Солька, надув губы, последовала за мной. Я видела, как, проходя мимо Славки, она подпрыгнула и чмокнула его в щеку. Хотите правду?.. Я позавидовала.

Мы бросили сумки в коридоре, включили чайник и развалились на диванчике у окна.

– Чего стряслось-то? – скрывая неловкость, спросила Солька.

Я вкратце изложила ситуацию.

– Вот это да! – вскричала Солька. – Ну ты даешь!

– Я-то тут при чем, уж не думаешь ли ты, что это я его угробила?

– Нет, конечно, просто у тебя такая жизнь насыщенная – просто обалдеть!

«Уж лучше бы я с кем-нибудь стены подпирала в подъездах», – подумала я.

– Мы должны все рассказать в милиции, – выпалила Солька.

– Ты надоела мне со своей милицией! И что рассказать-то?

– Что это наши соседи Потугины пришили твоего начальника.

– Это не Потугины.

– Да они, не сомневайся…

– У них железное алиби, – перебила я Сольку.

– Какое такое алиби?

– Я у тети Паши была, она вчера с ними весь вечер воду в тазик собирала.

– Какую еще воду?

– Потугиных затопило, вот они тут и носились колбасой, так что вовсе это не они, а кто-то другой.

– Что, и Тусик, и Вера Павловна… оба здесь были?

– Оба.

– Тогда они наняли кого-нибудь!

– Эта версия – мимо. Когда нанимают, тогда пуля в лоб – и свободен, а там была драка, работал явно непрофессионал.

– Так что же это получается?

– Не знаю.

Я сходила за сумкой, достала из нее две кассеты и кинула их на диван, потом достала из лифчика пачку стодолларовых купюр и тоже плюхнула ее на диван.

– Вот, – сказала я.

– Что это? – изумилась обалдевшая Солька.

– Моя добыча, сейчас будем изучать это все.

– Откуда такие деньги?!

– Из сейфа Селезнева. Мы с директрисой поделились: дебет с кредитом у нее не сходился, а милиции это знать не положено, вот мы с ней и упростили положение.

– Ничего себе, это же куча денег! А что за кассеты?

– Одну нашла под шкафом, вторая в сейфе лежала, есть еще конверты, вот смотри.

Солька взяла четыре конверта в руки, стала доставать из них по листочку и читать:

– «Вам будет интересно посмотреть на это», «Хотелось бы увидеть деньги в ближайшее время», «Последнее предупреждение», «Сумма в двадцать тысяч долларов меня устроит».

Солька посмотрела на меня и спросила:

– Что это?

– Шантаж, – ответила я.

– Какой такой шантаж?

– Самый обыкновенный. Думаю, когда мы посмотрим кассеты, все станет ясно.

Я повертела кассеты в руках, выбирая, с какой начать. Одна, треснутая, из-под шкафа. Сдается мне, там что-то серьезное, из-за нее, возможно, драка и случилась… Пожалуй, начнем с другой… Я засунула кассету в видеомагнитофон, уселась на диван, обложилась пультами, как гранатами, и сказала:

– Пристегните ремни, взлетаем… Сейчас, Солька, мы раскроем это преступление!

Нажав кнопку, я замерла, и Солька тоже.

На экране появилась довольно мутная картинка. Обстановка была до боли знакомой: это первый этаж моего офиса, кладовка, где стоит старый ксерокс и навалены коробки с отчетностью, которую уже давно можно было приравнять к макулатуре. Открывается дверь, и заходят двое… Смех… Они явно навеселе… Зиночка…

– Иди-ка сюда, моя кошечка…

Смех… Обнимаются… Мужчина стоит спиной, и непонятно, кто это… Он еле стоит на ногах, одной рукой обнимает Зинку, второй держится за стену.

– Я же тебе нравлюсь? – спрашивает Зинка, хихикая.

– О тебе весь вечер думаю!

Что-то бормочет, не разобрать… Целуются… Он лезет к ней под кофту.

– Я это смотреть не могу! – кричит Солька и нажимает на паузу. – Это же сущий разврат!

– Дай посмотреть спокойно, и к чему это лицемерие, десять минут назад Славка делал с тобой то же самое.

– Неправда… да и они-то, похоже, на этом не остановятся.

– Если бы я не появилась, вы бы со Славкой тоже не остановились. Сядь и смотри.

Зинка залезла на стол, ксерокс явно был лишним… Мужчина повернул голову и сказал:

– Ты не кошечка, ты рыжая тигрица!

– Тьфу, – влезла со своим возмущением Солька.

– Это Юра! – вскочила я. – Смотри, это же наш программист Юрка!

– Что ты орешь! – возмутилась Солька. – Я твоего Юру в глаза не видела.

– Он женат, у него кольцо на пальце…

– Так, может, он на этой Зинке и женат?

– Ты что, кто на ней женится… То есть не Юра, точно…

В это время страсти накалялись: Зинка по мере возможности улеглась на столе, а Юра нервно расстегивал брюки…

– Мне кажется, что нам не стоит на это смотреть, – заволновалась Солька, – все же это личная жизнь…

– Дай хоть посмотреть, вспомнить, как что делается, – перебила я ее.

Солька потянулась за пультом, я хлопнула ее по руке.

– Да не для удовольствия я смотрю на эти игрища, вдруг там дальше что-то важное…

Дальше ничего важного не было, если не считать пыхтения и наигранных стонов Зинки.

– Плохая она актриса, – подвела черту Солька, – изображает из себя нимфоманку, невозможно это лицезреть…

Юра вышел первым. Когда он открыл дверь, послышались отдаленные дружные голоса, кричали что-то похожее на «Поздравляем! Поздравляем!», потом пошла сетка.

Я отмотала еще немного вперед, чтобы убедиться, что на этой кассете ничего больше не записано, потом посмотрела на Сольку и сказала:

– Все ясно, эти записочки – для Юрки, его шантажировали.

– А может, Зинку?

– Да кому нужна эта Зинка, зачем ее шантажировать, а Юра женат, вот ему и писали: «Вам будет интересно посмотреть на это».

– А у него с Зинкой давно роман?

– Уверена, что никакого романа нет, да Юрка и попался-то случайно.

– Как это – случайно?

– Вот у тебя на работе как отмечают праздники и дни рождения?

– Собираемся в учительской, колбаса, сыр, маринованные огурцы и выпивка.

– Правильно, а что потом?

– Танцуем немного…

– И некоторые разбредаются парочками по кабинетам.

– Ты что, с ума сошла, это же школа…

Я укоризненно посмотрела на Сольку.