– Мы у печенегов. Я после расскажу тебе все, а пока мне надо идти. Лежи тихо, не вставай. Ты очень слаба.

Недвига легко спрыгнула с повозки. Полог остался не задернутым, открывая вид неухоженной невозделанной земли. Весеннее солнце еще щадило пестреющие цветы и зеленеющие травы, но уже чувствовалось, что летом оно уничтожит эту красоту, оставив в живых лишь самые стойкие растения – полынь да ковыль.

Среди крытых войлоком повозок суетились женщины: разжигали костры, подвешивали над ними котлы с водой, добытой из ручья, протекающего неподалеку от стоянки.

Мужчины-воины распрягали, обтирали и поили лошадей.

Охотники принесли убитого серого тарпана, с черной гривой и таким же хвостом. Степнячки принялись ловко разделывать его, тут же резать и бросать в котлы куски мяса.

Недвига тоже хлопотала у огня, изредка помешивая булькающее варево, от которого разносился вкусный запах. Чем дольше Белава смотрела на мачеху, тем больше поражалась тому, как хорошо она вписывалась в общую картину: степь, костры, котлы, лошади, повозки, вооруженные воины и женщины рядом с ними.

Недвига среди кочевников почти ничем не выделялась – вот только разве особой красотой. Несмотря на годы, она оставалась такой же стройной и хрупкой, как в девичестве. Ее волосы по-прежнему были черны и блестящи, и глаза прикрывались темными густыми ресницами. Небольшой алый рот чувственно выделялся на смуглой коже лица без единой морщинки. Поистине Недвига обладала редкой совершенной красотой, с правильными и удачно сочетающимися чертами лица.

Думая о Недвиге, Белава заметила, что та отлично пристроилась. Ну, разве ж эта баба где-нибудь пропадет? И полон для нее не плен – везде она свободна!

Впрочем, в жизни Белавы за то время, что они не виделись, много чего произошло, поэтому и боль, и неприязнь к мачехе давно перекипели и испарились. Теперь Белава смотрела на нее равнодушно, понимая, что переживать надо за свою собственную, пока еще неясную, судьбу.

Степь погрузилась в темноту, только костры освещали небольшое пространство вокруг себя. Недвига наложила в миски мясо из котла и понесла в одну из повозок.

Воины потянулись к котлам, достали ножи, принялись вытаскивать ими из горячего варева куски мяса, остужали их и отправляли в рот, смачно жуя и причмокивая. Степнячки сидели чуть поодаль, терпеливо дожидаясь своей очереди.

У Белавы заурчало в чреве, засосало под ложечкой. Она отвела глаза от мужчин и неожиданно увидела открытые повозки, не замеченные раньше. На повозках скученно сидели пленные и тоже старались не смотреть в ту сторону, где ели воины. Сердце Белавы болезненно сжалось.

Воины поели и освободили места своим женщинам. Вернулась Недвига, наполнила мясом еще две миски и двинулась к Белаве, которая приподнялась и села поудобнее, сообразив, что одна из мисок предназначена ей.

Поели молча, старательно прожевывая каждый кусочек. После еды Недвига села на краю повозки и устремила взор на пылающие в ночи костры. Воины готовились ко сну. Степнячки кормили пленных.

– Не мучь меня, Недвига, – взмолилась Белава. – Расскажи, как погиб мой отец? Как я попала к печенегам? Как ты жила эти две зимы?

Недвига, не оборачиваясь к падчерице, печально вздохнула.

– Вот и думаю, как начать… Все тогда быстро произошло. Всадники ворвались в нашу весь неожиданно. Отец твой защищался, но где ему одному сладить… Я хотела убежать, упала, ударилась головой. Очнулась уже на крупе лошади…

– Поэтому тебя Дар среди пленных не увидел, – перебила Белава. – А мы думали: ты погибла под рухнувшей избой.

– Я долго болела, – Недвига будто не слышала реплики падчерицы. – Всех пленных продали. Печенеги рабов почти не оставляют себе – содержать их под силу только зажиточным. А я прижилась как-то. Мой хозяин – вождь рода, а я считаюсь его любимой женщиной…

– Так ты снова замуж вышла, что ли?

– Сама не знаю, – Недвига пожала плечами, – раба я или жена. Перепуталось все…

Недвига рассказывала, а Белава слушала, не перебивая и невольно удивляясь, как судьба бывает порой благосклонна к людям, даруя им встречу и неожиданное спасение.

Закончив рассказ, Недвига посмотрела на Белаву, сочувственно вздохнула:

– Баян вынес тебя из горящей избы, поэтому теперь ты принадлежишь ему. Наверное, он продаст тебя в Саркеле, когда ты поправишься.

– Что же мне делать? – растерялась Белава.

– Ничего. Что ты можешь сделать с таким бременем? – Недвига посмотрела на ее выпирающий живот. – Не думай об этом. Расскажи лучше про своего избранника. Как же ты решилась променять свою свободную вдовью жизнь на семейную неволю?

– Это Веселин, – улыбнулась Белава, – младший сын моего покойного мужа. Да ты его должна помнить: он приезжал вместе с отцом и братьями на сговор.

Недвига задумалась, но годы стерли из памяти многие лица.

– Нет, не помню. Больше пяти лет прошло с тех пор, где тут всех упомнить. Ну, и куда делся твой Веселин?

– В последний раз я его видела осенью. Он в Киев уехал. Обещал избу поставить и нас забрать в это лето. Он и не знает, что дитя должно родиться. Скажи, Недвига, что за рок преследует меня? Впервые изведала настоящую любовь, и все рухнуло в одночасье.

– Ты одна такая? – горько усмехнулась Недвига. – А думала ты когда-нибудь, мне каково? Я ведь родины своей не знаю, к какому роду-племени принадлежу, не ведаю. Полжизни в рабстве – и ничего! Выжила. Тебе сейчас не о себе печалиться надобно, а о дитя. Ведь ты его в неволе рожать будешь!

– Но что я могу сделать? – воскликнула Белава. – В моей ли власти судьбу изменить?

– Не знаю. Да и откуда мне знать, я не ведунья, – усмехнулась мачеха. – А вот ты неужто ничего не предвидела? Неужто не могла свою жизнь по-другому построить?

– Я знахарка, а не провидица. Чувствовала, конечно, что счастье не будет век длиться, но чтобы вот так все закончилось, не ведала…

Стоянка погрузилась во тьму. Печенеги, расставив дозор, разбрелись спать.

– Ну, поболтали – и будет. – Недвига спрыгнула с повозки. – Пойду хозяина своего навещу. Нельзя его без присмотра надолго оставлять.

Она ушла. Белава откинулась на спину, погладила живот. Спасибо Макоши за то, что не дала плоду погибнуть, сохранила единственную память о Веселине.

Белава проснулась от тряски. Повозка снова двигалась. Белава проползла на коленях к выходу. С трудом откинув полог, увидела Недвигу, лихо правившую лошадью. Солнце нещадно палило с небес. Мачеха обливалась потом, вытирая его со лба тыльной стороной ладони. Услышав позади шевеление, обернулась.

– Проснулась? Я не хотела утром будить тебя: ты так крепко спала. Мясо там, возьми, поешь. До вечера есть не будем.

Вчерашнее вареное мясо покрылось темной корочкой. Белава нехотя запихала его в рот, но кусок не лез в горло без воды.