того как они потеряли родителей, и когда ее забрали, в его сердце образовалась дыра.

Элли знакома та же боль. Она знает, каково это — винить себя и жаждать чувства принадлежности, которое никогда не приходит.

Он даст ей это чувство. Он даст такое количество детей, какое она только пожелает.

Или, если она хочет, чтобы они были только вдвоем, это тоже прекрасно.

Однако до этого разговора еще далеко.

* * *

Машину достаточно легко перепрограммировать, и она оживает, как только он нажимает кнопку включения. Он аккуратно укладывает Элли на пассажирское сиденье, и она крепко спит, когда они навсегда прощаются с "Грин Вудс".

Их поездка занимает несколько часов на север, что как нельзя кстати. Он положил папку на колени Элли и с тревогой ждет, когда она проснется.

Он скучал по машине. Он забыл, как выглядит смена обстановки, и по дороге любовался горами, деревьями и водоемами.

Наконец, она просыпается. Она выпрямляется на своем сиденье, ее рот открыт в шоке.

— Элли, — говорит он, глядя, как она возится с ремнем безопасности. Они едут по шоссе, и ей, конечно, лучше не отстегиваться и не пытаться открыть дверь. — Омега. Успокойся.

Но она делает прямо противоположное.

— Теперь ты добавишь к списку своих обвинений похищение? — она сплюнула. Она смотрит на указатель автострады и хмурится. — Куда мы едем?

— Загляни в конверт, — отвечает он, не отрывая глаз от дороги. — Загляни в конверт, и там все объяснится.

— Ничего не надо объяснять, — настаивает она. — Выпусти меня. Или я начну кричать.

Он закатывает глаза.

— Просто открой этот чертов конверт, Элли.

Она прикусывает губу, гнев усиливает ее запах. Ее рука блуждает по конверту, палец останавливается на самом верху.

— Просто доверься мне, — пробормотал он, глядя на нее. — Пожалуйста.

Должно быть, она видит что-то в его глазах или чувствует его искренность, потому что она медленно открывает конверт, позволяя бумагам упасть ей на колени. Несколько минут молчания, пока она читает каждую из них.

Он тщательно составлял каждый документ, ночами сидел в кабинете доктора Портера, изучая и поднимая записи.

И, конечно, при необходимости он взламывал базы данных.

Он надеется, что этого будет достаточно. Он не может изменить ее прошлое, но он может дать ей то, чего она так хотела.

Он может дать ей ответы.

Когда она заговорила, они уже выехали на другую автостраду.

— Ты нашел его? — ее голос прерывается, едва переходя в шепот.

— Рональд Деннис. Да.

— Он…, — она снова перелистывает бумаги, сканируя их. Он поступил в больницу в ночь после аварии.

— У него были травмы, похожие на те, что бывают при автомобильных авариях. Через две недели его грузовик был в кузовном цехе с повреждениями, соответствующими лобовому столкновению.

Она молчит, пока он не слышит, как ее слезы бьют по бумагам.

— Это он, — задыхается она. — Ты нашел его.

— Наконец-то я использовал свои силы во благо, — пробормотал он.

— Я не могу поверить, что ты это сделал, — говорит она.

— Жизнь не дает нам ответов на многие вопросы, — пробормотал он. — Я рад, что смог дать тебе хотя бы один.

К его удивлению, она берет руку, которую он положил на бедро, и переплетает их пальцы. Он держит одну руку на рулевом колесе, сжимая ее ладонь.

— Куда мы едем? — снова спрашивает она.

— Мы собираемся нанести ему визит, — говорит он. — А что будет потом, зависит от тебя.

ЭЛЛИ

Она настолько ошеломлена тем, что он сделал, что даже не может поблагодарить его.

Она просто продолжает в недоумении смотреть на документы, перепроверяя их, чтобы убедиться, что это действительно он.

Фотография на его водительских правах до жути похожа на тот короткий взгляд, который бросила на него в день аварии.

Но она должна быть уверена.

Эрик обратился к каждой камере на светофоре между дорогами, нашел номерные знаки и отследил каждый из них. Он нашел владельцев автомобилей, изучил записи в больницах и сделал гораздо больше, чем потрудилась сделать полиция. Судя по следам заноса, водитель, скорее всего, был пьян.

— Сколько времени это у тебя заняло? — спросила она наконец, впитывая каждую деталь. — Даже полиция не проделала такого объема работы.

Эрик сделал все это за неделю, находясь в заключении.

— Это заняло слишком много времени, — говорит он. — Я хотел как можно скорее передать информацию. Даже если…

Она повторяет его слова, и он прочищает горло.

— Даже если бы я был тебе не нужен.

Она почти насмехается над абсурдностью его заявления.

Конечно, она хочет его. Ее тело взывает к нему.

Ее внутренняя Омега кричит о нем.

Ее сердце жаждет его.

Единственная часть, которая колеблется, — это ее разум. Ее рассудок и все, что позволяет ей держать себя в руках, находится под угрозой, когда она рядом с ним.

Ее плечо болит, ее метка чувствительна после оскорблений из его уст.

Он мог заявить права на нее там, в уединенном домике, но решил этого не делать.

Ей было бы легче, если бы он сделал это. Тогда бы у нее не было причин покидать его.

Она задается вопросом, не предлагает ли он ей выбор.

Она крепче сжимает его руку.

* * *

Дом Рональда, мягко говоря, не ухожен.

Маленький трейлер, спрятанный на извилистой дороге, заросшей сорняками, с облупившейся краской снаружи и лужайкой перед домом с травой высотой с Элли.

Они находятся в глуши, в городке, который ненамного больше Грин-Вудса.

Сбоку припаркован автомобиль, и Элли замирает, увидев пыльный красный грузовик.

— Это его машина, — шепчет она, когда Эрик паркует машину. — Черт возьми, это же тот самый грузовик, который сбил нас.

Он сжимает ее руку в знак заверения.

— Так как ты хочешь это сделать, детка? — он ухмыляется, его глаза темные и злобные. — Ты хочешь оказать честь или я?

Более достойный человек ушел бы, думает она.

Лучший человек мог бы простить.

Но сейчас она не хочет быть лучшим человеком.

— Если с ним что-нибудь случится, — медленно произносит она. — Это будет на моих условиях. Это мое решение.

Его ухмылка превращается в злобную усмешку, и он одобрительно рычит.

— Это моя девочка. Веди, милая.

Они поднимаются на крыльцо, деревянные ступени гниют и расшатываются. Ее разум затуманен нерешительностью и тревогой. Эрик идет позади нее, его запах обволакивает ее. Она чувствует гордость, исходящую от него волнами, и использует его веру в себя как силу.

Она останавливается перед дверью — простым проволочным экраном на выцветшей раме.

За этой дверью стоит человек, убивший ее мать и сестру.

Чудовище, оставившее их