Белозерцев увидел, как в напряжении вытянулось лицо насильника, продолжил. – Принадлежащей… Нет, не Корецкой, убитой вами ранее, а фотографу Хачатуру.

– Кле-вета-а! – завопил подследственный.

– И это не все, – продолжил Василий. – В кармане ваших джинсов были обнаружены и изъяты обручальное кольцо и кулон, снятые с убитой. Их опознал ее муж. На месте преступления найден скол лезвия "Нева", ставшего в ваших руках орудием убийства. Вы, именно вы, изнасиловали Корецкую, предварительно, как и в случае с фотографом, применив газовый баллончик. Это подтверждено химической и биологической экспертизами.

Капитан показал Антону акты экспертиз. Переглянулся со Щегловым, и тот взял инициативу допроса в свои руки.

– Вот эти волосы, – следователь достал прозрачный пакет с клоком волос, – вы потеряли в доме фотографа. Как они там оказались?

– Подарок от стригущего лишая, – иронизировал Белозерцев. – Дерматолог сообщила, что кожа у вас на голове абсолютно здоровая.

– Довольно! Хватит! – Глот ударился головой о наручники.

– Не хватит! – резко, словно ударом хлыста, привел его в чувство Щеглов. – Сейчас вы расскажете, что привело вас в грот. Надеюсь, не страсть к подводной охоте?

Владимир нажал на скрытую под крышкой стола кнопку электрозвонка. Послышались шаги, и дверь отворилась. В кабинет вошел Мохначев, а следом за ним милиционер-конвоир. Антон мгновенно поднял голову и, обменявшись взглядами с хозяином яхты, опустил глаза.

– Вы знакомы с ним? – спросил следователь у боцмана.

– Конечно, да, – ответил тот, поняв, что запираться бесполезно. – Это тот парень, которого я взял на яхту. Чудак, ни привета, ни ответа, нырнул в воду и будь здоров.

– А вы его знаете? – обратился Щеглов к Антону.

– Да, знаю.

– Вот и прекрасно. В таком случае вы оба подозреваетесь в контрабанде наркотиков.

– Я? – Мохначев изобразил на лице недоумение. – Побойтесь Бога, гражданин следователь. Я – заслуженный работник торгового флота, грамоты имею, благодарности от самого министра…

– Не сомневаюсь, что в торговле вы преуспели, – усмехнулся следователь.

– На что вы намекаете? – всполошился боцман.

– У вас в каюте обнаружены наркотики и деньги, в том числе доллары. Откуда они?

– Так я же вам докладывал. От прежнего хозяина яхты. Утаил и меня подставил с наркотой и валютой.

– На купюрах и пакетах с марихуаной отпечатки ваших пальцев.

– Отпечатки, марихуана? Женщина, что ль? – Мохначев куражился, прикидываясь наивным простаком. Разгладил спутавшуюся бороду. После ночевки в камере он выглядел подавленным, исчезла прежняя бойкость речи, но только не осторожность. Хитрость сквозила в его спрятавшихся под бровями глазах. Он тщательно подыскивал спасительный ответ.

– Каюсь, прикасался я, – заискивающе улыбнулся боцман. – Но только ради любопытства. Пока не пощупаю своими руками, не поверю. Такой я человек. За любопытство еще никого не прятали за решетку, а наоборот, поощряли. Правда?

– За любопытство – нет, – подтвердил следователь. – А вот за незаконное хранение наркотических средств, предусмотрена статья 229 УК. Коль вы прикасались к наркотикам и деньгам и не желаете признать их своими, чьи же они тогда? Придется конфисковать в пользу государства.

Поняв, что сам себя загнал в тупик, Мохначев стушевался. Как ни старался, не мог утаить своей алчности и злости.

– Поймите, ради Бога. Для кого-то яхта роскошь, а для меня обуза. Того подвези, тому дай покататься. А завистников хоть пруд пруди, – ушел от прямого ответа боцман. – Может, кто-то из соперников и подсунул мне эту треклятую марихуану, будь она не ладна, век бы на нее глаза не смотрели. А потом звякнул вам в милицию, чтобы мне насолить. Стукачи, сексоты, они во все времена живучи. Ей Богу, гражданин следователь, продам яхту. Не желаете по дешевке? Займусь садом, огородом. Лучок, чеснок, вишни-черешни, смородина, крыжовник, малина… На хлеб, соль и воду хватит.

– Не прибедняйтесь, Яков Петрович, – оборвал его исповедь Щеглов. – Чьи наркотики и деньги? Вы с Глотом были вдвоем на "Викинге". Если отказываетесь, значит его?

– Значит, так оно и есть, – чуть слышно обронил боцман, пряча глаза от Антона, сидевшего с равнодушным лицом, но не пропускавшего ни единого слова.

– Монах, гнида! – вскипел тот, порываясь обрушить на голову боцмана руки в наручниках. Белозерцев успел перехватить его движение.

– Эх, Вампир, баран и не лечишься, – не остался в долгу Мохначев. – В Уголовный кодекс надо иногда заглядывать, а не только бабам под юбки. Групповую захотел, меня решил впутать. Сказано, горбатого могила исправит.

Вспышка гнева прошла, и Глот присмирел под тяжелым осуждающим взглядом боцмана. Не трудно было догадаться, кто из них главный и какая кара могла постичь младшего из преступников за нарушение субординации, будь он сейчас на свободе. "Монах – крепкий орешек, – подумал капитан.– Знает, что за организованную преступность дают по максимуму, поэтому и норовит все взвалить на подельника. А уж на свободе позаботится, чтобы тому и в колонии жилось неплохо. Отбудет срок, выйдет на свободу и вновь будет при деньгах и красивых женщинах. У них это дело поставлено четко. Предательства не прощают – в СИЗО или в ИТК быстро сводят счеты. Дикие, жестокие нравы. Видно, не удалось им раньше сговориться на случай провала, вот и вышла осечка".

Несмотря на заминку, Мохначев еще держался на плаву. Участь Глота была предрешена. Боцман успокоился и снова заговорил о яхте, о том, сколько хлопот она ему доставляет, а силы уже не те, что прежде. Почувствовав доброжелательность следователя, избравшего тактику усыпления бдительности, Мохначев доверительно предложил:

– Товарищ следователь, вы по своим каналам нашли бы мне надежного покупателя. Может, кто из ваших сотрудников увлекается парусным спортом? Я в долгу не останусь.

– Точно, не останетесь, – согласился Владимир. – Потому, как дом у вас – полная чаша.

– Не жалуюсь. Собственным горбом нажито, – насторожился Яков Петрович. – А что, завидно? Пока другие на берегу с бабами тешились, я щи в море хлебал, да лямку тянул. Хоть в старости поживу всласть.

– С санкции прокурора мы произвели обыск в вашем коттедже, – нанес нокаутирующий удар Щеглов. – Изъято ценностей, золота, платины, серебра и драгоценных камней на 235 тысяч рублей, арестован ваш скромный вклад в сберкассе на 385 рублей 11 копеек. Хорош конспиратор! Фаворит обнаружил в подполье тайник с двумя килограммами анаши, гашиша и вот эту штуковину.

Следователь достал из ящика стола газовый баллончик.

– По объему израсходованного газа можно сделать вывод, что баллончик был использован дважды, – произнес он. У Мохначева тяжело отвисла нижняя бородатая челюсть. Он блуждающим взглядом, словно невменяемый, шарил по кабинету, не зная за что зацепиться.