– Ого! Это препод истории и культуры Японии из нашего универа, – ответила потрясённая Алекс. – Он же…

Но ей не удалось договорить фразу из-за появившейся в зале Мироновой. Вид у директора театра был хмурый и раздражённый, поэтому подружки поспешили разойтись в разные стороны, чтобы не попасться под горячую руку суровой женщины.

Глава 4

Как обычно, перед эфиром Рома заглянул в News Room. В кабинете за монтажной парой работала Лена Шабаева. Такое случалось крайне редко, когда в этой комнате почти никого не было.

– Здорово, Ленок! – он открыл холодильник и достал бутылку минеральной воды.

– Привет, слышал новость?

– Какую?

– Завтра к нам приезжает «Президент»!

– Какой президент? – не понял Рома. – Путин?!

– Группа «Президент»! Завтра вечером они выступают на центральной площади.

– Здорово! Нужно будет сходить на концерт.

У Ромы был чудесный день. С утра он хорошенько выспался после ночного визита в психбольницу, а на последней паре по теории и практике СМИ получил зачет «автоматом». Это радовало, ведь сессия приближалась со скоростью света.

Вот только Громова до сих пор не вернула мобильник.

А вдруг её действительно похитили? Или она, как обычно, придуривается? С ней вечно что-нибудь приключается, поэтому от этой сумасбродной Алекс можно ожидать чего угодно. Может, она кому-то перебежала дорогу, и её за это решили немного проучить?

Эй, да это, наверное, дело рук тех самых наркоманов, повязанных с Селезнёвой! Точно!

Рома схватил телефон со стола и набрал номер своего мобильного.

– Алло! Громова, это я. Ты где?

– Кто я? «Я» бывают разные.

– Не борзей! Я – это владелец телефона, который ты увела. Где ты?

– А тебе какое дело?

– Как какое? Ты когда собираешься отдавать мой мобильник? – Никитин не переставал удивляться её нахальству.

– Завтра на занятиях. Сегодня мне некогда. Я на работе.

– А ты не обнаглела?

– Слушай, я бы сама с удовольствием избавилась от него. Надоело отвечать на звонки твоих тупых девиц!

– Что?! Нечего болтать с ними, я тебя в секретари не нанимал!

– Не льсти себе, мечтая об этом!

– Ладно, Громова, достала уже! Так уж и быть, отдашь завтра. Кстати, ты не думала о том, что тебя выкрали наркоманы?

– Нет. Всё, Никитин. Не мешай мне вести урок французского. Au revoir!

Рома, удивлённый, положил трубку.

– Она ещё и французский преподает? И кто ходит на занятия к этой чокнутой?

В голове Никитина вертелись события вчерашнего вечера. Его предположения о причастности секты в этих самоубийствах подтверждались. Вера забеременела от парня из сатанинской секты, а когда осознала всё, что с ней произошло, избавилась от ребёнка «Дьявола», а потом решила покончить и с собой. Маринка ведь тоже, как выяснилось, была беременна, когда выпила столько снотворного, чтобы больше не проснуться.

Всё сходится. Рома слышал, что в городе есть религиозные секты, у одной из них даже была своя небольшая церквушка недалеко от центра. Никитин помнил историю своей соседки, у которой молодой «батюшка» одолжил тысячу долларов и не вернул их, а когда женщина стала требовать деньги назад, сказал, что если она будет настаивать на возвращении долга, он нашлёт на неё проклятия и вечность в аду.

Вера говорила о Дьяволе и Сатане. Кажется, кто-то из диджеев на днях рассказывал о сатанистах. Только вот кто? Рома теперь жалел, что в тот момент пропустил болтовню мимо ушей. Нужно будет порасспрашивать коллег.

С этими мыслями он отправился в эфирную студию.

Там его поджидала неприятность в лице Люси – главного редактора радио, приходившейся женой гендиректору. С самого начала отношения с ней не заладились. В отличие от многих сотрудников «Браво», пресмыкавшихся перед ней, Рома всегда говорил ей в лицо всё, что думал. Вернее, почти всё. Если бы он сказал всё, это выглядело бы так: «Знаешь, Люся, ты – полная идиотка!»

Низкорослая полноватая блондинка с короткой стрижкой, маленькими красными глазками и острым подбородком как у Шапокляк напоминала ему белую крысу. Главный редактор радио «Браво» была «очень-очень грамотной»: «мышь» писала без мягкого знака, а слово «презент» – через «и», постоянно говорила «ложИ» вместо «клади», а в слове «позвоните» делала ударение на второй слог. При этом Люся закончила филфак с красным дипломом. Правда, это была заслуга её отца – замминистра образования.

Удивительным было и то, что она всерьёз считала себя обладательницей шикарного голоса и всю рекламу озвучивала сама, несмотря на её говор с явными «гэканьями» и «хэканьями» (а потом Люся удивлялась, почему рекламодателей становилось всё меньше и меньше). Потом она решила, что озвучки ей мало, и запустила в эфир два «своих» проекта, которые, не мудрствуя лукаво, полностью клонировала с московских радиостанций вплоть до названия. В отличие от всех диджеев Люся никогда не работала в прямом эфире, её программы выходили только в записи. Просто она с трудом выговаривала слова, в которых было больше двух слогов, и радиослушатели даже не подозревали, сколько часов ребята из студии кропотливо обрабатывали записи, колдуя над её неприятным голосом, чтобы его хоть как-то можно было слушать.

Люся и её муж Борис, прозванный за сходство Телепузиком, идеально подходили друг другу: оба маленькие, полненькие и оба со скрипучими голосами. Борис тоже когда-то пытался стать диджеем, но местная радиостанция ему отказала. Поэтому он решил во что бы то ни стало открыть своё радио и выходить в эфир сколько душе угодно. Ему удалось через родственные связи добиться того, чтобы Казаков поручил ему возглавлять телерадиокомпанию «Браво», и теперь, наконец-то, его мечта осуществилась.

Люся дожидалась диджея Поддубного в эфирной студии, развалившись в кресле. Ярко-салатовое короткое платье, оголявшее её крупные колени, совсем не сочеталось с малиновыми замшевыми туфлями и голубой шляпой, но, к счастью Люси, сама она не понимала, что выглядела как клоунесса в цирке.

– Ты опоздал на работу! Принёс подводки? – начальница направила в его сторону свой шапокляковский подбородок.

– Во-первых, ещё пятнадцать минут до эфира, и я, между прочим, готовился к нему в News Roomе, а во-вторых, глупо писать подводки и читать по бумажке. Откуда я знаю, что мне придёт в голову после какой-нибудь песни?

– Ты, что, самый умный? Я – редаХтор радио! Ты обязан делать то, что я Ховорю, ясно? У тебя ещё есть пятнадцать минут, чтобы написать подводки! – с этими словами она вышла из студии.

Рома проводил её испепеляющим взглядом и закатил глаза. Этот жест сквозь стеклянные двери был замечен телевизионщиками в соседней студии нелинейного монтажа. Ребята с улыбкой кивнули ему в знак поддержки. Люсю Басову не любили даже на телевидении.

Не