бы половину, можно будет закрыть всю западную границу».

Посмотрев поочерёдно на Крижановского и Иоффе:

- Готовьте список для награждения, товарищи. Всех причастных до одного.

 

Затем, Наркому Противовоздушной обороны СССР (ПВО СССР) генералу-армии Хруничеву:

- Вот Вам и решение проблемы! Каждая региональная система ПВО должна включать в себя по три-четыре самолёта ДРЛО, круглосуточно поочерёдно барражирующих в воздухе и полк (или даже дивизию) истребителей-перехватчиков, которые они будут наводить на цели.

На первых порах это будет хорошим подспорьем в борьбе против Люфтваффе, а там глядишь и «вундерваффли» подоспеют в виде реактивных перехватчиков с бортовыми РЛС и управляемыми ракетами класса «поверхность-воздух».

Как бы подводя черту под правильным ответом к сложной математической задаче, махнул рукой:

- И любые неожиданности исключены!

 

***

Однако главное события дня состоялось вовсе не днём на Чкаловском аэродроме, а поздним вечером в Генштабе Вооружённых Сил СССР. Там меня уже поджидал мой Заместитель на должности Верховного Главнокомандующего - маршал Бонч-Бруевич с ехидным вопросом:

- Что в этот раз выдумали, Иосиф Виссарионович?

Посмотрев на часы:

- Дождёмся кворума, тогда и скажу. Ну а пока Вы меня чем-нибудь развлеките-порадуйте, Дмитрий Михайлович…

Тот вкратце поведал мне про то, как под его чутким руководством пишутся уставы, формируются формирования и делаются назначения и, пишутся планы отражения «внезапного и вероломного»…

 

Наконец «кворум» собрался.

Кроме меня и Бонч-Бруевича старшего здесь присутствовали мой личный референт Меркулов и глава «Главного промышленно-экономического отдела при Совнаркоме СССР» (ГПЭО СНК СССР) Кобулов.

Ещё, Начальник Генерального штаба Вооружённых Сил СССР - генерал-лейтенант Захаров, Начальник Первого (оперативного) управления - полковник Иссерсон, Начальник Разведывательного отдела Первого (Оперативного) управления – полковник Штеменко…

Ну и Командир «Особой авиационной группы при Генштабе ВС СССР» - генерал-майор Ивашутин, который был главным «виновником» торжества.

 

Обращаясь к вышеназванным, говорю:

- Товарищи! Ставке Верховного Главнокомандования и Генеральному штабу Вооружённых Сил СССР позарез нужны свои «глаза»: высотный самолёт-разведчик - способный часами «висеть» в воздухе и телевизионным способом передавать разведсведения в режиме «он-лайн» в виде фотоснимков…

Я предпочитаю прогнуть под себя этот мир, чем самому под него прогнуться. Поэтому, пусть привыкают к моим словечкам и терминам – не круглые дураки же в конце-концов.

- …Кроме этого, он должен быть ретранслятором радиосвязи между Генеральным штабом и любым соединением Вооружённых сил вплоть до дивизии или даже полка.

 

Сама идея понятна, да?

Хочу получать фотоснимки, в первую очередь подтверждающую правдивость сообщений «с мест» и иметь возможность напрямую пообщаться с каждым командиром – желательно уровня командира дивизии и полка, что иметь информацию «из первых уст». А то мнится мне, что в «реальной истории», Реципиента зачастую самым наглым образом наё…

Обманывали.

Идея, конечно, просто замечательная.

Но реализуемая ли она, при тогдашнем развитии технологий?

Сам изрядно сомневаюсь, но попробовать надо – оно того стоит.

