В дополнение ко всем этим примерам существуют варианты, в которых младенец Иисус держит в руке игрушку в форме веточки, цветка или птицы. Эти черты, вероятно, западноевропейского происхождения (что весьма правдоподобно), так как известно, что несколько итальянских художников и один португальский посетили Абиссинию в этот период, причем один из них в начале XV столетия. Из какого источника бы ни были заимствованы мадонны, вскоре они претерпели «акклиматизацию» и стали по-настоящему абиссинскими, то есть произошло стилистическое изменение, навязанное традициями и вкусами страны или же возможностями самих художников. Но одна новая черта появилась в самой иконографии сюжета – по бокам почти каждой абиссинской Мадонны находятся архангелы Михаил и Гавриил с вынутыми и поднятыми вверх мечами для ее защиты.

Большинство вариантов мадонн, описанных выше, пишутся обнаженными (обычно темперой) на деревянных дощечках, которые в виде диптихов, двойных диптихов и триптихов до сих пор хранятся в сокровищницах некоторых абиссинских церквей. Многие прекрасные экземпляры, датируемые периодом, описываемым в настоящий момент, собраны в коллекции музея Института эфиопских исследований в университете Аддис-Абебы. На них Дева и Младенец очень часто изображены на левом крыле диптиха или на центральной панели триптиха. Среди других часто представленных сюжетов можно назвать Распятие, двенадцать апостолов вместе со святым Павлом, многочисленных святых всадников на лошадях разных расцветок, Троицу, изображенную в виде трех одинаковых стариков (см. рис. 33). (Этот любопытный сюжет, запрещенный на Западе собором в Тренте, но до сих пор популярный в Эфиопии, был также известен в долине Нила, так как появлялся среди фресок XII столетия в христианском районе Фарас.)

Эти рисунки в основном чрезвычайно наивные и по большинству внешних стандартов до смешного неумелые в исполнении. Изображения на них линейные и плоские, без всякой попытки передать иллюзию перспективы и объема. Цветовой спектр жестко ограничен, и полутона достигаются редко. Фигуры почти не имеют узнаваемой анатомии, и их пропорции свободно варьируют для занятия доступного пространства. Тем не менее можно сказать, что этот наиболее изолированный из всех форпост христианства имел хоть какое-то христианское искусство в общепринятом его понимании. Если посмотреть с этой точки зрения, интерес к этим изображениям весьма велик. И более того, они отражали глубокую и абсолютную веру, а их красота западала в память людей, привычных к местным стандартам художественного выражения.

Отдельные стенные росписи XV и XVI столетий до сих пор являются многочисленными в старых абиссинских церквях, включая многие выдолбленные в скале церкви, но люди никогда не ценили ранние работы сами по себе, и подавляющее большинство из них было утрачено. Тем не менее мы уже говорили о двух выдолбленных в скале церквях, содержащих целые композиции стенных декораций, явно датирующихся периодом, предшествовавшим массированным внешним влияниям XVII столетия. Обе церкви представляют незначительный архитектурный интерес, они вдаются в глубь скалы, но практически незаметны снаружи. К одной из них – Йадибба-Марьям в Даунте – можно добраться, совершив пятидневное путешествие на муле на северо-запад от Дессие, поэтому мало кто из чужеземцев ее когда-либо видел. Другая церковь – Абба-Йемата – находится близ Гуха в Геральте на севере от Макалле; для того чтобы добраться до нее, придется совершить действительно захватывающее восхождение на одну из заостренных скал из песчаника, столь частых в этом районе.

Декорация Йадибба-Марьям была спланирована таким образом, чтобы полностью соответствовать размерам церкви. Стены ее разделены (хотя и не столь четко) на верхний и нижний уровни, нижний в основном заполнен фигурами всадников, верхний – рядами святых и патриархов, включая Давида с арфой и Соломона с мечом (многие из этих фигур даны анфас, другие изображены с поворотом лица в три четверти, что является новшеством; злодеи изображены в профиль). Здесь же мы находим каппадокийского мученика Мамаса верхом на довольно-таки комичном льве (рис. 35) (легенда гласит, что он был брошен на растерзание львам при императоре Аурелиане, но в конце концов оседлал одного из них). Наверху стены украшены переплетающимися полосами орнамента. В четырех святилищах эти полосы увенчиваются наиболее эффектной из всей декорацией, внутренняя поверхность купола украшена кругами, в которых изображены ангелы с мечом. В святилищах святого Георгия (сейчас опять используемых для церковной службы и потому, к сожалению, недоступных) эти ангелы также, в свою очередь, окружены четырьмя дополнительными фигурами ангелов с распростертыми пересекающимися крыльями.

В Гухе разработана композиция очень похожего стиля; фрески в еще лучшем состоянии, их цвета глубже и более разнообразны. Два купола привлекают особое внимание: они окаймлены широкими полосами геометрического орнамента, внутри которых несколько данных в профиль фигур заключены в круг, их головы, увенчанные нимбом или тюрбаном, расположены в центре, в руках они держат книги или кресты. Одна из этих купольных росписей изображает девять апостолов, другая – восемь из девяти святых, полулегендарных основателей абиссинского монастицизма. Заброшенная часовня Абба-Даниэль в Коркоре, недалеко от Гуха, также имеет удивительно эффектный (возможно, современный) орнамент на своем выдолбленном в скале куполе. Там изображены четыре фигуры святых, между ними расположены четыре ангела с распростертыми крыльями, кончики которых касаются кончиков крыльев примыкающих к ним ангелов над головами святых. Книга Герстера Церкви в скале содержит в себе замечательные фотографии, сделанные как в Гухе, так и в Коркоре.

В этих наборах стенных росписей явно отсутствуют многие сюжеты, ставшие популярными с XVII столетия и далее. Таким образом, весьма вероятно, что композиции, описанные выше, были исполнены художниками, еще незнакомыми с этими новыми направлениями за некоторое время до конца XVI столетия.

Подавляющее большинство сохранившихся до нашего времени эфиопских картин, будь они в виде украшений к манускриптам, настенной росписи церквей или же в виде диптихов или триптихов, датируются не ранее чем XVII и XVIII веками. В течение этих двух столетий цари правили страной из Гондара, и под их покровительством в этом городе процветала школа искусства. Почерк этой школы и сейчас носит несомненно абиссинский характер, хотя сегодня можно отметить и появление новых черт, относящихся к стилю письма и самого сюжета. Было бы ошибкой описывать эти более поздние картины как «португальские». Какие бы сюжеты ни проникали сюда из Европы, они никогда не были чисто португальскими, да и в любом случае обязательно претерпевали изменения в соответствии с местными вкусами. И художественные традиции, установившиеся в этот период, остаются в силе до сих пор.

Именно в XVII столетии в эфиопское искусство были привнесены новые сюжеты, и очень скоро они проявились в творчестве местных художников. В годы, когда на жизнь страны влияла деятельность иезуитской миссии, появилось много различных книг, картин и гравюр, отображающих сюжеты Писания в совершенно новой для абиссинцев манере. Даже когда католическая доктрина была отвергнута и систематически подвергалась искоренению, а иезуитскую миссию насильно разогнали, некоторые художественные формы, представленные последней, оставались весьма популярными, даже расцвели, как выразился Моннерет, после того как родительское дерево завяло. Тут мы должны упомянуть несколько хорошо изученных примеров.