Настоящая пороховая бочка.

Да.

Бомба замедленного действия, а?

Его поведение нестабильно. Он дезориентирован, измотан. Он грезит наяву, заговаривается. Его что-то гложет, а что именно – он не умеет сказать. Он не чувствует связи ни с кем и ни с чем. Он одинок, Уолт, одинок. Иногда он думает: а может ли культура предложить что-то значимое? И это печально.

Очень.

Потому что у этого парня есть билеты на то, что именуется величайшим зрелищем в анналах истории.

Более великим, чем Линкольн-Дуглас?

Вы знаете, что люди готовы сделать ради этих билетов?

Да, слышал кое-что.

У этого м-ра Нормана есть работа, семья, Спортивно-Утилитарный Вездеход. Он направляется в страну с наилучшим в свободном мире соотношением между Развлекателями и Развлекаемыми. Вот такие парни меня по-настоящему выводят, понимаешь? То есть – какого рожна ему не хватает?

Я бы сказал, может быть, ему хватило бы меньшего?

Есть шанс получить ту докторскую степень, Крис?

Сомнительно.

Риторика – это искусство использовать доступные средства убеждения в любых обстоятельствах.

Аристотель.

На чем я стою, так это на том, что она должна исследовать недоразумения и средства от них.

Ага, Ай. А. Ричардс, это хорошая цитата.

Служанка философии.

По поводу этой пойдут звонки и письма.

Итак, сейчас он очень непредсказуем. Я просто чувствую, что он способен на все. Или ни на что, может быть. Но наверно, ради этого народ и смотрит.

В действительности, Карл, наши исследования показывают, что народ смотрит ради того, чтобы увидеть средние американские семьи, наслаждающиеся каникулами в американском стиле в увлекательных приятных местах.

О'кей.

И этот выпуск особый, потому что хоть нам и не разрешено транслировать «Медведя-пр. – Акулы», мы можем транслировать, как американская семья смотрит Медведя-пр. – Акулы», многие американцы ближе этого к событию не подберутся.

Ты знал, Уолт, что «Медведя-пр. – Акулы» изобрел мой зять?

Эй, хорошая шутка, мои тоже!

Нет, правда!

Трудно, Крис, переоценить значение этого события для американской публики.

Не стану спорить, Уолт.

Это демократизирующая сила.

Да, как я слышал.

При наличии Интернета каждый, у кого есть мнение, может высказаться и быть услышанным.

Самый нищий пожиратель белок в лесной глуши при наличии приличного провайдера может выложить свою веб-страничку рядом с богатеньким мальчиком из пригородов. Технология и развлечение выровняли классовые различия и создали чистейшей формы демократию.

Ну.

То есть много ли шансов сто лет назад было у тех, кто проживает у черта на куличках, даже услышать про медведей и акул? А теперь они там делают электронные ставки, участвуют в опросах общественного мнения и чатятся на тему зубов и плавников. Мы проделали ошеломительный путь.

Я тут подумал о городском собрании, Уолт.

Именно так. Городское собрание, созванное во всемирной деревне, обсуждает, кто победит в схватке между двумя крупными страшными существами.

Фальшивыми существами.

Ну, Крис, фальшивыми только в том смысле, что они не настоящие.

Само собой.

Это ощутимо электризует.

Воистину.

Отцы-основатели.

Да.

Гражданство.

О'кей.

И риторика, мой друг. В подобной радикально демократичной среде знание риторики становится насущным, не правда ли?

Насущным, Уолт.

Если Джо Пивная-Банка хочет поставить свои кровные на медведя или на акулу, он должен быть специалистом в оценке истинности притязаний и логического соответствия.

Ты говоришь об азартных играх?

Крис, как тебе видится расклад?

Я акулелыцик, Уолт. Я был акулельщиком еще в те времена, когда это было салонной игрой в Северной Каролине и я до сих пор акулелыцик. В общем-то, я никогда не понимал этой шумихи, но я знаю: есть по-настоящему умные люди, которые думают, что у медведя есть преимущество.

Да, как вам известно, вопрос не коррелирует строго с образовательным уровнем.

Но люди, занятые в морских отраслях, гораздо более склонны считать, что акула победит, и я не могу не отдать этому должное. Среди этих моряков есть и одноногие, если ты улавливаешь мой намек, Уолт.

Но то же можно сказать и о людях с Запада, о лесничих и тому подобное, которые взбунтовались после «Медведя-пр. – Акулы I». Они все там медверженцы. Они повидали медведей. Они знают, на что способны медведи. Эти люди носят бороды и фланелевые рубашки и обуваются в соответствующие ботинки.

Уолт, я никогда не понимал, как это они бунтовали в лесах.

Выворачивали деревья, разоряли орлиные гнезда и тому подобное.

Ситуация гражданского неповиновения?

Да, погром в лесу в духе Торо и М.Л. Кинга.

Что это доказывает, Уолт?

Это доказывает, что они способны на сильные чувства. Бунтарство – старая американская традиция. Мы народ, который бунтует и в горе, и в задоре, и в радости. В данном случае вышла незадача, потому что не было камер, чтобы зафиксировать этот спонтанный выплеск чувств. Единственное, на что мы можем опираться, – это свидетельства самих бунтующих на их веб-страницах, что очень трогательно. По риторическим соображениям.

Эй, Уолт, если бунтарь выворотит дерево в лесу и никто не услышит… – а, неважно.

Твой прогноз, Клинт.

Я за акулу в трех раундах. В этот раз это займет больше времени, при условии, если они ликвидировали все недоработки, размер головы и то, и се, но это не устранит разрыв.

Вот так. Я Уолт Уэст, это Крис Бандлидер, и вы смотрите «Американские Каникулы», друзья. Скажи Крис, а ты знал, что акула буквально не может плавать задом наперед?

Это городской миф.

Эй, Крис, что будет, если соединить медведя и акулу?

Сдаюсь.

Сожрут.

Ну, Уолт, ты знаешь, почему медведь проиграл первый матч, не правда ли?

Э-мм…

Он поздно лег спать накануне – не мог найти свою голову.

О'кей, просмотрим некоторые электронные сообщения, которые мы получили в студию от тех, кто нас смотрит дома. Пол из Огайо пишет: Где Пинчон? В кабельных Интернет-страничках сказано, что красочный комментарий делает Пинчон. Этот парень в камербанде ни разу не Пинчон. Ну что ж, на всех не угодишь, а Кевин?