

Наёмница жестко усмехнулась.

— Ты, однако, не слишком торопилась разобраться с этим делом.

— Дура, — нахмурилась Шванн. — Все куда сложнее, чем ты себе представляешь. В его замок несложно проникнуть, но выйти из него — почти невозможно, если Колдун сам тебя не выпустит.

— И как я должна это сделать? — настроение Наёмницы становилось все сумрачнее и сумрачнее. Во что она ввязалась? И из-за кого? Наглого пухлого монашка, оказавшегося к тому же весьма скользким типом.

— У всех, кто приходит служить к нему, Колдун отбирает имя. Они забывают свое прошлое и свои намерения и ничего не могут сделать против него.

— Можно назваться по-другому. Пусть отбирает фальшивку.

— Ты глупа, оборванка. У человека одно-единственное имя. Называй себя так или иначе, твое истинное имя всегда при тебе. Невозможно помешать Колдуну отобрать его. Но тебя, — Шванн по-лисьи улыбнулась ей, — это не должно беспокоить. Все, что у тебя есть — это унизительные прозвища, которыми ты сама себя наградила, либо же их вручили тебе другие. Наёмница. Шлюха. Грязь.

— Ты бы мне не грубила, старушка, — перебила Наёмница. — Не забывай — спасение твоей шкуры зависит от меня. Лучше расскажи, что я должна делать в замке Колдуна.

— Ты придешь к нему и попросишься в услужение. Разговаривая с ним, не вздумай лгать ему — ложь он почует и сквозь стену. Просто умолчи о том, чего ему знать не следует.

— А что отвечать на вопрос «Как тебя зовут?»

— Любое имя сгодится. Хотя бы… не знаю… будешь, например, Аирид. Неважно. Днем прилежно выполняй свои обязанности и старайся ничем не выделятся. По ночам отправляйся на поиски. Отыщи мое обещание и выкради его. И еще кое-что…

— Еще кое-что? — нахмурилась Наёмница. — Эй, об этом мы не договаривались!

— Я с тобой не договариваюсь. Я тебя заставляю, — напомнила Шванн.

Взгляды двух пар глаз — зеленых и карих — столкнулись, как мечи. Находись здесь Вогт, он бы ощутил в этот момент, сколько в действительности сходства между этими двумя женщинами. Но Вогта не было, а Наёмница и Шванн не допускали и мысли, что могут быть хоть в чем-то схожи.

— Также ты должна разыскать зеленый камень. У меня осталось ровно семь капель зелья, но после того, как ты принесешь мне зеленый камень, я могу не беспокоиться об этом. Теперь слушай меня внимательно, если не хочешь сгинуть в замке: не прикасайся к предметам с именами, даже если они выглядят совершенно безобидно. Ни один из них не оказался там без причины.

— Предметы с именами? — растерялась Наёмница. — Как я пойму, что у них есть имя?

— На них написано, бестолочь. Читать ты, разумеется, не умеешь, но уж буквы как-нибудь сумеешь отличить от декоративных закорючек, дурочка?

— Я умею читать! — возмутилась Наёмница.

Шванн не была настроена восторгаться ее грамотностью и продолжила:

— Если через семь дней ты не вернешься, мне придется отправиться к Колдуну, но прежде я убью твоего друга.

— Он мне не друг.

— Как тебе угодно его называть, — глумливо хихикнула Шванн.

— А как мне добраться до замка? Пешком?

— Дура, — рассмеялась Шванн. — Пешком ты и за год не доберешься, — она хлопнула в ладоши и громко приказала: — Принесите напиток.

Слуга внес дымящийся кубок. На подносе возле кубка лежал полотняный мешочек с длинной тесьмой. Шванн взяла кубок и протянула его Наёмнице. В нос ударил резкий, едва терпимый запах, заставив Наёмницу отпрянуть.

— Что это? — зажав нос, спросила она.

— Напиток, настоянный на четырнадцати колдовских травах и муравьях особого вида, распространенного только в землях Колдуна. Щетинки с крысиных хвостов, немножко перетертых дождевых червей… мне продолжать?

— Нет!

— Пей. В течение ночи ты окажешься в замке Колдуна.

Наёмница неохотно взяла кубок и, преодолевая спазмы в горле, взглянула на мутную жидкость.

— Может, я лучше пешком?

На белом лбу Шванн возникли тонкие аккуратные морщинки.

— Нет времени. Пей.

— А это что? — Наёмница указала на мешочек.

— Четырнадцать сушеных волшебных трав, крылья здешней мошкары, щетинки с крысиных хвостов и, разумеется, дождевые черви. Кинешь в воду и выпьешь чтобы вернуться обратно.

«Если вернусь», — сумрачно подумала Наёмница. У нее вовсе не было такой уверенности.

Шванн собственноручно повесила мешочек ей на шею.

— Повторяй за мной, — почти заботливо сказала она. — Не задерживаться дольше семи дней, не лгать, не выделяться среди остальных, не трогать предметы с именами. Если не понимаешь, что это, но оно вызывает сильнейшее любопытство, можешь прихватить с собой. А если оно внушает страх — лучше вообще не прикасаться.

— Поняла, не тупая.

— Не огрызайся. Я знаю, что ты способна зазубрить правила наизусть, а после все забыть и поступить по-своему, то есть совершенно неправильно. Такова уж чернь — не способна противостоять своим низменным порывам.

— Ага. Ты-то проявила чудеса выдержки. Оттого сейчас и в заднице, — буркнула Наёмница.

Шванн обуглила ее взглядом.

— Мне все равно, как ты отыщешь мое обещание и зеленый камень, но без них не возвращайся.

— Да, — кивнула Наёмница. — Только не причиняй боль Вогту.

— Я подумаю… что с ним можно сделать.

Вдруг Наёмнице пришла в голову жуткая мысль.

— А что, если Колдун догадается, что мое имя — подделка?

— Тогда нам обеим будет очень жаль. И даже хуже.

Наёмница вздохнула и закрыла глаза, готовясь сделать глоток. «Вогт, паршивец, — подумала она. — Что мне приходится ради тебя делать, и, самое главное, зачем?» Дождевые черви наверняка добавили просто для противности… если колдовское зелье не противное, оно не в счет. Она решительно отпила из кубка, и словно жидкое пламя хлынуло в ее горло, потекло вниз. Наёмница скрючилась от боли. Ее закрутило, затрясло, а затем швырнуло куда-то. «Не ори, терпи», — приказала она себе и закричала, но ее крик поглотила черная вязкая тьма.

Глава 5. Призраки камней

Наёмница еще не уяснила, в чем состоит главное испытание. Она оказалась одна, наедине сама с собой. Случилось именно то, чего она так боялась.

Сейчас она открыла глаза и увидела над собой переплетение сухих безлистых ветвей и клочки серого неба меж ними. Куда бы она ни попала, это определенно не самое чудесное место в мире. Было холодно, и она порадовалась, что на ней ее