— В общем, всё то, что у наших аристократических магов считается нормой, да, Малфой? — усмехнулась Гермиона. Его губы дёрнулись в усмешке.

— Как угодно.

— И что потом? — Гермионе действительно было интересно, что случилось с этим молодым человеком с таким обволакивающим взглядом.

— Его почти исключили из Академии за какой-то скандал с принцессой Монако. Кажется, была замешана тёмная магия. Я не интересовался подробностями, — равнодушно пожал плечами Малфой. — Отец забрал его в Эмираты и заставил работать.

Они замолчали, глядя на парусник, легко плывущий по волнам залива.

— Знаешь, — неуверенно проговорила Гермиона, — я поняла, что ты был прав относительно одежды.

Малфой расхохотался.

— Серьёзно? А я-то думал, что ты пожалела, что этот араб не рассмотрел тебя во всех подробностях. Ничего, у нас будет ещё встреча, и ты сможешь ещё его окрутить. Останешься в Эмиратах, м?

— Малфой! — раздражённо сказала Гермиона. — Тупые у тебя шутки.

— А что не так? — из сдержанного аристократа Малфой вдруг превратился в хохочущего хама. — Будешь сидеть в золотой клетке, закутанная в платок и увешанная драгоценностями. Это ли не мечта всех ведьм, а? Может, из наложниц тебе повезёт стать третьей женой.

— Джарван женат?

— Ещё нет, но имей в виду, по их правилам, первые две жены должны быть арабского происхождения, так что куковать тебе в наложницах.

— Прекрати! — возмущенно воскликнула она. — Зачем ты это делаешь? Мы нормально общались. Мне не хочется с тобой спорить, настолько твои умозаключения глупы.

Малфой сжал челюсти и зло смотрел на неё. Что он так взбесился вдруг? Расстроен, что переговоры идут не так, как ему бы хотелось?

— Между прочим, — зло заговорила Гермиона, — ещё неизвестно, что лучше, быть женой арабского эмира или британского аристократа. Мне видится, что одно другого не лучше.

— Салазар великий Слизерин, это почему же? — брови Малфоя резко взметнулись вверх, он действительно был удивлён её словами.

— А потому, — Гермиона говорила и смотрела ему прямо в глаза, — что вы, чистокровные, тоже поддерживаете браки по контракту. А что ещё унизительнее, заводите любовниц. Так что не ясно, что лучше, быть женой, пусть и третьей по счету, зато с правами или бесправной любовницей, которую вы в любой момент без зазрения совести оставите. А уж про ваших законных жен я вообще молчу. Счастливы ли они, сидя в такой же золотой клетке и не имея права голоса?

— Это… Не всегда так, — голос его прозвучал хрипло, но он быстро взял себя в руки. — Женщины имеют право голоса. Моя мать всегда делала то, что хотела.

— Ну конечно, — торжествующе усмехнулась она, — не думаю, что кто-то спрашивал её, хочет ли она, чтобы ты получил свою метку.

— Ты не понимаешь, о чём говоришь, — яростно прорычал Малфой. — Закрыли тему, Грейнджер.

Над ними, казалось, сгустились тучи. Гермиона физически чувствовала волны неприязни, исходившие от него. «Вот! — злорадно думала она. — Наконец-то я смогла вывести его из себя».

— Последнее, Малфой, — назидательно проговорила она, — не думаю, что даже ты сможешь женится на той, на ком хочешь. Наверняка потребуется одобрение твоих родителей.

Ответом ей был холодный и пристальный взгляд. Внезапно он усмехнулся.

— Идём в отель. Мне нужно отправить отчёт о встрече Кингсли.

— А оплата счёта? — спохватилась Гермиона.

— Они пришлют мне его. — Малфой нетерпеливо стоял над ней. — Ну же, Грейнджер, пошевеливайся.

Казалось, он проглотил вспышку своего гнева и опять скрылся за своей равнодушной маской. Они вышли из ресторана и аппарировали в темноту арки за отелем. Малфой стремительно направился к лифтам, Гермиона еле поспевала за ним.

Когда они вошли в лифт, Гермиона повернулась к нему и спросила:

— Тебе нужна помощь с отчётом? Я могла бы…

— Нет, — отрезал он.

Гермиона отвернулась. Не хочет, его дело.

— Без пяти шесть я жду тебя в холле. Опоздаешь — останешься в отеле.

***

— Готова?

Гермиона кивнула, и они переместились к воротам величественного особняка. Молчаливый аврор уже встречал их, коротко кивнув в ответ на приветствие, повёл их по территории в дом. Они шли мимо большого бассейна с голубой прозрачной водой, с двух сторон которого росли пальмы. Сам дом был двухэтажным, с огромной террасой на втором этаже. Стрельчатые окна, изящные балясины на лестницах, всё это было лаконично и довольно сдержанно. Когда они вошли внутрь, Гермиона прикусила язык от осознания, что погорячилась насчет «лаконично и сдержанно». Внутри особняк был шикарен. Резные перегородки, белые колонны с золотыми капителями в виде пальмовых листьев, богатые мозаики, орнаменты, фонтаны и тяжёлые портьеры. Всё это блестело, переливалось и поражало своей роскошью. Пожалуй, даже Малфой Мэнор был на фоне этого великолепия весьма строг и сдержан, как чопорная англичанка и разряженная в золото восточная танцовщица.

Их уже встречал хозяин дома со своим сыном Джарваном и, по всей видимости, одной из жён — закутанной с ног до головы женщиной. Только лицо у неё было открыто. Она стояла чуть позади мужчин и сразу же после приветствия взяла Гермиону за руку, увлекая её в другое крыло особняка.

— Пойдём, дочь моя, — тихо, почти шепотом, сказала она на неплохом английском, — мы отправимся на женскую половину, а мужчины пусть обсуждают свои скучные дела, — она улыбнулась ей.

Гермиона не возражала. Правила чужого дома она не собиралась попирать, тем более, ей было интересно пообщаться с арабскими женщинами, среди которых могли оказаться и её ровесницы. Это лучше, чем сидеть с Ахмадом, который глядел сквозь неё, и его сыном, который напротив, облизывал её взглядом. Бросив взгляд на Малфоя, она увидела, что он, чуть сдвинув брови, смотрит ей вслед.

— Меня зовут Фатима, я старшая жена господина Ахмада, — болтала тем временем женщина уже громче, когда они шли по коридорам дома. — Я познакомлю тебя ещё с двумя его женами и детьми господина. Тебя зовут Гермиона? Верно я произнесла? Это очень трудное имя для произношения, но мы постараемся звать тебя правильно, дочь моя.

Они наконец зашли в большую комнату, полную детей и женщин. У Гермионы в глазах зарябило от обилия цветной одежды и количества детей. Женщины кинулись к ней, приветствуя, охая на все лады, рассматривая её сарафан, цокая языком и интересуясь на ломаном английском, где её платок.

— Но я не ношу платок, госпожа, — в смятении ответила Гермиона, которая совершенно растерялась от такого приема.

— Джамиля, — строго произнесла Фатима, — я же говорила тебе, что эта девушка прибыла к нам с официальным визитом из Британии, и у них там не носят платки!

— Да как же так, совсем не носят? — ахнула Джамиля, уставившись на Гермиону, как будто та была русалкой из Чёрного озера.

Фатима закатила глаза