«Макс!»

Похоже, я все-таки гений. Он мне поверил. И продолжал верить целую секунду. Или полторы. Пока меня не понесло дальше.

«Женюсь, это решено. И мы вместе будем придумывать, какие ужасные сновидения на всех вас напустить. Леди пока явно не хватает артистической разнузданности – подумаешь, какой-то трактирщик, международный убийца с разноцветными лицами, нашла чем удивить. Ничего-ничего, я займусь ее образованием, и скоро жителям Ехо будет на что посмотреть. Начнем с чего-нибудь простого и обаятельного, вроде нашествия зеленых демонов гнева. Надеюсь, Меламори успеет нас проконсультировать прежде, чем удерет в этот свой дурацкий Арварох…»

«Хотел бы я знать, что успели добавить в твой кофе прежде, чем ты вытащил его из Щели между Мирами».

Я прямо видел, с каким облегчением шеф сейчас ухмыляется, сидя у себя в гостиной, за тысячи миль отсюда.

«Так бы и сказал, что собираешься положиться на вдохновение, – добавил он. – Что левая пятка прикажет, то и сделаешь. По-моему, отличный план».

На самом деле это только звучит красиво: «положиться на вдохновение». А когда бредешь по пустынному каменному побережью и в голове у тебя ни единой путной мысли, чувствуешь себя довольно милым, но предельно нелепым созданием природы, вроде оранжевого одеяла с розовыми сердечками, наброшенного поверх лоохи – а куда деваться, холодно тут. Настоящая северная зима. В смысле такое ужасное время года, когда не стоит подолгу спать на голой земле. Пару часов – еще куда ни шло.

Городок Саллари, вернее, то немногое, что от него осталось, стоял довольно далеко от моря – там, где темно-синие камни побережья постепенно уступали место обычной почве, и можно было легко вырыть яму под фундамент, посадить сад, развести огород. Поэтому шагал я долго, наверное, больше получаса. Но не сказать, что это пошло мне на пользу. Идей в голове так и не прибавилось. Ну, правда, согрелся от быстрой ходьбы, и то хлеб.

Впрочем, не настолько, чтобы расстаться с одеялом. Увы, совсем нет.

Я думал, что в единственном обитаемом доме Саллари, где живет Лесничая Смотрительница, гениальная сновидица по имени Нур Иристан, топится печь, и я сразу отличу его от прочих по дыму, струящемуся из трубы. Однако никакого дыма не было. И надежда, что опознать ее жилье можно будет по застекленным окнам и запертой или хоть в каком-то виде существующей двери, тоже не оправдалась. Единственный более-менее целый дом, который при большом желании мог сойти за нормальное жилье, был обставлен кое-какой ветхой мебелью, но пустовал. Вероятно, он предназначался для туристов. В смысле, паломников, ну или как тут называются люди, которым приспичило побывать в месте заключения исторического договора с морем. Что ж, по крайней мере, мне стало ясно, почему посол Чангайской империи разбила столько посуды, вспоминая этот гостеприимный приют. Она совершенно не преувеличивала, описывая перенесенные неудобства. Скорее, наоборот.

Потом я осмотрел остальные дома, вернее, руины, в которые их превратило время. Выбитые окна и двери – это еще ладно бы, у большинства строений не было даже крыш. А некоторые и стен не досчитывались. И деревья – не огромные, как на берегу, а обычные – росли не только снаружи, но и внутри. И трава пробивалась сквозь половицы. Совсем молодая, сочная, первая весенняя трава.

В конце концов я отказался от идеи отыскать смотрительницу, руководствуясь здравым смыслом, и решил отправиться к ней Темным Путем. С самого начала надо было так сделать, но я тянул время, как мог. Неловко, да и просто жалко будить человека до рассвета. А теперь уже, наверное, можно, потому что, пока я скитался среди руин, утро окончательно вступило в свои права. Даже солнце показалось из-за горизонта – маленький ярко-оранжевый шар, совсем не похожий на привычное нам, жителям Хонхоны, большое бледное светило. Как будто я на другую планету попал, а не просто на соседний континент.

Если бы не удобная особенность Темного Пути, который позволяет мгновенно добраться до цели даже в тех случаях, когда ее местонахождение неизвестно – просто точно сформулируй, куда именно тебе надо, и вперед – я бы, наверное, до сих пор слонялся среди руин, пугая диким взором и пестрым одеялом редких паломников и лесных птиц. Ни за что ее не нашел бы. Потому что пожелав оказаться рядом с Нур Иристан, Лесничей Смотрительницей Саллари, я обнаружил себя в подвале.

Ну конечно. Подвалы-то я не обыскивал, хотя, если по уму, именно с них и следовало начинать. А где еще можно относительно удобно устроиться в доме, от которого остались три полуразрушенные стены и небольшой кусок крыши, угрожающе нависающий над покосившейся верандой?

Впрочем, оказавшись в подвале, я далеко не сразу обнаружил там следы человеческого присутствия. Ни намека на мебель, даже какого-нибудь ящика или плоского камня вместо стола, ни матраса, ни подстилки, ни сундука. Только груда сена в дальнем углу; впрочем, такого душистого, что человека, устроившего для себя подобное ложе, я вполне мог понять.

Но на сеновале тоже никого не было, во всяком случае, так мне показалось поначалу. Потом я услышал звук, похожий на шум моря, только очень тихий – так могло бы шуметь совсем маленькое море, умещающееся в тазу, – и вдруг понял, что это дыхание. Человека нет, а дыхание есть. Невидимая она, что ли?

Оказалось, действительно невидимая – пока спит.

По мере того, как Нур Иристан просыпалась, ее тело постепенно проявлялось на фоне сухой травы. Первыми возникли руки, крупные, с длинными пальцами, явно очень сильные, хоть и прозрачные – пока. За руками последовало небольшое крепкое тело в длинном вязаном балахоне и только потом лицо. Неожиданно молодое и смутно знакомое – где-то я уже видел эти мягкие, словно бы не до конца прорисованные черты.

Она открыла глаза, темно-серые, как штормовое море. Увидела меня, безмятежно зевнула, улыбнулась, сказала:

– Злок-йок, не мой, а зеленый. Я проиграла, ты пришел.

Ничего себе поворот.

Ну, зато сразу ясно, где я ее видел. В моих снах сероглазая леди выглядела старше и, пожалуй, гораздо эффектнее. Но она, она, сомнений нет. Надо же, какая хитрая, заранее позаботилась завести полезное знакомство в Тайном Сыске столицы Соединенного Королевства. Интересно, как вычислила, что именно я ей пригожусь? Или просто снилась всем нашим без разбору? И еще кумонской Хальфагуле Цияне, и членам кангонского Совета Общего Порядка, и куанкулехским Мастерам Высочайшей Справедливости, и даже парочке каких-нибудь туланских профессиональных подозреваемых, улыбалась, кидала кубики, рассуждала о свободе и играх, очаровывала, незаметно пробиралась в сердце. Очень предусмотрительно! Когда созданное тобой сновидение скачет с ножом по всем странам и континентам, сложно заранее угадать, кто первым заявится по твою душу на рассвете, до отвращения наяву.

И ахнет, узнав тайного сердечного друга из своих снов. Вот как я сейчас.

– Все бы так проигрывали, – наконец сказал я.

– Да ну, ничего хорошего, – она снова зевнула. – Ты пришел слишком рано. Я рассчитывала, что у нас есть хотя бы полгода. А лучше – больше.