— Они оказались поумнее вас.

— А я у хозяина работаю, то как? — спросил более спокойный голос.

— Если хозяин заплатит за тебя тридцать дирхемов, то можешь остаться.

— Да нет нигде такого закона — над свободным человеком измываться! — Из толпы к крыльцу выскочил тщедушный мужичонка и картинно разорвал на груди рубаху, маленький ошметок грязи попал князю на грудь. Многие испуганно ахнули, зная, что Рыбья Кровь совершенно не выносит прикосновений к себе посторонних людей, а уж тем более брошенных комков грязи.

Дарник чуть щелкнул пальцами. Двое арсов подскочили и схватили мужичонку. Гриди, стоявшие по периметру двора, обнажили мечи. Толпа отшатнулась. Несколько мгновений — и, суча ногами, мужичонка уже болтался в петле. Все оцепенело смотрели на его раскачивающееся тело.

Так осуществлял Дарник свой замысел по обеспечению своего войска дармовой трудовой силой. Прежде чем закупов под охраной на телегах отправили в дальние вежи, всех старательно переписали с отметкой места, куда направили.

Корней ерничал:

— Вот она, настоящая княжеская ласка. Не боишься, что в вечевой колокол ударят?

Ему вторил Фемел:

— А не побегут ли от твоей крутости те смерды, что вышли к нам из лесов?

— Лишь бы побежали из Липова остальные бездомники, — говорил Дарник.

В самом деле, многие из спрятавшихся рабов вспомнили, что рядом находятся более «добрые» княжества, и поспешили отправиться в Корояк и Остер.

Следом за бездомниками из города потянулись пятьдесят сыновей коренных липовцев: им князь определил служить в дальних вежах.

— Пусть узнают, что такое воинская служба, — решил Молодой Хозяин.

Некоторые из липовцев пытались откупиться или выставить вместо себя другого родича, но князь был непреклонен:

— Не беспокойтесь, остальные тоже послужат. Лишней эта наука ни для кого не будет.

С рабынями было проще. В городе давно ощущалась нехватка женщин, поэтому все пленницы и освобожденные рабыни быстро находили свое пристанище. Чтобы пополнить войсковую казну, Дарник назначил за каждую рабыню виру в десять дирхемов, говоря, что столько стоит одна доставка их в Липов. От владельцев, которые не смогли заплатить и этого, рабынь перевели в княжеские мастерские.

Привезенные дети-сироты шли по одному дирхему за каждого и тоже, в случае неуплаты приемными семьями, переводились в княжеский приют.

Для избыточных трофейных лошадей Рыбья Кровь устроил «скачки смерти», как назвали это липовцы. Лучшие подростки-наездники прогоняли их дюжинами по двухверстному кольцу, и пришедшая последней лошадь тут же отправлялась на скотобойню. Цена на конину тут же сильно упала, и ее просто отвозили для войсковых закупов на дальние сторожевые вежи.

Так проводил Дарник подготовку к своей четвертой зимовке в Липове.

Всеслава из насильственного гостевания в Арсовой Веже вернулась еще более отстраненная и замкнутая, чем прежде. Дворовые наушницы с удовольствием расписывали ей, как князь без нее ожил, принимая Шушу с Голованом, навещая Черну и Зорьку, как был бодр и неутомим в своих каждодневных делах.

— Нашли, кто стрелял? — В ее первом вопросе мужу сквозила легкая издевка.

— Завтра найдут, — пообещал Дарник.

Назавтра арсы действительно притащили купеческого слугу, бывшего ополченца, который хвастал в питейном доме, что это он стрелял в князя.

— Дело касается меня, поэтому я судьей ему быть не могу. Суди его ты, — заявил Молодой Хозяин жене, отведя себе роль стороннего наблюдателя.

Всеслава, подозревая подвох, принялась подробно расспрашивать, что видел обвиняемый на дороге, с кем ехал князь, во что был одет, какой масти был его конь. Купеческий слуга тотчас стал путаться, ошибаться, говорить наугад.

— Это не мог быть он, — вынесла уверенное заключение княжна.

— Он же сам признался, — досадливо заметил полусотский арсов. — Огнем прижжем, так и сообщников вспомнит.

— Все равно это не он, — стояла на своем Всеслава.

Дарник рассмеялся и приказал глупого слугу как следует выпороть.

— Ты меня проверял? — спросила жена, когда они остались одни.

— Да нет, — уклончиво сказал князь. — Просто иногда голова отказывается ясно соображать. Мне он тоже показался не тем, за кого себя выдает. Только я не знал, как его уличить. А ты сделала все превосходно.

Княжна даже зарделась от его похвалы.

Это и был новый подход Дарника к семейной жизни. Подумав хорошенько над словами Шуши, он, в самом деле, решил малыми, настойчивыми шагами завоевать ум и сердце жены, причем сделать это непременно раньше, чем исполнится год со дня их свадьбы — чтобы оставить с носом ее гадалок и звездочетов.

Как всегда, когда у него появлялась ясная и четкая цель, следом приходили и средства ее достижения. Всем людям хочется быть значительными людьми — это знал он и из ромейских свитков, и из собственного опыта. Значит, надо предоставить Всеславе возможность как можно полнее проявить себя, завоевать уважение подданных не кукольной миловидностью, а верными суждениями и решениями. И чтобы во всем этом у нее была только одна опора — он, Дарник. То, что княжна полгода уже управляла Липовым, в расчет можно было не принимать, там имелись подсказки Шелеста и Фемела, да и сами липовцы особенно к ней не обращались, понимая, что князь потом все может переиначить.

Да и то сказать, его обязанности день ото дня становились все более сложными и противоречивыми. Проведенная перепись показала в Липове три с половиной тысячи населения, не считая стариков и детей. Тут, как ни решай, всегда найдутся обиженные и недовольные, чтобы всех их привести к согласию, и десять лишних умных голов пригодились бы. Прежде свой княжеский долг Дарник видел в трех простых задачах: завести лучшее войско, умело судить человеческие распри между собой и сделать подданных как можно богаче, потому что тогда и он им будет нужен — для охраны их сундуков.

У этих правил имелся только один изъян: беря и выбивая себе самую увесистую княжескую долю военной добычи, удачливый полководец быстрее всех своих приближенных оказывался в долгах. Иначе было теперь. Превращение всех бездомников в войсковых закупов немедленно принесло в княжескую казну несколько тысяч дирхемов, а впереди предстоял еще первый полноценный сбор подымных податей с укоренившихся селищ и городищ княжества, заметный доход сулил и открытый торговый путь на Казгар — словом, в казначейских делах можно было немного перевести дух и побыть какое-то время с княжной Орлами парящими.

— Как тебе нравятся порубки вокруг Липова? — спросил как-то Рыбья Кровь у жены перед заседанием княжеской думы.

— Мне сказали, что ты нарочно вокруг оставляешь одни пеньки, чтобы далеко видно было и чужая конница пройти не могла.