Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Жестокая шутка судьбы, подарившей ему надежду на счастье, а затем лишившей всего, даже права на воспоминания! Отныне не было у него ничего… —
— Так разбиваются мечты, — произнесла Лаванда, обращаясь к своему отражению в зеркале.
После визита Николаса прошло несколько часов, прежде чем она смогла успокоиться и прийти в себя. Нет, не таким представлялось ей объяснение с любимым мужчиной.
До этого Лаванда надеялась, что сможет убедить Николаса в отсутствии у нее какого бы то ни было злого умысла. Ей казалось, стоит открыть правду о том, что она любит его, и все само собой образуется. Однако чуда не произошло…
— Время собирать камни, Лаванда, — обратилась к себе молодая женщина и добавила: — Даже если ты их и не собиралась разбрасывать…
Звонок домофона заставил ее поспешить открыть дверь гостье, которую она ожидала.
— Ну и что у тебя произошло? — спросила Индия Гарви прямо с порога. — Когда я тебе позвонила, мне показалось, что ты чем-то сильно расстроена.
— Так и есть, Инди. Извини, мне надо было давно тебе все рассказать, но понадобилось время, чтобы я решилась открыться. Ты единственная, у кого я могу попросить совета.
Лаванда печально улыбнулась и пригласила подругу пройти в гостиную.
— О чем речь, дорогая? Ты же знаешь, я всегда готова помочь тебе.
Индия внимательно следила за Лавандой, которая принялась взволнованно расхаживать по комнате из угла в угол. Ей еще не приходилось видеть приятельницу в такой растерянности. Интересно, что за событие выбило ее из колеи, заставив потерять обычный контроль над собой?
Словно прочитав мысли Индии, Лаванда замедлила шаг и, посмотрев на подругу, заговорила:
— Помнишь, как между мною и Синтией в клубе было заключено пари насчет Николаса Ридли? Я тогда отправилась вслед за ним в Японию…
— И по возвращении сбежала в Девоншир, так ничего толком не объяснив, — продолжила за нее Индия, устраиваясь в кресле и доставая из сумочки портсигар с тонкими сигаретами. Судя по всему, предстоящий рассказ обещал быть долгим.
— Пока я не познакомилась с Николасом лично, мне казалось, что окрутить его не составит большой проблемы, но… — Лаванда вздохнула и, обхватив себя руками, потерла плечи, словно от внезапного озноба. — Знаешь, Инди, я никогда не встречала мужчину, с которым чувствовала бы себя так спокойно, надежно и уютно, как с ним.
— Ты влюбилась в Ридли? — Индия, увлеченная исповедью подруги, даже забыла о тлеющей сигарете.
— Увы, когда сердце говорит, здравомыслие улетучивается. — Губы Лаванды тронула горькая усмешка. — Поначалу я и сама не поняла, что произошло. Мне казалось, события развиваются именно так, как я спланировала, но на деле все вышло иначе. Страсть захватила нас врасплох, не оставляя ни единого шанса на спасение.
— Ты намекаешь на то, что в Токио между вами что-то произошло?
Индия, затаив дыхание, подалась вперед. Слова Лаванды потрясли ее в неменьшей степени, чем, предположим, известие о том, что все англичане внезапно решили перейти в католицизм.
В комнату вползли сумерки, но Лаванда не торопилась зажигать свет. В полумраке ей легче было раскрывать перед подругой душу. Она подошла к окну, устремила взгляд за стекло, и, когда заговорила, в ее голосе прозвучали мечтательные нотки:
— Это случилось всего лишь раз, но до сих пор от одного лишь воспоминания о проведенной с Николасом ночи моя кожа горит в тех местах, которых касались его губы.
— А как же слухи о его романе с гейшей? Неужели выдумки журналистов? — поинтересовалась Индия, находясь под сильным впечатлением от услышанного.
— Нет, правда, — подтвердила Лаванда, поворачиваясь к подруге, и улыбнулась. — Николас действительно полюбил японскую красавицу по имени Песчаный Лотос.
— Ничего не понимаю. — Индия затушила сигарету и откинулась на спинку кресла. — Выходит, он изменил тебе с ней?
— Нет, Инди. Николас не изменял мне с гейшей, поскольку я и была ею, — сообщила Лаванда приятельнице, и та не смогла сдержать удивленного возгласа:
— Ты хочешь сказать…
— Именно, — опередила ее Лаванда и пояснила: — Я знала, что Николас никогда не заинтересуется мною, какая я есть на самом деле, поэтому прибегла к хитрости. С помощью настоящих гейш мне удалось преобразиться настолько, что даже у моего дяди Берта при встрече не возникло никаких сомнений в том, что перед ним японка.
— Но это же обман! — воскликнула Индия. Постепенно картина произошедшего между Николасом и Лавандой стала для нее проясняться.
— В то время я так не думала. Моей целью являлся выигрыш пари. Если бы кто-нибудь предупредил меня тогда, чем все это обернется…
Лаванда опять замолчала и, чтобы скрыть отразившуюся на лице муку, сделала вид, будто смотрит в окно. Индия встала и, подойдя к ней, обняла за плечи.
— Ты сказала Ридли правду или он пока остается в неведении?
— Сказала… несколько часов назад.
— И?..
— Он мне не поверил. Не поверил даже тогда, когда я показала ему кимоно Лотос. Николас обвинил меня во лжи…
Лаванда вдруг громко, слишком громко рассмеялась. По мелкой дрожи, сотрясшей ее тело, Индия догадалась, что у подруги начинается истерика. Она усадила ее на стоящую неподалеку кушетку и принесла ей стакан воды, заставив выпить.
Постепенно смех Лаванды перешел в короткие всхлипы, а затем она и вовсе затихла, словно впала в забытье.
Индия, сев рядом, держала ее за руку и терпеливо ожидала, когда спокойствие вернется к подруге. На побледневшем от переживаний лице Лаванды виднелись следы испарины, опущенные ресницы изредка вздрагивали, давая понять, что она не спит, а скорее дремлет.
Внезапно начавшийся дождь забарабанил в окно. Его тугие капли требовательно застучали по стеклу, будто стремились ворваться внутрь.
Лаванда распахнула глаза и попросила:
— Впусти его…
— Кого? — На мгновение Индия подумала, что у подруги начался бред, и в ее взгляде промелькнула тревога.
Лаванда заметила это и слабо усмехнулась:
— Дождь… Я хочу, чтобы ты открыла окно…
Выполнив ее желание, Индия прошла в спальню и вскоре вернулась с тяжелым шерстяным пледом в руках. Несмотря на то что зима в этом году выдалась довольно теплая, следовало проявить осторожность. Не хватало еще получить воспаление легких.
Получивший доступ в тепло дождь покрыл мелкой дробью сверкающих в лунном свете капель все, до чего мог дотянуться.
Лаванда почувствовала на губах донесенную ветром влагу и, слизнув, ощутила ее свежий, слегка покалывающий прохладой вкус. Это придало ей сил, словно в жилы проникла живительная мощь стихии.
— Как прекрасно, — прошептала она, не сводя взгляда с вздымающейся, словно полог старинной кровати, шторы. Ветер играл с тканью, заставляя ее принимать самые причудливые формы.