назван в честь организации Союза Красных фронтовиков (по-немецки – «Rot Front»), которую в своё время возглавлял товарищ Эрнст Тельман.

Спохватываюсь:

- Ах, да! Так что интересного расскажите про свой аппарат, товарищ Антонов?

Тот, поняв что это шанс - давай нахваливать свой плане, как цыган на базаре ворованную лошадь:

- Очень хороший аппарат, товарищ Сталин! Конструкция простая, из доступных материалов, управление лёгкое и даже приятное. Вместимость – семь человек, не считая пилота.

Переведя пытливый взгляд на Будённого:

- А что скажет товарищ Главнокомандующий ВДВ? Как Вам планерный способ высадки десанта, по сравнению с парашютным? Или опять «маневры» устроим?

Тот донельзя разочарованно, с кислым и как бы горящим видом - «зря я с тобой связался», лишь махнул рукой:

- Хрен редьки не слаще, товарищ Сталин! Хоть на чём высаживай, а всё равно после высадки - десантники превращаются в самую обычную малоподвижную «махру». Да к тому же – очень легковооружённую. И с подходом даже самых незначительных сил противника, будут уничтожены. Если не подоспеют наши основные силы, конечно.

Спрашиваю деланно удивлённо:

- А они разве не подоспеют?

Тот начал было:

- Судя по тому, как «основные силы» воевали прошлой зимой в Финляндии…

Вдруг поняв, что он говорит то, что вслух говорить не следовало даже при собственной лошади, Будённый разом заткнулся и крякнув с досадой, отвернулся.

Не без злорадства думаю:

«И чтоб вы без меня делали, олени краснозвёздные?!».

 

Приободряющее подмигнув своему главному десантнику, хлопаю его по плечу:

- Рано впадать в отчаяние, товарищ маршал! Пойдёмте, я Вам кое-что покажу-подскажу… И Вы, товарищ Антонов тоже следуйте за нами. Без Вас, мой показ-рассказ будет бесполезен.

 

***

Подвожу этих двоих и ещё кучу народа к аэросаням ОСГА-6 и, торжественно говорю:

- Вот полюбуйтесь, товарищи – перед вами решение проблемы!

Будённый дико таращит глаза и щетинит то, что осталось от былого великолепия знаменитых когда-то на весь мир усов:

- Оно ж не летает!

Антонов был куда более сообразителен:

- Вы хотите, товарищ Сталин, чтоб я к этим аэросаням приделал крылья и хвост от планера - получив таким образом мотопланер? Взлетает с помощью самолёта-буксировщика, дальше летит на собственном моторе? После приземления крылья и хвост отделяются и после этого, аэросани с десантом на борту - действуют как наземная техника?

Хоть и не одессит ни разу, но отвечаю вопросом на вопрос:

- А Вы разве не хотите? Ведь такого, ещё нигде и никогда не было. И Вы – будете первым!

Тот постояв, подумав, прикинув стоит ли заниматься, восклицает:

- Уже хочу!

 

Сообразив что к чему, Будённый пришёл в восторженное неистовство:

- Так это я со своими ребятами чёрт его знает куда могу улететь на моторах хоть в самый Берлин в гости к Гитлеру! И хрен нас кто поймает по снегу…

Вдруг тёмная тень вновь омрачила его выглядывающее из-под папахи высокое чело:

- А летом? А как же летом будем высаживаться, товарищ Сталин? Ведь летом снега нет?

Сперва с серьёзным лицом шучу:

- С собой снег привезём.

Затем, мне так стало его жалко, что я тут же нашёл выход из положения:

- Летом будем высаживать десант на летающих аэролодках, товарищ Главком ВДВ! Это если Вы не в теме - плоскодонное судно, приводимое в движение винтом самолетного типа. Такие, на любое озеро или речушку сядут, по любому болоту пройдут. А рек, озёр и болот в Европе много.

Того, аж колотить стало от переизбытка чувств:

- Товарищ Сталин! Вы, Вы… Как хорошо, что Вы у нас есть!

 

***

Слава Марксу, «экспонаты» закончились!

Последним стоял гофрированный как шиферная крыша сарая, четырёхмоторный бомбардировщик ТБ-3. Сей аппарат устарел ещё на чертёжной доске…

Зачем он здесь?

Ой, а что это на нём?!

 

Самолёт стоял поодаль, был оцеплен бойцами «Отдельной мотомеханизированной дивизии особого назначения имени Ф. Э. Дзержинского». Но меня с Косынкиным и «прикреплёнными», естественно пропустили. Как и высшее руководство Наркомата авиапромышленности, Военно-воздушных сил и Противовоздушной обороны страны.

Возле ТБ-3 нас поджидала группа товарищей в штатском во главе с Наркомом радиопромышленности Абрамом Фёдоровичем Иоффе и Председателем «Научно-технического комитета при Совете Народных Комиссаров СССР» (НТК СНК СССР) Глебом Максимилиановичем Кржижановским.

Последний при моём приближении, шутливо поднёс ладонь к шапке «пирожком»:

- Товарищ Сталин сказал «надо», советские учёные ответили «есть!».

Смутно чём-то начиная подозревать, ещё раз глянув на сооружение из стальных труб и медной проволоки сверху машины:

- И что же в данном случае, от товарищей учёных надо было товарищу Сталину?

- Самолёт дальнего радиолокационного обнаружения.

В страшном афуе восклицаю:

- Да, идите Вы… Когда я такое сказал?

Кржижановский приблизившись вплотную, зашептал на ушко:

- Когда болели. Вы тогда как-то под вечер звонили и всех нас признаться – просто зае… Эээ… Вашим языком говоря - «задолбали» нас всех. «Не сделаете мне самолёт «ДРЛО», уволюсь на хер и уеду к маме в Гори, а вы тут сами разгребайте».

С огромным трудом подобрав челюсть и сделав нормальные глаза:

- Вы это серьёзно, Глеб Максимилианович?

Тот, грустно на меня глядя:

- Хотите я перекрещусь, Иосиф Виссарионович?

- Не надо. Я Вам верю.

Наконец, меня озаряет:

«Должно быть, это я в горячечном бреду такое учудил. Был бы в памяти – в голову бы не пришло!».

 

Уже другими глазами глядя на апгрейд старого, тихоходного бомбардировщика – которого так играючи сбивали «Мессеры» в фильме «Живые и мёртвые», спрашиваю у Иоффе:

- Так стало быть это Вы скрестили «ужа и ежа» - ТБ-3 с радиолокационной станцией РУС-2?

Тот, с чёрными кругами вокруг глаз:

- Совершенно верно, товарищ Сталин. Антенны Вы имеете удовольствие наблюдать сверху фюзеляжа самолёта, радиоаппаратуру, место оператора и радиста оборудовано в бомболюке.

С нетерпеливым любопытством:

- Ну, и…? Получилось, что? Испытания хоть проводили? Или это – всего лишь макет?!

- Хотя цикл испытаний не завершён, но…

Теряя терпение:

- Да переходите уже «к телу», хватит «прелюдии», товарищ Нарком!

- По сравнению с наземным расположением радиоулавливающей станции, дальность обнаружения одиночной цели размером с двухмоторный самолёт - увеличилась в два с половиной раза: со ста пятидесяти до трёхсот семидесяти пяти километров. Группы самолётов – в три и более раз. От высоты цели зависит и погодных условий.

 

На пару мгновений закрыв глаза:

«Так, так, так… Сколько у нас всего этих «небесных тихоходов»? Пятьсот с лишним? Если переоборудовать в самолёты дальнего радиолокационного обнаружения хотя