 

- Руководителем проекта назначается Командир «Особой авиационной группы при Генштабе ВС СССР» - генерал-майор Ивашутин. Куратором со стороны правительства – Начальник «Главного промышленно-экономического отдела при Совнаркоме СССР» (ГПЭО СНК СССР) товарищ Кобулов. Для его выполнения создаются три рабочие группы…

Затем, представляю вышеназванным товарищам других присутствующих на совещании лиц:

- Авиационная группа – товарищи Петляков и Незваль. Им поручается сперва переделать в самолёт стратегической разведки четыре имеющихся в наличии ТБ-7 с центральным нагнетателем. Затем, на основе его же (другого у нас нет!) разработать специальный стратегический разведчик… Эээ… Так и назовём: РД-7 «Стратег» - с увеличенным до 12-13 километров потолком и запасом топлива на 8-12 часов. Больше можно – меньше нет!

Главный инженер Казанского авиазавода Незваль встаёт, и:

- Товарищ Сталин! У нас нет надёжных двигателей. Не налажено производство центрального нагнетателя…

Прерываю:

- Это теперь не ваша забота, а товарища Кобулова! Двигатели АМ-35А будут производиться эксклюзивно – с лабораторной подгонкой-регулировкой, нагнетатели делать заставим. Тем более, таких летающих «четырёхмоторых глаз» нам много не надо: заказ на этот года – всего тридцать машин.

Затем перечисляю лётно-технические требования к «Стратегу»:

- Скорость не важна, стрелковое вооружение не требуется: защита самолёта – высота. Важнейшее требование: просторная, удобная, герметичная кабина-салон. Чтоб хоть телескопы туда ставь для наблюдения за землёй! Фотооборудование с высокой разрешительной способностью, бортовая фотолаборатория для проявки плёнки…

 

Перевожу взгляд с Незваля на другого человека:

- Руководитель фототелевизионной группы – товарищ Расплетин. За ним - телеаппаратура для передачи изображений на наземный командный пункт.

Спрашиваю:

- Ведь в вашей лаборатории ведутся такие опыты? И как мне сообщили – есть достаточно впечатляющие результаты?

Александр Андреевич отвечает твёрдо, не задумываясь:

- Да, товарищ Сталин! Такие эксперименты проводились: местность фотографировали с самолёта, плёнку прямо на борту самолета проявляли, ускоренно сушили спиртом и с помощью телепередатчика изображение передавали на землю. А различные фотографии и другие изображения использовались в качестве теста при настройке аппаратуры и проверке её на земле…

Помолчав, негромко произнёс:

- Дальность передачи пока не велика.

- Ничего! «Грозотметчик» Попова тоже не блистал дальностью приёма. Тем более, мы постараемся приобрести в самое ближайшее американскую телевизионную аппаратуру. Если Вы подскажите, конечно, какую именно.

На этот вид техники, никакого «Морального эмбарго» наши будущие союзники по Антигитлеровской коалиции, пока не вводили.

Тот оживившись:

- Конечно подскажу, товарищ Сталин!

 

Представляю руководителя третьей научно-исследовательской группы:

- За товарищем Асеевым, устройство ретрансляции радиосвязи между Генеральным штабом и воинскими соединениями Действующей армии…

 

Советский конструктор военной радиотехники Борис Павлович Асеев, ныне занимает должность главного инженера радиоуправления Наркомата связи.

Во время «реальной» Великой отечественной войны, он прославился тем, что в очень короткий срок разработать устройство, которое бы позволило настраивать с большой точностью мощный советский передатчик на волну радиовещательной станции Германии.

И главное, вклиниваться в паузы в немецком вещании.

В основе устройства - электромеханическое реле. Оно позволяло согласовывать колебания в двух контурах с точностью до фазы. Радиостанции с таким реле могли перехватить практически любую волну. И вещать вместо нее - на этой же частоте.

Командующий авиацией дальнего действия СССР Александр Голованов получил приказ установить аппаратуру от Асеева на бомбардировщик дальней авиации Ил-4, который ночью пересекал линию фронта и вклиниваясь между речами Геббельса, вёл контрпропаганду голосом Левитана:

«Каждые семь секунд в России погибает один немецкий солдат. Пока говорил Геббельс, в России погибло не меньше 170 солдат немецкой армии. Среди них мог оказаться твой муж, брат, сын. Долой гитлеровскую войну!».

 

- …Я уверен, что он справится. Тем более он не один, а за ним – весь аппарат Главного радиоуправления Наркомата