тех слов не найду,

Чтоб они до конца выражали

Всенародную нашу беду.

Всенародную нашу потерю,

О которой мы плачем сейчас.

Но я в мудрую партию верю —

В ней опора для нас!

А. Твардовский

Да живет и побеждает дело Сталина!

А. Фадеев

«Тайм»

МНЕНИЯ О СТАЛИНЕ

Бизнесмен Доналд Нельсон, занимавшийся ленд-лизом: «Нормальный малый, вполне, вообще-то, дружелюбный малый».

Леонид Серебряков: «Самый мстительный человек на земле. Если проживет достаточно долго, до каждого из нас доберется».

Посол Джозеф Дэвис: «Его карие глаза были более чем мягкими и нежными. Любой ребенок захотел бы покачаться у него на колене».

Биограф Борис Суворин: «Отвратительная личность; хитрый, вероломный, грубый, жестокий, непоколебимый».

Адмирал Уильям Лихи: «Мы все думали, что это атаман бандитов, пробравшийся на вершину власти. Это мнение было неверным. Мы сразу поняли, что имеем дело с интеллигентом высшей пробы».

Уинстон Черчилль: «Сталин оставил во мне впечатление глубокой холодной мудрости и отсутствия иллюзий».

Рузвельт: «В общем, очень впечатляющ, я бы сказал».

Троцкий: «Самая выдающаяся посредственность в Партии…»

Мать Сталина: «Сосо всегда был хорошим мальчиком».

ЗАГОЛОВКИ СОВЕТСКИХ ГАЗЕТ

РОДНОЙ, БЕССМЕРТНЫЙ!

БОДР НАШ ДУХ, НЕПОКОЛЕБИМА УВЕРЕННОСТЬ!

ТВОРЕЦ КОЛХОЗНОГО СТРОЯ

ГЕНИАЛЬНЫЙ ПОЛКОВОДЕЦ

БУДЕТ ЖИТЬ В ВЕКАХ

КИТАЙ И СССР СПЛОТЯТСЯ ЕЩЕ ТЕСНЕЕ!

СТАЛИН — ОСВОБОДИТЕЛЬ НАРОДОВ

Партия

           родная держит

                               знамя,

Ей вручаем

                     мысли

                               и сердца.

 Сталин умер —

                      Сталин

                                вечно с нами!

 Сталин — жизнь,

                                а жизни

                                          нет конца!

И. Грибачев

Прощай, отец!

М. Шолохов

Мы стоим — пусть слезы наши льются!

И сегодня, как всегда, сильны

Дети Партии, солдаты Революции,

Сталина великие сыны.

А. Софронов

ЗАГОЛОВКИ

СТАЛИНСКАЯ ЗАБОТА О СОВЕТСКИХ ЖЕНЩИНАХ

КОРИФЕЙ НАУКИ

ВЕЛИКОЕ ПРОЩАНИЕ

КЛЯТВА ТРУДЯЩИХСЯ КИРГИЗИИ

СКОРБЬ ЛАТЫШСКОГО НАРОДА

…Что умер он. Земля осиротела,

Народ лишился друга и отца.

И мы клянемся Партии сегодня.

М. Исаковский

«Тайм»

Сталинская империя занимала одну четвертую часть земной суши, насчитывала одну треть земного населения.

Британский лейборист Герберт Моррисон: «Он был великий, но нехороший человек».

Премьер-министр Индии Неру: «Человек гигантского статуса и непоколебимой отваги. Я искренне надеюсь, что с его кончиной не прекратится его влияние на дело мира».

Американские «джи-ай» в корейских окопах: «Джо загнулся! Ура! Ура! Еще одним краснопузым меньше!»

Художник Пабло Пикассо как коммунист-доброволец своими голубками внес хороший вклад в дело партии. Две недели назад партия заказала ему портрет Сталина. Вскоре этот портрет на три колонки появился в мемориальном выпуске «Ле лэтр франсэз». Лондонская «Дейли мейл» начала тут издеваться: «Обратите внимание на большие, плавящиеся глаза, пряди волос, как бы забранные в парикмахерскую сеточку, жеманно скрытую улыбку Моны Лизы; да это просто женский портрет с усами!» Через два дня секретариат партии выразил категорическое неудовлетворение портретом. Член ЦК товарищ Арагон, в прошлом поэт, получил выговор за публикацию этого портрета. Пикассо сказал: «Я выразил то, что чувствовал. Очевидно, это не понравилось. Tant pis. Жаль».

ЗАГОЛОВКИ СЕРЕДИНЫ МАРТА

ЖИВОТВОРЯЩИЙ ГЕНИЙ

БЕССМЕРТИЕ

СТАЛИН — НАШЕ ЗНАМЯ!

