Поскольку эта башня стояла на границе, она не могла стать серьезной преградой врагам и служила скорее средством устрашения.

Братья Клолы кипели от злости всякий раз, как заходила речь о Сторожевой башне. Они не могли простить Маклаудам, что те, забравшись на скалу, нагло пялятся на их земли, в то время как сами Килкрейги не могут взглянуть свысока на земли своих врагов.

Клоле было всего одиннадцать лет, когда они с братом Малколмом, гуляя, подошли к скале и, набравшись храбрости, решили подняться и взглянуть на Сторожевую башню поближе.

Это оказалось легче, чем предполагала Клола. Уже через несколько минут они стояли перед тяжелой дубовой дверью мрачной башни.

На двери не было замка – только защелка, которую Малколм ловко поддел своим кинжалом. Внутри башня была совершенно пуста, если не считать деревянной лестницы, поднимающейся к смотровому окошку.

Малколм с отвращением втянул носом затхлый воздух.

– Я думал, здесь найдется что-нибудь интересное!

– Да, внутри она скучнее, чем снаружи, – согласилась Клола.

– Чего еще ждать от Маклаудов! – скептически заметил Малколм. – Давай оставим что-нибудь, чтобы они поняли, что мы здесь были!

Не придумав ничего лучшего, они привязали к дверной ручке голубую ленточку Клолы и, гордые своей отвагой, отправились домой Ни старший брат, ни тем более отец, разумеется, ничего не узнали об этой проделке.

С того дня прошло более семи лет, но Клола сильно сомневалась, что за это время на двери появился замок.

«Замок стоит денег, – думала она, – а любой Маклауд скорей повесится, чем выложит из кошелька хоть пенни!»

Дождь прекратился, но на дороге остались огромные лужи, а в нескольких местах ее пересекали бурлящие потоки.

Далеко на востоке временами вспыхивали зарницы и раздавалось отдаленное рычание грома.

Из-за туч выплыла полная луна и осветила дорогу.

Клола и Хемиш нашли бы дорогу даже в полной темноте, но благодаря луне они могли объезжать лужи и выбирать наиболее сухой путь среди зарослей вереска.

Несколько раз им пришлось пересекать потоки, но выносливые лошади, привычные к гористой местности, храбро пересекали бурлящую стремнину, которая, несомненно, напугала бы до полусмерти любую южную лошадь.

Через полчаса езды на горизонте показалась Сторожевая башня.

– Торквил был с тобой весь день? – нарушила молчание Клола.

– Мы встретились утром, как договорились, – ответил Хемиш, – и днем удили лососей.

«Кажется, он не врет», – с надеждой подумала Клола.

– А где ваши лошади?

– Мы привязали их вон там, – ответил Хемиш, показывая пальцем в сторону от башни. – Я не хотел ехать к тебе верхом – побоялся, что топот копыт услышат Маклауды. Я оставил лошадь здесь и бежал всю дорогу.

«Неудивительно, что он такой грязный», – подумала Клола. Но, понимая, что сейчас не время для пустых разговоров, она подъехала к скале и спешилась.

Хемиш последовал ее примеру.

Лошади из конюшни Макнарнов были сильны, выносливы и привычны к долгим путешествиям по холмам.

Освободившись от всадников, они немедленно опустили головы и принялись щипать траву. Клола знала, что они могут простоять так, на одном месте, хоть всю ночь.

– За мной! – прошептала Клола, и оба побежали к подножию скалы.

Неприступный мрачный утес возвышался над окрестными лугами футов на двадцать. Вершину его венчала башня: она казалась скорее творением природы, чем произведением человеческих рук.

Земля у подножия скалы превратилась в настоящее болото, но ни Клола, ни Хемиш даже не замечали, что ноги их промокли насквозь.

Клола напряженно вспоминала, каким путем они с Малколмом поднимались сюда семь лет назад.

По счастью, скала была ярко освещена луной: черные каменные выступы, мокрые от дождя, блестели в ее призрачном свете.

Ноги Клолы скользили по мокрым камням, но она цеплялась руками и храбро лезла все выше и выше, пока не достигла вершины.

Добравшись до верха, она упала на камни без сил и несколько секунд напряженно прислушивалась – не послышится ли шум? Что, если Хемиш ошибся и Маклауды все же оставили стражу?

«Только мне не хватало попасть к ним в лапы!»– подумала она.

Прямо над ее головой возвышалась Сторожевая башня. Рядом никого не было, не слышалось ни звука. Никаких признаков врага.

Клола поднялась на ноги. Рядом с ней стоял Хемиш.

Вместе они подошли к двери. Дверь, как и семь лет назад, была заперта на засов – замка, разумеется, не было.

Хемиш молча поддел засов кинжалом, и дверь со скрипом отворилась.

Внутри царила непроглядная тьма. В первый миг Клола и Хемиш не увидели ничего.

Лишь постепенно, когда глаза их привыкли к темноте, они различили лежащего на полу Торквила – связанного по рукам и ногам, с кляпом во рту.

Клола опустилась перед ним на колени. Первым делом она вытащила изо рта Торквила грязную тряпку, заменяющую кляп, затем, взяв у Хемиша второй кинжал, перерезала веревки на руках и ногах.

Торквил поднялся на ноги. Так же молча троица спустилась со скалы и побежала туда, где паслись их лошади.

– Нужно найти наших лошадей, – подал голос Торквил.

– Да, конечно, – согласилась Клола. – Садись за спину к Хемишу, быстрее!

Им не пришлось долго искать – две лошади спокойно паслись в сотне ярдов от башни.

– Хемиш, домой! – приказала Клола. – Садись на свою лошадь и уезжай немедленно! Торквил, другую лошадь поведешь в поводу.

– Да она и так пойдет за нами, – проворчал Торквил, но повиновался.

Как только Хемиш скрылся из виду, Клола спросила:

– Как ты мог решиться на такую глупость, да еще после всего, что говорил тебе дядя?

– Я обещал Хемишу, что пойду с ним, – ответил Торквил. – Не мог же я нарушить слово!

«Вот ответ истинного шотландца!»– подумала Клола. Шотландец считает нарушение клятвы позорнейшим из преступлений. А уж чтобы Макнарн не сдержал слова, данного Килкрейгу…

Некоторое время они ехали молча. Затем Торквил с тревогой спросил:

– А дядюшка Тэран знает, что вы поехали меня выручать?

– Нет, что ты! – ответила Клола. – Никто не знает, и никто не должен знать! Понял? Помолчав, она добавила:

– Поговори со сторожем и с конюхом – его, кажется, зовут Гектор – и убеди их никому ничего не рассказывать.

– Гектор ничего не скажет, – ответил Торквил.