ВЕЛИЧАЙШАЯ ДРУЖБА С КИТАЕМ

КЛЯТВА ТРУДЯЩИХСЯ ИНДИИ

ДЕЛО СТАЛИНА В ВЕРНЫХ РУКАХ

СКОРБЬ ПРОСТЫХ ЛЮДЕЙ АМЕРИКИ

СТАЛЬНОЕ ЕДИНСТВО

СТАЛИН О ПОВЫШЕНИИ КОЛХОЗНОЙ СОБСТВЕННОСТИ ДО УРОВНЯ ОБЩЕНАРОДНОЙ СОБСТВЕННОСТИ КАК УСЛОВИИ ПЕРЕХОДА К КОММУНИЗМУ

ВСЕОБЪЕМЛЮЩИЙ ГЕНИЙ

И как ему,

                      верны мы партии любимой,

Центральный комитет,

                      тебе

                                мы верим, как ему!

М. Луконин

Обливается сердце кровью.

Наш родимый! Наш дорогой!

Обхватив твое изголовье,

Плачет Родина над тобой…

О. Берггольц

Поклялись мы перед Мавзолеем

В скорбные минуты, в час прощанья,

Поклялись, что превратить сумеем

Силу скорби в силу созиданья.

В. Инбер

ЗАГОЛОВКИ

СТАЛИН УЧИЛ НАС БЫТЬ БДИТЕЛЬНЫМИ

МУДРЫЙ ДРУГ ИСКУССТВА

ТВОРЕЦ НОВОЙ ЦИВИЛИЗАЦИИ

КОММУНИСТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ — ВОЖДЬ СОВЕТСКОГО НАРОДА

Последний заголовок остановил стихотворные излияния скорби, да и прозаические тексты в конце марта изменились:

КИЕВ РАСТЕТ И ХОРОШЕЕТ

ХЛОПКОВЫЕ ПОЛЯ УЗБЕКИСТАНА

УЛУЧШАТЬ ИДЕЙНО-ВОСПИТАТЕЛЬНУЮ РАБОТУ

ПОЛНОСТЬЮ ИСПОЛЬЗОВАТЬ РЕЗЕРВЫ ПРОИЗВОДСТВА

НЕОТЛОЖНЫЕ ЗАДАЧИ ОРОШАЕМОГО ЗЕМЛЕДЕЛИЯ

О НЕКОТОРЫХ ВОПРОСАХ ПОВЫШЕНИЯ УРОЖАЙНОСТИ В НЕЧЕРНОЗЕМНОЙ ПОЛОСЕ

Эпилог

Жарким сверкающим днем в начале июня Борис Никитич III Градов сидел в своем саду и наслаждался бытием. Ярчайшая манифестация природы, ничего не скажешь! Как хороши все-таки в России эти ежегодные метаморфозы! Еще недавно безнадежно скованная снегом земля преподносит чудесные калейдоскопы красок, небо удивляет глубиной и голубизной, бризы, пробегая меж сосен, приносят запахи прогретого леса, смешивают их с ароматами сада. Весь этот праздник можно было бы без труда назвать «лирическим отступлением», если бы он не пришелся на эпилог.

После освобождения Борису Никитичу первым делом сделали нижние зубы, и он теперь то и дело, по выражению внука Бориса IV, вспыхивал голливудской улыбкой. Пришли большие деньги за переиздания учебников и капитального труда «Боль и обезболивание». Увеличившееся семейство ходило вокруг со счастливыми придыханиями, величало героем и титаном современности; последнее, разумеется, было плодом Борькиной любовной иронии. Что касается мелкодетья (последнее словечко являлось плодом уже самого героя и титана), то оно, то есть Никитушка и Архи-Медушка, буквально устраивали на него засады, чтобы, напав внезапно, зацапать и зализать. Жизнь, словом, улыбалась старому доктору в эти майские и июньские, такие яркие дни, она даже предлагала ему нечто недоступное другим, а именно: некое льющееся переливами темно-оранжевое облако, которое с застенчивой подвижностью располагалось сейчас шагах в тридцати от кресла Бориса Никитича, возле куста сирени, и колыхалось, как бы предполагая за собой некоторую суету актеров, смущенных какой-то неувязкой.

Борис Никитич, отложив «Войну и мир», открытую на сцене охоты, с интересом наблюдал за колыханием этого, казалось бы, одушевленного или жаждущего одушевиться облака-занавеса. Оно, казалось, хотело приблизиться к нему и уже вроде бы отделялось от куста сирени, однако потом в смущении и крайней застенчивости ретировалось.

Между тем все семейство с благоговением передвигалось и развлекалось на периферии сада. Мэри подстригала свои розы и обихаживала тюльпаны. Агаша на террасе сооружала грандиозный салат «Примавера». Нинка сидела в беседке со своей портативкой, строчила что-то явно «непроходимое», если судить по тому,